Вьетнамская философия

История вьетнамской философской мысли восходит к глубокой древности. Очевидно, что уже в III—I вв. до н. э. на территории Северного Вьетнама сложилась самостоятельная политеистическая система религиозно-мифологических представлений с элементами философского знания. В первые века н. э. из Индии и Китая проникают религиозные и философские течения: буддийская философия, конфуцианство, даосизм.

Древний мир

Стоит отметить, что в первые века нашей эры южная территория Вьетнама входила в государство, получившее известность под китайским названием Фунань, имевшее культурные связи с Персией, Римом и особенно с Индией. В VI веке на территории Северного Вьетнама возникает независимое государство Вансуан. В начале VII века это государство было завоевано китайской династией Суй.

В это время, начиная с VI по X вв. во вьетнамской философии преобладающим направлением был буддизм тхиен (инд. — дхьяна). Заслугу его распространения приписывают выходцу из Южной Индии проповеднику Винитаручи. Благодаря буддизму и через посредство находящегося на юго-востоке Индийского государства Тямпа вьетнамцы знакомились с индийской культурой. В начале X века была восстановлена независимость вьетнамского государства.

Средние века

С конца XI — начала XII вв. начинается борьба между философией дхьяны и конфуцианской философией, преобразованной китайским мыслителем Чжу Си (1130—1200). Эта борьба закончилась в конце XIV века победой конфуцианства, которое стало господствующей философией вплоть до XIX века. Конфуцианскими мотивами пронизано творчество великого вьетнамского поэта и государственного деятеля Нгуен Чая (1380—1442). Влияние конфуцианской морально-этической системы можно видеть во взглядах императора Ле Тхань Тонг (1442—1479). Этот правитель, желая преобразовать страну, стремился к воплощению принципов конфуцианства в жизнь. Конфуцианские мотивы содержатся и в философской лирике («Стихи Белого Облака») знаменитого поэта и философа Нгуен Бинь Кхиема (1491—1585). В XVIII веке широкое распространение получает комментирование классических текстов. Например, Данг Тхай Фыонг (1674-середина XVIII в.) написал сочинение «„Чжоуские перемены“ с изъяснением смысла на национальном языке» («Тю зить куок ам зяй нгиа»). К «И цзину» также написал комментарий Ле Куи Дон (1726—1784). Ле Куи Дон принадлежит целый ряд сочинений, представляющих собой комментарии к классическим текстам («Ши цзин», «Чуньцю», «Ли цзи»). В XVIII веке протекала также деятельность ученого-энциклопедиста Фан Хюи Тю (1751—1822).

Новое время

Во второй половине XIX века в образованных слоях вьетнамского общества, главным образом среди католической патриотической интеллигенции, получила некоторое распространение христианская философия. Главным её представителем был Нгуен Чыонг То (1828—1872), побывавший в Риме и Париже и глубоко изучавший западную экономику и культуру.

С началом двадцатого века в истории вьетнамской философии начинается новый этап. Этот этап связан с именами двух мыслителей — Фан Бой Тяу (1867—1940) и Фан тяу Чин (1872—1926). Эти находившиеся под влиянием конфуцианских ценностей мыслители осознавали необходимость изменения вьетнамского общества. Фан Бой Тяу был центральной фигурой патриотического движения. В их произведениях очевидно влияние представителей французского просвещения (Вольтера, Монтескье, Руссо). В то же время в страну стали проникать идеи революции Мэйдзи, выведшей Японию на новый путь. Некоторое влияние получили и идеи китайских философов-реформаторов Кан Ювэя (1858—1927) и Лян Цичао (1873—1923). Среди представителей вьетнамских мыслителей, пытавшихся в 30-40 -е гг. объединить чжусианство с европейскими идеалистическими учениями были Фам Кюинь и Нгуен Ван Винь. Позднее получили известность работы философа и ученого Луонг Ким Диня (1914—1997), с 1960 года публиковавшего работы по вьетнамской философии.

Новейшее время

В новейшее время история вьетнамской мысли связана преимущественно с марксизмом. Эта традиция представлена в первую очередь трудами Хо Ши Мина (Нгуен Ай Куок) (1890—1969). После победы революции в августе 1945 и образования ДРВ, марксистская философия становится преобладающей. Центром философской мысли становится основанный в 1965 году Институт философии. Попытку соединить марксизм с феноменологией совершил вьетнамский философ Чан Дык Тхао (вьетн. Trần Đức Thảo, 26 сентября 1917 — 24 апреля 1993), автор книги "Феноменология и диалектический материализм» (1951). К сожалению, хотя ряд свидетельств позволяет говорить о длительной многовековой традиции, берущей своё начало ещё в глубокой древности, история вьетнамской национальной мысли пока мало изучена и мало известна. Она мало известна и мало изучена даже в сравнении, например, с историей философской мысли Кореи. Длительная политическая зависимость Вьетнама от Китая (I—X вв.), длительное воздействие китайской и индийской культур на культуру страны часто препятствует исследователям восточной мысли увидеть неповторимость и оригинальность вьетнамской национальной мысли, её роль в формировании национального самосознания. Однако в последнее время ситуация начинает меняться. В конце XX — первом десятилетии XXI века появляется значительное число публикаций, посвященных изучению традиционной философской мысли Вьетнама и немарксистской философии. В России первым в отечественной науке кандидатом философских наук в области вьетнамистики стал А. В. Никитин (Канд. дис.: Обществ.-полит. воззрения Фан Хюи Тю — вьетнамск. ученого-энциклопедиста конца XVIII — начала XIX вв. М., 1984. 193 л. РАН. Ин-т философии).

