Высшая партийная школа имени Карла Маркса

Высшая партийная школа имени Карла Маркса (нем. Parteihochschule „Karl Marx“, сокр. PHS) — высшая школа при ЦК СЕПГ в ГДР. Основана в 1946 году. Образовательная деятельность прекращена 30 июня 1990 года.

Высшая партийная школа имени Карла Маркса — высшее образовательное учреждение СЕПГ, в её подчинении находились окружные и районные партийные школы. Аналогичное образование предлагала также Высшая партийная школа КПСС в Москве.

История

В первые годы существования, в 1946—1947 годах учебный курс длился шесть месяцев. С 1947 года был введён курс общей политической и идеологической подготовки продолжительностью в два года для молодых членов СЕПГ. Старшие и более влиятельные партийные деятели, готовившиеся к новым сферам работы, учились полгода. Три четверти слушателей Высшей партийной школы набирались из Советской зоны оккупации Германии, впоследствии ГДР, остальные — из западных зон оккупации, при этом они зачастую проходили подготовку под вымышленными именами.

В более поздний период производственные и территориальные партийные организации делегировали своих членов на обучение в течение одного или трёх лет. По окончании обучения слушателям выдавался диплом преподавателя общественных наук.

Первоначально Высшая партийная школа находилась в подчинении отдела агитации и пропаганды при ЦК СЕПГ, с 1983 года находилась в ведении секретаря Политбюро по культуре Курта Хагера, считавшегося после смещения Вальтера Ульбрихта и прихода к власти Эриха Хонеккера главным идеологом ГДР. Хагер сам также преподавал в Высшей партийной школе.

Сначала Высшая партийная школа находилась в Либенвальде, с 1948 года — в Хакебурге, загородном доме в Клайнмахнове, а с 1955 года — в берлинском районе Митте на улице Рунгештрассе, в Доме у Кёльнского парка. В 1980 году некоторые кафедры были выведены в Клайнмахнов.

Цель, поставленная перед Высшей партийной школой имени Карла Маркса, состояла в подготовке квалифицированных кадров, теоретической научно-исследовательской работе и создании учебных и других материалов в соответствии с указаниями Центрального секретариата. Высшая партийная школа являлась официальным государственным вузом, зарегистрированном в реестре высших учебных заведений ГДР, и с 1954 года имела право присуждать научные степени.

Образование в Высшей партийной школе имени Карла Маркса получили около 25 тыс. членов СЕПГ, кроме того, в основанном в 1967 году Институте Тельмана для иностранных слушателей прошли подготовку около 2000 человек из дружественных партий и левых организаций, представлявших 67 стран.

После политических перемен в ГДР летом 1990 года была произведена ликвидация Высшей партийной школы, было уволено 150 профессоров, доцентов и ассистентов и около 300 других сотрудников.

Кафедры

• Кафедра истории КПСС
• Кафедра политэкономии социализма
• Кафедра политэкономии капитализма
• Кафедра учения марксистско-ленинской партии, партийной жизни и партийного строительства
• Кафедра промышленного хозяйствования
• Кафедра аграрной политики и аграрной экономики
• Кафедра культурной политики СЕПГ

Ректоры

• 1946—1947 — Вилли Кропп и Карл Бозе
• 1947—1950 — Рудольф Линдау и Пауль Ленцнер
• 1950—1983 — Ханна Вольф
• 1983—1989 — Курт Тидке
• 1989—1990 — Гёц Дикман

Литература

• Hermann Weber: Damals, als ich Wunderlich hieß. Vom Parteihochschüler zum kritischen Sozialisten. Aufbau-Verlag, ISBN 3-351-02535-1.
• Uwe Möller, Bernd Preußer (Hrsg.): Die Parteihochschule der SED — ein kritischer Rückblick. GNN Verlag, 2006, ISBN 3898192369.

Ссылки

• [www.politische-bildung-brandenburg.de/publikationen/pdf/hakeburg.pdf Hubert Faernsen: Geheimnisträger Hakeburg]

Отрывок, характеризующий Высшая партийная школа имени Карла Маркса

В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.