Вьюгин, Николай Иванович

Николай Иванович Вьюгин
Дата рождения	1909(1909)
Место рождения	д. Селино, Межевской район, Костромская область
Дата смерти	22 января 1962(1962-01-22)
Место смерти	д. Селино, Межевской район, Костромская область
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1941—1945
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Николай Иванович Вьюгин (1909—1962) — сержант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза (1944).

Биография

Николай Вьюгин родился в 1909 году в деревне Селино (ныне — Межевской район Костромской области) в крестьянской семье. Окончил четыре класса школы. Рано остался без отца, помогал дома по хозяйству, работал в поле. До войны был председателем колхоза «Красное Сормово». В июне 1941 года Вьюгин добровольно пошёл на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию несмотря на то, что имел бронь. В запасном полку он получил специальность артиллерийского наводчика. С мая 1943 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Участвовал в Курской битве, освобождении Украинской ССР. К сентябрю 1943 года сержант Николай Вьюгин был наводчиком орудия 12-го истребительного противотанкового артиллерийского полка 10-го танкового корпуса 40-й армии Воронежского фронта. Отличился во время битвы за Днепр.

29 сентября 1943 года Вьюгин в составе расчёта первым в своём полку переправился через Днепр в районе хутора Монастырёк (ныне — в черте посёлка Ржищев Кагарлыкского района Киевской области Украины). 30 сентября батальон немецкой пехоты при поддержке шести танков перешёл в контратаку. После её провала противник предпринял ещё одну попытку контратаковать батальоном при поддержке восьми танков. Впоследствии было предпринято ещё четыре ожесточённые контратаки, но все они были отбиты артиллеристами. В ходе предпоследней контратаки на плацдарме создалось критическое положение, в результате чего противнику удалось потеснить пехотные подразделения. Расчёт Вьюгина оказался перед боевыми порядками советских войск на плацдарме, но продолжил сражаться. За тот день Вьюгин прямой наводкой подбил 2 танка, 2 автомашины и 4 пулемёта, уничтожил около 200 вражеских солдат и офицеров.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 февраля 1944 года за «образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецкими захватчиками» сержант Николай Вьюгин был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 2841.

За время войны Вьюгин был 13 раз ранен. После окончания войны он был демобилизован. Работал председателем Дубровинского сельпо Межевского района, затем лесником в местном лесничестве. 22 января 1962 года Вьюгин скончался от последствий полученных в годы войны ранений. Похоронен на Покровском кладбище Селинского сельсовета.

Был также награждён орденами Отечественной войны 2-й степени, Красной Звезды, Славы 3-й степени, а также рядом медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Голубев Е. П. Боевые звёзды. — Ярославль: Верх.-Волж.кн.изд., 1972.

Отрывок, характеризующий Вьюгин, Николай Иванович

– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.