Высшие коронные чины во Франции

Высшие коронные чины Франции (фр. grands offices de la couronne de France) — главные должности при французском королевском дворе во времена Средневековья и при реставрации Бурбонов.

Высшие коронные чины распределялись лично королём Франции и сохранялись за лицами носившими их до тех пор, пока был жив конкретный монарх. Исключение составлял лишь канцлер Франции, сохранявший свою должность и после смерти, назначившего его короля. Обладатели высших коронных чинов имели право заседать в королевском совете.

Номинально, эти должности не подлежали наследованию, но со временем они закрепились за определенными домами. Так например должность великого камергера в XVII веке оставалась за домом Гизов и передавалась наиболее лояльному к короне члену этой семьи.

Наполеон I во времена своего царствования утвердил схожий список высших сановников империи, но при нем все эти должности были скорее почетными, нежели действительными.

История

Значение и число главных придворных должностей неоднократно менялось за время существования государства.

Во времена Меровингов к ним относились майордомы, герцоги (управляющие провинций), графы (управляющие городов), пфальцграфы (графы дворца, фр. comtes du palais), коннетабль (лат. comes stabuli, фр. connétable, изначально comte de l'étable, то есть буквально граф хлева), референдарий. Должность референдария в дальнейшем распалась на канцлера, казначея и камергера. При Каролингах к ним добавились должности главного альмосунартия — раздатчика милостыни (фр. grand aumônier), сенешаля, главного виночерпия, верховного маршала, обер-егермейстера и сокольничего.

Коронные чины начали сильно меняться при Капетингах. Из-за своей «наследственности» коронные чины стали менее пригодны в качестве органов королевской власти. Поэтому при правителях ангулемской ветви Валуа они были реформированы наряду с королевским советом, который приобрел центральную роль в государственном управлении.

Число и иерархия коронных чинов были ограничены 3 апреля 1582 года указом Генриха III, в дальнейшем их они изменялись сначала Генрихом IV, затем, в 1626 году, Людовиком XIII, и наконец, в 1689 году, Людовиком XIV.

Коронные чины времен Генриха III

1. Коннетабль Франции (connétable de France) — первоначально помощник сенешаля, заведующий конюшнями, постепенно коннетабль становится военным советником короля и начальником королевских рыцарей. В XIV веке коннетабль становится первым лицом государства после короля и принцев королевской крови. После Столетней войны значение коннетабля начинает ослабевать. Во времена Генриха III коннетабль уже лишился большей части своих полномочий. Окончательно должность коннетабля была упразднена по настоянию кардинала Ришельё, после чего военное командование перешло к главным маршалам.

2. Канцлер Франции (chancelier de France) — во Франции звание великого канцлера появляется в IX веке. В его обязанности входило составление государственных актов, отправление правосудия, хранение государственной печати. На торжественных церемониях и королевских выходах его место — слева от короля. Должность канцлера Франции была упразднена в 1790 году.

3. Главный распорядитель Двора (grand maître de France) — глава гражданской части Дома короля (фр. Maison du roi), юридически был главным при дворе. Огромное влияние, которое давала эта должность (рассмотрение и утверждение дворян на все придворные должности, подача списков претендентов королю и т. п.), быстро привело к тому, что во времена Генриха III полномочия Верховного распорядителя были сокращены до чисто декоративных. Верховному распорядителю подчинялись главный хлебодар (grand panetier de France), главный кравчий (grand bouteiller de France) и главный виночерпий (grand échanson de France) — очень почетные и старинные должности.

4. Великий камергер Франции (grand chambellan de France) — отвечал за внутреннее состояние королевских покоев и королевскую трапезу, следил за снабжением двора и его финансами. Ему подчинялись камердинеры, гардеробщики, меблировщики, цирюльники, обойщики, часовщики, библиотекари — словом, вся королевская обслуга. По статусу они назывались valets de chambre. Кроме того, в ведении этой службы находились officiers de santé — то, что мы назвали бы лейб-медиками: хирурги, аптекари и прочее. Обязанностью обер-камергера было присутствовать на утреннем вставании короля (мы ведь помним, что это было целой церемонией) и подавать ему сорочку. Если король обедает в своих покоях, то прислуживает ему именно обер-камергер; на заседаниях королевского суда его место у ног короля. На торжественных церемониях и королевских выходах его место — справа от короля.

5. Адмирал Франции (amiral de France) — ответственный за морские дела; чин адмирала, также как и чин коннетабля был отменен в 1627 году, но затем восстановлен — в 1669.

6. Маршалы Франции (maréchaux de France) — почетный титул, даваемый четырем самым заслуженным маршалам.

