Вычислитель (профессия)

Вычисли́тель — устаревшая с появлением компьютеров профессия — человек, производящий вычисления. Вычислители обычно работали в команде. Они осуществляли длинные и утомительные вычисления, причём, как правило, каждый член группы выполнял свою часть задания, так что работа велась параллельно.

История

До XX века

Термин «вычислитель» (англ. computer), то есть, «человек, который вычисляет», впервые фиксируется в письменных источниках на английском языке в 1613 году. Зарождение этой профессии произошло в астрономии. Известно, что учёный Алекси Клод Клеро в 1758 году разделил счётную работу, направленную на вычисление даты возвращения кометы Галлея, между двумя своими коллегами: Жозефом Жеромом Лефрансуа де Лаландом и Николь-Рейн Лепот. В то время работа вычислителем для мужчин служила, как правило, лишь начальной ступенью к более ответственным должностям, для женщин же путь выше был почти всегда закрыт.

В Новое время термин computer впервые встречается 3 февраля 1853 года, когда газета The New York Times пишет в некрологе:

… мистер Уолкер был широко известен как талантливый астроном и умелый вычислитель.

Оригинальный текст (англ.)  

…Mr. Walker was widely known as an accomplished Astronomer and a skillful Computer.

В конце 1880-х годов известный астроном Эдуард Пикеринг основал при Гарвардской обсерватории подразделение «Гарвардские вычислители» (также широко известно его шуточное название — «Гарем Пикеринга»). Он нанял несколько способных девушек (в то время жалованье женщин было в несколько раз меньше, чем у мужчин на той же работе), которые занимались астрономическими вычислениями. Несколько из этих сотрудниц позднее стали известными астрономами: это — Энни Кэннон, Вильямина Флеминг (поначалу служанка Пикеринга, позже — руководитель «Гарвардских вычислителей»), Генриетта Ливитт, Антония Мори, Анна Уинлок.

Впервые трактовка слова computer появилась в 1897 году в Оксфордском словаре английского языка, его составители тогда описали это понятие как механическое вычислительное устройство.

XX—XXI века

В 1910 году учёный Льюис Ричардсон использовал команду вычислителей для расчёта напряжений в каменной плотине. Он же в 1922 году заявил, что «64 000 человек, решающих дифференциальные уравнения, могут составить прогноз погоды для всей Земли».

Штат вычислителей был привлечён для прогнозирования последствий строительства дамбы Афслёйтдейк (Нидерланды, 1927—1932).

С 1938 по 1948 год существовала вычислительная организация Mathematical Tables Project (рус. Проект «Математические таблицы»), которая насчитывала в своём штате до 450 вычислителей.

Вычислители играли заметную роль во время Второй мировой войны, в частности, их работа была неоценима в разработке «Манхэттенского проекта». Шесть женщин-вычислителей получили известность как первые программисты ЭНИАКа: это Кэй Макналти, Бетти Снайдер, Мэрлин Уэскофф, Рут Лихтерман, Бетти Джин Дженнингс и Фрэн Билас. После окончания войны вычислители использовались НАСА в работах, связанных с полётами, но постепенно в услугах этих людей перестали нуждаться в связи с развитием компьютеров.

С конца XX века термин «вычислитель» (англ. human computer — «человек-компьютер») также применяется к людям, обладающим способностью к быстрому устному счёту, выполняемому с помощью математических алгоритмов исключительно на основе визуальных представлений без произнесения слов о выполняемых действиях и полученных результатах — так называемым «феноменальным счётчикам».

Цитаты

Предполагается, что вычислитель должен следовать следующим фиксированным правилам; у него нет права отклоняться от них ни в малейшей детали. --Алан Тьюринг, 1950 год

Оригинальный текст (англ.)  

The human computer is supposed to be following fixed rules; he has no authority to deviate from them in any detail.

См. также

• «Человек-компьютер» — роман (1972) американского писателя Майкла Крайтона.
• Ментат — вымышленная профессия из вселенной Дюны (серии научно-фантастических романов Ф. Герберта), люди с аналитическими и познавательными способностями компьютеров.
• Математик
• Вычислительная машина
• Счётно-решающий прибор
• Человеко-ориентированное вычисление — техника в информатике, при которой машина ставит задачи человеку.

Литература

• Дэвид Алан Грир. The Human Computer and the Birth of the Information Age (2001)
• Дэвид Алан Грир. [press.princeton.edu/titles/7999.html When Computers Were Human] (2005) ISBN 9780691133829
• Мартин Кэмпбелл-Келли. [www.scientificamerican.com/article/origin-of-computing/ The Origin of Computing] (2009)

Отрывок, характеризующий Вычислитель (профессия)

29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».