Литература

• [www.nhat-nam.ru/philosophy.html Антология традиционной вьетнамской мысли. X — начало XIII вв. М., 1996.-241 с.]
• Вьетнамская философия нового и новейшего времени. Материалы и исследования. К столетию со дня рождения Хо Ши Мина. М., 1990.-312 с.
• Традиционная вьетнамская философия и общественная мысль в современной историко-философской науке СРВ. М., 1989. 172 с.
• Поляков А.Б. К проблеме начала распространения конфуцианства в Дайвьете // Вьетнамские исследования 2013. № 3. С. 242-262
• Зыонг Куок Куан Понятие верность во вьетнамском конфуцианстве // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2014.№ 166. С. 35-42.
• Зыонг Куок Куан Роль конфуцианства в феодальном Китае // Журнал научных публикаций аспирантов и докторантов. 2013. № 8 (86). С. 93-96.
• Зыонг Куок Куан Философское мировоззрение вьетнамских конфуцианцев в феодальном обществе // История, политика и философия в эпоху глобализации: Материалы IV научной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых факультета гуманитарных и социальных наук. М.: РУДН, 29 апреля 2013 г. / Под ред. В. Б. Петрова. М.: РУДН 2013. C. 106—115.
• Зыонг Куок Куан Влияние китайских конфуцианских канонических книг во Вьетнаме // Научный аспект. 2013. Т. 2. № 2 (6). С. 160—166.
• Зыонг Куок Куан Конфуцианство в средневековом Вьетнаме // Автореферат дис. … кандидата философских наук : 09.00.03 / Российский университет дружбы народов (РУДН). Москва, 2013
• Зыонг Куок К. Китайское и вьетнамское средневековое конфуцианство: основные принципы и категории // Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. 2014.Т.7. № 1.С.11.
• Ле Ши Тханг. Мировоззрение Фан Бой Тяу. На пути от традиционной идеологии к марксизму // Вьетнамская философия нового и новейшего времени. Материалы и исследования. М., 1990.С.255-278.
• [www.nhat-nam.ru/mif.html Кнозорова Е. Ю. Мифы и предания Вьетнама. СПб, 2000.]
• Ле Тхи Тует Психоанализ в философии и в литературе Вьетнама // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2014.№ 166. С. 42-47.
• Ле Тхи Тует История проникновения современной западной буржуазной философии во Вьетнам // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2013. № 2-1. С. 112—114.
• Ле Тхи Тует Экзистенциализм во Вьетнаме: некоторые аспекты распространения и изучения // Пространство и Время. 2014. № 3. С. 67-71.
• Ле Тхи Тует Философская и общественная мысль во Вьетнаме в XX веке// Автореферат дис. … кандидата философских наук : 09.00.03 / Российский университет дружбы народов (РУДН). Москва, 2013
• История философии в шести томах. Т. V. М., 1961. — С.850-854.
• Никитин А. В. Политические воззрения Фан Хюи Тю // Категории политики в истории философии. М., 1984. С. 116—134.
• Никитин А. В. Универсальные характеристики традиционной вьетнамской мысли // Универсалии восточных культур. М., 2001. С. 244—289.
• Познер П. В. О развитии традиционной философской мысли в древнем и средневековом Вьетнаме (Опыт сравнительного анализа философских систем Китая и Вьетнама). // Седьмая научная конференция «Общество и государство в Китае». Ч.I. М., 1976. С.137-147.
• Нгуен Хунг Хау. Философское учение Чан Тхай Тонга (XIII в.). Диссертация на соиск. степени канд. филос. наук. М., 1987.
• Рыбина О. В. О неоконфуцианских взглядах Нгуен Чая на организацию государственного управления. // Девятнадцатая научная конференция «Общество и государство в Китае» Ч.I. М., 1988. С. 220—221.
• Сюннерберг М.А. Персонализм в идеологии правящих кругов первой республики Вьетнам(1955-1963) // Вестник Московского университета. Серия 13. Востоковедение. 2007. №2. С.25-40.
• Торчинов Е. А. Буддизм и государство средневекового Вьетнама // Буддизм: проблемы истории, культуры, современности. М., 1990.
• Торчинов Е. А. Буддийская школа Тхиен (становление и история развития) // Кунсткамера. Этнографические тетради. Выпуск 2-3. СПб., 1993. С.73-112.