7. Великий конюший Франции (grand écuyer de France) — отвечал за состояние королевских конюшен. Ему подчинялись все прочие шталмейстеры и пажи. Кроме того ему подчинялся огромный, в несколько сотен человек, штат конюшен. Здесь были свои казначеи, интенданты, лакеи и проч. Кроме того, здесь же проходили обучение молодые пажи.

8. Великий магистр артиллерии (grand maître de l’artillerie) — главный начальник артиллерии. Эта должность возникла из существовавшей ранее должности командующего стрелками, и была внесена в список коронных в 1601 году Генрихом IV специально для Сюлли. Должность командующего артиллерией была упразднена Людовиком XV в 1755 году.

9. Главный смотритель путей сообщения (grand voyer de France) — эта должность была внесена в список коронных в 1599 году Генрихом IV специально для Сюлли. В 1625 году полномочия главного смотрителя были переданы в ведение казначейства.

---

Помимо этих девяти, высшими чинами также считались:

• Хранитель печати (garde des sceaux) — в 1551 году была выделена из должности канцлера. Хранитель печати оставался в подчинении канцлера. Эта должность, в отличие от прочих коронных чинов, была отчуждаемой.
• Великий раздатчик милостыни (grand aumônier de France, от лат. almosunartius — «милостынник») — великий раздатчик милостыни был главой церковной службы двора. Он имел сан епископа, считался первым епископом Франции и являлся одним из самых влиятельных лиц французской церкви. Обычно, лица, занимавшие эту должность, носили титул кардинала. Ему подчинялись духовник короля, глава придворной церкви и другие духовные лица при дворе.
• Генерал-полковник пехоты (colonel general de l’infanterie) — должность, учреждённая Франциском I. Таким образом король ослаблял позиции коннетабля, в ведении которого пехота находилась прежде.

Некоторые должности, ранее входившие в состав коронных

Высшие коронные чины по большей части не имели отношения к сановникам Дома короля. Исключение составляли только трое: это были верховный распорядитель двора, обер-камергер и верховный шталмейстер. Между тем, некоторые должности дома короля ранее входили в число высших коронных чинов. Как например:

• Великий сенешаль (grand sénéchal) или сенешаль Франции (sénéchal de France) — в X—XII вв. сенешальская служба являлась самой главной службой дома короля. В обязанности сенешалей входила организация пиров и придворных церемоний, а также управление слугами, сенешаль отправлял суд, под его началом находились также королевские армии домена, в то время как король командовал войском всего королевства. В 1191 году была упразднена решением Филиппа-Августа, опасавшегося слишком большой концентрации власти в одних руках. Обязанности сенешаля разделили между собой коннетабль, камерарии и верховный распорядитель двора, сменивший сенешаля в том, что касалось управлением двором и слугами;
• Великий камерарий Франции (grand chambrier de France) — должность упразднена в 1545, полномочия переданы сюринтенданту финансов;
• Великий магистр арбалетчиков (grand maître des arbalétriers) — должность, трансформировавшаяся впоследствии в должность великого магистра артиллерии.
• Главный сокольничий Франции (grand fauconnier de France);
• Великий кравчий Франции (grand bouteiller de France);
• Главный виночерпий Франции (grand échanson de France);
• Главный хлебодар Франции (grand panetier de France);
• Главный повар Франции (grand queux de France).

См. также

• Высшие сановники королевского двора Франции

Литература

• Шишкин В. В. [annuaire-fr.narod.ru/statji/Shishkine-2001.html Дворянское окружение Людовика ХIII // Французский ежегодник 2001] М.: 2001 г.
• Стукалова Т. Ю. Введение в Средневековую французскую архонтологию. — М.: Государственный Исторический Музей, 2001. — 128 с. — ISBN 5890760653.

Ссылки

•  (англ.) [www.heraldica.org/topics/france/officiers.htm Les Grands Officiers de la Couronne]
•  (фр.) [www.blason-armoiries.org/institutions/g/grands-officiers-de-la-couronne.htm Au blason des armoiries : grands officiers de la couronne]

Отрывок, характеризующий Высшие коронные чины во Франции

Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
Она не успела договорить. Князь перебил ее.
– И прекрасно, – закричал он. – Он тебя возьмет с приданным, да кстати захватит m lle Bourienne. Та будет женой, а ты…
Князь остановился. Он заметил впечатление, произведенное этими словами на дочь. Она опустила голову и собиралась плакать.
– Ну, ну, шучу, шучу, – сказал он. – Помни одно, княжна: я держусь тех правил, что девица имеет полное право выбирать. И даю тебе свободу. Помни одно: от твоего решения зависит счастье жизни твоей. Обо мне нечего говорить.