Вьетнамские местоимения
Поделись знанием:
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
Местоимения вьетнамского языка (вьетн. đại từ xưng hô) — часть речи, использующаяся для замены существительных. Обычно вместо настоящих местоимений во вьетнамском языке используются изменившие значение термины родства. Большинство местоимений были заимствованы из китайского.
Употребление местоимений зависит от отношений говорящего и слушающего, степени их родства, социального статуса, разницы в возрасте, а также от психологической диспозиции.
Содержание
Настоящие местоимения
Местоимения этого класса делятся на два типа в зависимости от того, можно ли образовать от них местоимение множественного числа с помощью частиц тюнг (chúng) и как (các).
| Единственное число | Множественное число | |
|---|---|---|
| Первое лицо | той (tôi, 碎) (может использоваться в вежливой речи) | тюнг той (chúng tôi, 眾碎) (эксклюзивное) |
| та (ta, 𢧲) (нейтральное или неформальное) | тюнг та (chúng ta, 眾𢧲) (инклюзивное) | |
| тао (tao, 傮) (фамильярное, начальник к подчинённому) | тюнг тао (chúng tao, 眾傮) (грубое, эксклюзивное) | |
| минь (mình, 𠵴) (интимное) | минь (mình) или тюнг минь (chúng mình, 眾𠵴) (интимное, инклюзивное) | |
| Второе лицо | май (mày, 𡮠) или mi (фамильярное, начальник к подчинённому) | bay, chúng mày, tụi mày (фамильярное, начальник к подчинённому) |
| Третье лицо | но (nó, 儺) (фамильярное, начальник к подчинённому) | тюнг но (chúng nó, 眾儺) |
Местоимение «той» — единственное настоящее местоимение, которое можно использовать в вежливой речи. Местоимение «та» часто употребляется высокопоставленными лицами во внутреннем монологе. «Тао», «май», «ми», «бай» используются в разговоре между членами семьи; в иных случаях употребляют местоимения, произошедшие от терминов родства. Местоимение третьего лица «но» используется в речи о животных, детях[1]. Местоимение «минь» используется в близких дружеских или любовных отношениях[1].
Во вьетнамских местоимениях множественного числа различается эксклюзивность и инклюзивность: тюнг той (вьетн. chúng tôi) и тюнг тао (chúng tao) — эксклюзивные, означают «мы: я с ними, но без тебя»; тюнг та (chúng ta) и тюнг минь (chúng mình) — инклюзивные, означают «мы: я, ты [и они]».
Остальные местоимения не могут образовывать множественное число с помощью частиц.
| Единственное число | Множественное число | |
|---|---|---|
| Первое лицо | мин (min, 㒙) (фамильярное, книжное) | тёа (choa, 朱) (книжное) |
| куа (qua) (мужчина — женщине, книжное) | ||
| тхьеп (thiếp, 妾) (женщина — мужчине, книжное) | ||
| чам (trẫm, 朕) (правитель — чиновникам, архаичное) | ||
| Второе лицо | (bậu, 倍) (женщина — мужчине, книжное) | — |
| тянг (chàng, 𧛇) (женщина — мужчине, книжное) | ||
| Третье лицо | и (y, 伊) (фамильярное) | нгыой та (người ta) |
| хан (hắn, 漢) (фамильярное) | ||
| ва (va, 𠇕) (книжное[2], фамильярное) |
В отличие от местоимений первой группы, местоимения третьего лица из этой группы (y, hắn, va) могут использоваться только для замены одушевлённых существительных, обычно людей. Перед «и» в южных диалектах встречается частица множественного числа, в этом случае оно более вежливо, чем «но».
Термины родства
Наиболее распространённым способом обращения является использование терминов родства, в том числе отношении лиц, не состоящих в родстве. К примеру, любовники обращаются друг к другу «старший брат» (anh) и «младшая сестра» (em).
| Местоимение | Ответное местоимение | Буквальное значение | Другие значения | Примечания |
|---|---|---|---|---|
| тя (cha, 𤕔) | кон | отец | священник | В разных диалектах используется множество других слов: в ханойском — бо (bố), в других — ба (ba), тиа (tía), тхэй (thầy) |
| мэ (mẹ, 媄) | кон | мать | «мэ» — ханойский диалект, ма (má) — сайгонский. В других используются у (u), бам (bầm), ма (mạ) | |
| ань (anh, 英) | эм | старший брат | старший мужчина того же поколения; мужчина в романтических отношениях | Может использоваться для любого мужчины |
| ти (chị, 姊) | эм | старшая сестра | старшая женщина того же поколения; госпожа | |
| эм (em, 㛪) | ань или ти | младший брат или младшая сестра; младший человек того же поколения | младший человек того же поколения, ребёнок, женщина в романтических отношениях | |
| кон (con, 𡥵) | тя, мэ, ба… | ребёнок | ребёнок, человек младше на одно поколение или сильнее | |
| тяу (cháu) | онг, ба, бак, тю… | внук, племянник, племянница, двоюродный брат (ребёнок младшего сиблинга родителя) | маленький ребёнок, человек младше на одно поколение или больше | |
| онг (ông, 翁) | тяу или кон | дедушка | мужчина средних лет | дедушка по отцу называется онг ной (ông nội, «внутренний дедушка»), онг нгоай (ông ngoại, «наружный дедушка») |
| ба (bà, 婆) | тяу или кон | бабушка | замужняя женщина средних лет | бабушка по отцу — ба ной (bà nội), ба нгоай (bà ngoại) |