• Тует Л. Т. Особенности формирования философии во Вьетнаме. // Социум и власть. 2013. № 4 (42). С. 30-35.
• Чан Нгуен Вьет. Философские взгляды Нгуен Бинь Кхиема (1491—1585) Дис. … канд. филос. наук : 09.00.03 М., 1998
• Фам Куе Ань. Основные этапы и особенности развития вьетнамского буддизма. Диссертация на соиск. степени канд. филос. наук. М., 1999.
• Философская и социологическая мысль в Корее и Вьетнаме конца XIX - начала XX в. // История философии. Т. V. М., 1961. - С.850-854
• Чан Тхи Ким Оань Католицизм и его влияние на общественную мысль Вьетнама (Философско-культурологический анализ) : Диссертация на соискание степени канд. филос. наук : 09.00.11 Москва, 2005 202 с. РГБ ОД, 61:06-9/49
• Шарипов А. Ш. Культ Четырёх Будд во Вьетнаме // Путь Востока. Материалы IV Молодежной научной конференции по проблема философии, культуры, религии Востока. СПб., 2001. С.66-69.
• Шарипов А. Ш. Сакрализация женственного в народной религии вьетнамцев : Дис. … канд. филос. наук : 09.00.13 СПб., 2001
• Шарипов А. Ш. Священная одержимость в шаманской практике культа Святых Матерей во Вьетнаме [Текст] : оттиск / А. Ш. Шарипов. — СПб. : [б. и.], 2001. — 17 — 28 с. — Загл. обл. : Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 6, 2001. вып. 2 (№ 14).
• Нгуен Тхи Хонг Особенности становления буддийской традиции во Вьетнаме: прошлое и настоящее. Диссертация на соиск. степени канд. философ. наук; 09.00.03. М., 2009.
• Нгуен Тхи Хонг Обзор литературы по буддизму во Вьетнаме за последние 50 лет // Вестник Российского государственного гуманитарного университета. 2008. № 7. С. 319—325.
• Thien-an. Buddhism and Zen in Vietnam in Relation to the Development of Buddhism in Asia. Tokyo, 1975.
• Nguyen Dang Thuc. Vietnamese Humanism // Philosophy East and West, Vol. 9, No. 3/4 (Oct., 1959 — Jan., 1960), pp. 129–143.
• Luong, Hien Thu, Ph.D., Vietnamese existential philosophy: A critical reappraisal Temple University, 2009, 218 pages
• Viet Triet Luan Tap , Vol. 1 (Collected Essays on Viet-Philosophy). Los Angeles, Washington, D.C.: Vietnam University Press (321 pages) (Vietnamese).
• Tran, V.D. The Idea of a Viet-Philosophy. Washington, D.C. : The Council for Research in Values and Philosophy, 2001.
• Tran, V.D. (2001). Kim Dinh’s search for a Vietnamese Confucianism. Vietnamologica: Journal 5 (Toronto), 1-57.
• Confucianism in Vietnam [Ho Chi Minh City, Vietnam] : Vietnam National University—Hochiminh City Publishing House, 2002.Papers form a conference organized by University of Social Sciences and Humanities, Vietnam National University—Ho Chi Minh City, held July 11-12, 1997, Nov. 12-13, 1998, and July 19-21, 2001.-276 p
• McHale, Shawn. «Vietnamese Marxism, Dissent, and the Politics of Postcolonial Memory: Tran Duc Thao, 1946—1993.» Journal of Asian Studies 61:1 (Feb. 2002).
• Whitmore J.K. "An Inquiry into the Nature of Vietnamese Confuciansm." // Annals of College of Social Sciences and Humanities. Ho Chi Minh City, 1999, рр. 40—45.
• Whitmore J.K. "Social Organization and Confucian Thought in Vietnam." // Journal of Southeast Asian Studies 15.02 (1984): 296—306.
• Ле Ши Тханг. История вьетнамской мысли. В 2-х тт. Т. 2. Ханой, 1997. (Le ST Thing. Lich su tu tucmg Viet Nam. T. 2. Ha Noi, 1997).
• Нгуен Хунг Хау. Общий курс истории вьетнамской философии. Ханой, 2010. (Nguyen Hung Hau:Dai cuong lich su triet hoc Viet Nam. Ha Noi, 2010.
• Чинъ Чи Тхых. Проблемы изучения вьетнамской философской мысли в первой половине XX века // Вьетнам в первой половине XX века. Ханой, 2006. — (Trinh Tri Thuc. Nhung van de nghien cuu tu tucmg triet hoc Viet Nam nua dau the ky XXII Nua dau the ky XX. Ha Noi, 2006.

Отрывок, характеризующий Вьетнамская философия

– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]


Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.

Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.