Вышневолоцкий уезд

Вышневолоцкий уезд Герб уездного города Герб губернии Губерния Тверская губерния Центр Вышний Волочек Образован 1772 Площадь 8 148,9 кв. вёрст. Население 235,8 тыс. жителей (1913)

Вышневолоцкий уезд — административно-территориальная единица Тверской губернии в составе Российской империи и РСФСР. Уездный город — Вышний Волочек.

География

Уезд был расположен на севере Тверской губернии. На северо-западе граничил с Новгородской губернией. По площади уезд занимал первое место в губернии и имел территорию в 8 148,9 кв. вёрст. Поверхность холмистая; отроги Валдайских гор перерезают уезд на всем его протяжении и служат водоразделом бассейнов Волжского и Балтийского. Болот в уезде до 23 тыс. дес.; из них самые обширные расположены вдоль линии Николаевской жел. дор. (между ст. Спирово и Волочком). Эти болота торфяные. Торф высокого качества и в 1 саж. толщиною, но вследствие дешевизны древесного топлива мало разрабатывался. Озер в уезде 202; они занимают площадь в 21 т. дес. Рек в уезде много; они имеют важное экономическое значение как водные пути и служат для сплава леса; по берегам многих из них имеются хорошие поймы. Половина уезда в почвенном отношении находится в условиях, не выгодных для земледелия, 1/7 в сносных и более 1/3 в хороших. Кроме торфа, в уезде много известняка, белого песка (сбываемого на стекольные заводы), гончарной глины.

История

Уезд был образован в 1772 году в составе Новгородской губернии, с 1775 года в Тверском наместничестве (с 1796 — губернии). В 1929 году Вышневолоцкий уезд упразднен, его территория вошла в состав Тверского округа Московской области.

Население

В конце XIX века населенных пунктов в уезде было 1574, в том числе 1 город, 11 поселков при станциях железной дороги, 5 монастырей (2 мужских, 1 женский, с 2 женскими общинами), 54 села, 14 погостов, 1053 деревни и выселка и 436 прочих поселков. Самые крупные поселки (исключая город Вышний Волочек): станция Спирово (1500 жит.) и село Коломно (1 209 жит.). Жителей в уезде в 1863 — 140,9 тыс. чел. (без Вышнего Волочка), в 1886 — 172 791 чел., в 1913 — 235,8 тыс. чел. Русских — 124 857 чел., карел — 31 660 чел., прочих национостей — 393 чел., в том числе 244 эстонца, начавших селиться в западной части уезда в 1884 г. 98,7 % населения православные. Крестьян в уезде — 151 852 чел.

Экономика

С начале XVIII века одним из главных занятий населения было обслуживание Вышневолоцкой системы, в также постройки судов, торговля лесом, гончарный (Федоровская волость), кадущечный (Ясеновичская волость) и др. промыслы. После постройки Николаевской ж.д., судоходство по Вышневолоцкой системе резко сократилось, в уезде распространилось отходничество, началось строительство промышленных предприятий. Со станций Николаевской и Рыбинско-Бологовской железных дорог производился отпуск леса и овса в Санкт-Петербург. Рыбоводство на многочисленных озерах (оз. Мстино — снеток). Среди корел Заборовской волости промышленное садоводство (яблоки и вишни). Лесопильные, стекольные заводы.

Административное деление

В 1913 году в Вышневолоцком уезде было 25 волостей:

• Борзынская, центр —с. Борзыни.
• Домославская —д. Домославль.
• Доркская —д. Дорки.
• Заборовская —д. Плотична.
• Казикинская —д. Казикино.
• Козловская —д. Козлово.
• Кузнецовская —с. Яконово.
• Кузьминская —д. Старый-Ряд
• Лугининская —д. Лугинино.
• Макаровская —д. Макарово.
• Михайловская —д. Копачёво.
• Никулинская —д. Никулино.
• Овсищинская —с. Овсищи.
• Осеченская —пог. Осечно.
• Парьевская —-д. Дворищи.
• Песчанинская —д. Городок.
• Поддубская —с. Займищи.
• Подольская —д. Подол
• Раевская —полуст. Малышево.
• Старо-Посонская —с. Старое.
• Столоповская —д. Слобода.
• Удомельско-Рядская —д. Ряд.
• Холохоленская —д. Холохоленка.
• Ясеновская —с. Спас-Ясеновичи.
• Ящинская —с. Ящино.

В полицейском отношении уезд был разделён на четыре стана:

• 1-й стан, становая квартира Новый Бережек.
• 2-й стан, становая квартира г. Вышний Волочек.
• 3-й стан, становая квартира им. Еремково.
• 4-й стан, становая квартира с. Спирово.