| ко (cô, 姑) | тяу | младшая тётя по отцу | учительница; женщина такого же возраста, как отец; молодая незамужняя женщина | В некоторых диалектах значение ограничено младшей тётей по отцу |
| тю (chú, 叔) | тяу | младший дядя по отцу | мужчина такого же возраста, как отец; немного младший мужчина (формально) | В некоторых диалектах значение ограничено младшим дядей по отцу |
| тхим (thím, 嬸) | тяу | жена младшего дяди по отцу | ||
| бак (bác, 伯) | тяу | старший сиблинг родителя | некто старше родителей | в некоторых диалектах означает старшего брата или сестру отца или матери |
| зи (dì, 姨) | тяу | сестра матери, мачеха | женщина такого же возраста, как мать | в некоторых диалектах — младшая тётя по матери |
| кау (cậu, 舅) | тяу | дядя | мужчина, равный по возрасту матери; близкий друг (ханойск.) | |
| мо (mợ) | тяу | жена дяди | в некоторых диалектах муж называет так жену, дети мать, тесть, тёща свёкр и свекровь — невестку или зятя | |
| зыонг (dượng, 仗) | тяу | муж «ко» или «ди», приёмный отец | ||
| ку/ко (cụ/cố) | тяу | прародитель | очень старый человек | |
| со (sơ) | тяу | пра-прародитель | ||
| хо (họ) | клан | они | Местоимение третьего лица множественного числа для группы людей |
Термины родства «наследуются» от родителей. К примеру, двоюродные братья или сёстры будут называть себя в соответствии с разницей в возрасте родителей (тот, чей родитель младше, будет «эм», а тот, чей родитель старше, будет «ань» или «ти»). Иерархическое называние приводит к анекдотическим ситуациям, когда мальчика называют «онг» (например, он поздний ребёнок).
Множественное число этих местоимений образуется с помощью частицы как (các), например, Привет, друзья [обоего пола]! (Chào các anh, các chị, тяо как ань как ти).
Образование местоимений третьего лица
Некоторые местоимения третьего лица можно образовать из соответствующих терминов родства, если обозначающее их слово имеет ровный тон, для этого тон меняется на нга (средний повышающийся глоттализованный): anh → ãnh, ông → ỗng, cô → cỗ. Эти слова не используются для обозначения родства.
Обычный способ изменять лицо местоимения на третье — добавление слова «эй» (ấy, тот): bà → bà ấy.
Прочие местоимения
Во вьетнамском языке любое слово, обозначающее человека, может быть местоимением (доктор, инженер, учитель…). При назывании себя, аналогично китайскому, корейскому, японскому языкам используется принижение себя и повышение статуса слушателей. Одно из подобных слов, сохранившее хождение, — «той» (tôi, «я», буквально «слуга»). Другое популярное слово с таким же значением — то (tớ), популярно среди молодёжи для называния себя среди близких друзей; используется в связке с кау (cậu, «ты»)).
Гоноративные местоимения — «дорогой клиент» (quý khách, 貴客, куй кхать), «дорогой человек» (quý vị, 貴位).
Вьетнамцы часто обращаются к другим и называют себя по имени.
- Điền: Nhàn đang làm gì vậy? (Что делает Нян?)
- Nhàn: Nhàn đang gọi Mong. Điền có biết Mong ở đâu không? (Нян звонит Монг. Дьен знает, где Монг?)
- Điền: Không, Điền không biết Mong ở đâu hết. (Нет, Дьен не знает, где Монг)
Литературный перевод этого же диалога:
- Дьен: Что ты делаешь?
- Нян: Звоню Монг. Ты не знаешь, где она?
- Дьен: Нет, не знаю.
Устаревшие местоимения
Некоторые местоимения больше не используются, к примеру, императорское «мы» — чам (trẫm). Многие устаревшие местоимения относились к знати, а Вьетнам перестал быть монархией. Примеры устаревших местоимений:
- кхань (khanh) — обращение монарха к фавориту;
- бе ха (bệ hạ) — обращение к монарху;
- тхи (thị) — она.
Напишите отзыв о статье "Вьетнамские местоимения"
Примечания
- ↑ 1 2 Нго Ньы Бинь (Ngô Như Bình). Elementary Vietnamese. — Boston, Massachusetts: Tuttle Publishing, 1999. — ISBN 0-8048-3207-2.
- ↑ Thompson, 1965
Литература
- Alves, Mark J. «Grammatical Sino-Vietnamese Vocabulary» (не опубликовано). [www.webcitation.org/query?url=www.geocities.com/malves98/Alves_Grammatical_SinoVietnamese_Vocabulary_ARTICLE.pdf&date=2009-10-26+02:09:25 PDF]
- Alves, Mark J (1997). «Problems in the European Linguistic Analyses of Southeast Asian Languages». Exploratios in Southeast Asian Studies. [www.hawaii.edu/cseas/pubs/explore/v1/v1n1-art1.html PDF] (недоступная ссылка — история, копия)
- Нго Тхань. «[accurapid.com/journal/38viet.htm Translation of Vietnamese Terms of Address and Reference]». Translation Journal, 2006.
Ссылки
- [www.vny2k.net/vny2k/FrankTrinh_TheFullnessOfTime.htm In the Fullness of Time]
- [www.educ.utas.edu.au/users/tle/JOURNAL/Articles/Ho/Ho.html Переключение кодов при использовании местоимений вьетнамо-английскими билингвами]
Отрывок, характеризующий Вьетнамские местоимения
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.
Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
