Вьё, Морис

Слово «Вьё» имеет и другие значения.

Морис Эдгар Вьё фр. Maurice Edgard Vieux
Дата рождения	14 мая 1884(1884-05-14)
Место рождения	Сави-Берлет, департамент Па-де-Кале
Дата смерти	28 апреля 1951(1951-04-28) (66 лет)
Место смерти	Париж
Страна	Франция
Профессии	альтист, педагог
Инструменты	альт

Морис Эдгар Вьё (фр. Maurice Edgard Vieux; 14 мая 1884 года, Сави-Берлет, департамент Па-де-Кале — 28 апреля 1951 года, Париж) — французский альтист и музыкальный педагог.

Окончил Парижскую консерваторию (1902) по классу Теофиля Лафоржа, основателя альтового класса. В 1907—1949 гг. первый альт в оркестре Парижской оперы, одновременно в 1906—1920 гг. играл в Оркестре концертного общества Парижской консерватории. Как ансамблист был участником струнного квартета Фирмена Туша, в составе которого участвовал в премьерах Интродукции и аллегро Мориса Равеля Op. 46 (1907) и Квинтета Флорана Шмита Op. 51 (1909).

С 1918 г. профессор альта в Парижской консерватории. Среди его учеников были Серж Колло, Этьен Жино, Жорж Бланпен, Пьер Паскье, Аллан Петтерссон и многие другие.

Морису Вьё принадлежит около полусотни этюдов для альта, из которых наибольшей известностью пользуются 20 этюдов для альта соло (1927), каждый из которых посвящён одному из его учеников.

Многие композиторы посвящали Морису Вьё свои альтовые сочинения — в том числе Макс Брух (Романс для альта с оркестром, 1911), Дезире Эмиль Энгельбрехт (Экспромт фа минор для альта и фортепиано, 1922), Жозеф Йонген (Allegro appasionato, 1925 и Интродукция и танец, 1935), Рейнальдо Ан (Монолог и фурлана для альта и фортепиано, 1937).

В 1983—2000 гг. пять раз был проведён Международный конкурс альтистов имени Мориса Вьё. Его первым победителем стала Табеа Циммерман.

Отрывок, характеризующий Вьё, Морис

– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.