К концу 1918 года число волостей возросло до 31 за счёт Берёзовской, Марьинской, Олехновской, Павловской, Петровской и Спировской, образованных в результате разукрупнения существовавших.

Постановлением Тверского губисполкома от 30 мая 1922 года произошло изменение границ волостей (с их укрупнением):

- Песчаницкая волость была включена в состав Спировской,

- Домославская и семь селений Ящинской волости - в состав Холохоленской,

- Борзынская волость - в состав Ясеновской,

- Михайловская волость - в состав Удомельско-Рядской,

- Павловская волость - в состав Перьевской, одно селение которой было включено в состав Кузьминской волости,

- шесть селений Столоповской волости - в состав Макаровской, остальные - в состав Раевской,

- Петровская волость, а также 15 селений Раевской и три селения Поддубской - в состав Лугининской,

- Березовская, Козловская, Марьинская волости и семь селений Песчанинской - в состав Никулинской,

- Овсищенская и Олехновская волости - в состав Осеченской.

В состав Спировской волости были включены девять селений Обудовской волости Новоторжского уезда.

В состав Вышневолоцкого уезда были включены Лопатинская и Михайловская волости Весьегонского уезда Рыбинской губернии, а также селения Федориха и Агрызсково Раменской волости Новоторжского уезда.

В июле 1922 года Лопатинская волость была присоединена к Михайловской.

В 1923 году в составе уезда было 19 волостей: Дорская, Заборовская, Казикинская, Кузнецовская, Кузьминская, Лугунинская, Макаровская, Михайловская, Никулинская, Осеченская, Парьевская, Поддубская, Раевская, Спировская, Старопасонская, Удомельско-Рядская, Холохоленская, Ясеновская, Ящинская.

Постановлением Президиума ВЦИК от 20 марта 1924 года и президиума Тверского губисполкома от 28 марта 1924 года были ликвидированы: Дорская, Заборовская, Лугининская, Макаровская, Никулинская, Осеченская, Поддубская, Раевская, Старопасонская, Холохоленская, Ящинская волости. Укрупнены: Кузнецовская, Парьевская, Удомельско-Рядская и Ясеновская, восстановлены в новых границах: Козловская и Овсищенская волости, а также созданы две новые - Брусовская и Вышневолоцкая.

В состав Кузнецовской волости была включена Ивановская волость Осташковского уезда. Одновременно ряд селений из состава Макаровской, Михайловской и Раевской волостей передан в Заручьевскую волость Бежецкого уезда.

В 1925 году с. Ключинский Завод Дорской волости и с. Кузнецово Кузнецовской волости отнесены к разряду рабочих посёлков.

В 1927 году изменены центры Кузнецовской, Михайловской, Парьевской волостей и осуществлён перевод ряда населённых пунктов из одних волостей в другие: в Михайловскую волость включены Лопатинский и пестовский сельсоветы Лукинской волости.

В 1929 году в составе уезда было 12 волостей: Брусовская, Вышневолоцкая, Казикинская, Козловская, Кузнецовская, Кузьминская, Михайловская, Парьевская, Спировская, Овсищенская, Удомельско-Рядская, Ясеновская.

Известные уроженцы

• Алексей Андреевич Аракчеев (1769—1834) — русский государственный и военный деятель.
• Александр Агеевич Абаза (1821—1895) — министр финансов Российской империи.
• Виталий Витальевич Лонгинов (1886—1937) — российский химик.
• Павел Иванович Бушуев (1890—1939) — советский партийный и государственный деятель.

Современное положение

В настоящее время территория уезда (в границах на 1917 год) входит в состав Вышневолоцкого, Фировского, Кувшиновского, Спировского, Удомельского, Лесного, Максатихинского и Лихославльского районов Тверской области.

Ссылки

• Вышний Волочек // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [region.library.tver.ru/cgi-bin/fulltext_opac.cgi?show_article=276 Тверская область. Энциклопедический справочник]
• [boxpis.ru/svg/?p=1590 Электронный геокодированный список населенных мест Вышневолоцкого уезда по данным 1859 г.]
• [boxpis.ru/gk-g/v3_3vall_google.php?u=wi_tv_vv&l=34.556136&b=57.581938&m=11&dl=00&db=00&nm=osm&nm2=Tv2v&sw=2&em_ks=0&kml_n=1&kml_f=boxpis.ru/kml/t_u.kml&lang=ru Вышневолоцкий уезд на двухверстной топографической межевой карте Тверской губернии 1853 г.]
• [starye-karty.litera-ru.ru/uezd/tver_karta-vyshnevolotsky_uezd.html Старые карты Вышневолоцкого уезда]

Отрывок, характеризующий Вышневолоцкий уезд

Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…