Вьюрковые

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Вьюрковые

Самец зяблика (Fringilla coelebs)
Научная классификация
Международное научное название

Fringillidae Leach, 1820

Роды
Включает 21 род

Систематика
на Викивидах
Изображения
на Викискладе

Вьюрко́вые (лат. Fringillidae) — многочисленное и одно из самых распространённых семейств певчих птиц из отряда воробьинообразных.





Внешний вид

Представители семейства имеют мелкие и средние размеры; длина тела 10—22 см. Плотного телосложения с короткой шеей, круглой головой и средних размеров крыльями с плотным густым оперением различной окраски. Самцы обычно окрашены ярче самок, в окраске нередки красный, жёлтый и зелёный тона. Крылья с девятью маховыми перьями. Хвост состоит из 12 рулевых перьев, средней длины (реже короткий или удлинённый), прямо отрезанный или с выемкой посредине.

Размеры и форма клюва различны в зависимости от пищевой специализации. У одних вьюрковых клюв ясно конический, массивный, приспособлен для шелушения или раздавливания семян, снабжён более или менее вздутым валиком у основания и не имеет боковых зубчиков. У других видов клюв тонкий и служит для извлечения семян из соплодий, например, репейника; у клестов надклювье и подклювье на вершине перекрещиваются — приспособление для извлечения семян из шишек ели (клёст-еловик), сосны (сосновик) и лиственницы (белокрылый). Основание надклювья не вдается углом в оперение лба.

Распространение

Распространены широко, отсутствуют на Мадагаскаре, в Новой Гвинее, в Австралии и Океании. Населяют все зоны: от кустарниковой тундры до пустынь и тропиков и от уровня моря до альпийского пояса гор. Особенно многочисленны в умеренных широтах. Примерами европейских вьюрковых могут служить снегири, клесты, зяблики и некоторые другие. На территории бывшего СССР обитают 35 видов[1].

Образ жизни

Многие виды связаны с древесной или кустарниковой растительностью, обитая в лесах или зарослях кустарников, но есть и обитатели пустынь; некоторые вьюрковые селятся у жилья человека. Северные виды перелётны, южные — оседлы; горные вьюрковые зимой спускаются в долины.

Большинство вьюрковых держится стаями. Полёт этих птиц характеризуется дугообразной линией. Вьюрковые хорошо поют, обладают приятными и звучными голосами.

Питаются преимущественно растительным кормом (семенами, зёрнами и ягодами), в незначительной степени насекомыми (главным образом во время гнездования).

Размножение

Являются моногамами. Гнездятся за редким исключением отдельными парами. Гнёзда устраивают открытые, из травы и веточек, с глубоким лотком, выстланным шерстью, перьями, волосом и т. п., на деревьях, кустах, в подросте и на земле. Строит гнездо и насиживает яйца самка (иногда самка и самец).

Кладка яиц у большинства видов бывает один раз в год, но у некоторых — два (зяблики, зеленушки, коноплянки и др.) и даже три раза. В одной кладке может быть 2—6 (редко 8) яиц, обычно пёстрых. Насиживание длится 10—14 суток. Птенцов выкармливают семенами, отрыгивая их из пищевода, иногда насекомыми. По окончании гнездового сезона обычно собираются в стаи.

Человек и вьюрковые

Некоторые вьюрковые наносят вред сельскому хозяйству (дубоносы, коноплянки, зеленушки и др.), повреждая зерновые и огородные культуры, или лесному хозяйству (клесты, щуры и др.), поедая семена древесных пород. Приносят пользу, поедая семена сорняков и насекомых-вредителей.

Классификация

Семейство насчитывает 21 род, один из которых (лат. Chaunoproctus) является вымершим:

В зависимости от классификации количество родов может варьировать, и семейство может включать до 29—33 родов, в том числе:

  • Буланые вьюрки (Rhodospiza) (в настоящее время входят в род щеглов (Carduelis))
  • Зеленушки (Chloris) (в настоящее время входят в род щеглов (Carduelis))
  • Пустынные снегири (Bucanetes) (в настоящее время входят в род краснокрылых чечевичников (Rhodopechys))
  • Чечётки (Acanthis) (в настоящее время входят в род щеглов (Carduelis))
  • Чижи (Spinus) (в настоящее время входят в род щеглов (Carduelis))
  • Kozlowia Bianchi, 1907 (в настоящее время входят в род чечевиц (Carpodacus))
  • Sporophila Cabanis, 1844 (чаще относятся к семейству овсянковых (Emberizidae))
  • Чечевицы Пржевальского (Urocynchramus Przewalski, 1876; чаще относятся к семейству овсянковых (Emberizidae))

Кроме того, вьюрковых часто делят на три подсемейства: зябликовые (Fringillinae) (3 вида), щеглиные (Carduelinae) (122 вида) и галапагосские, или дарвиновы, вьюрки (Geospizinae) (13 видов).[2] Зябликовые свойственны лишь Палеарктике; щеглиные распространены очень широко (отсутствуют на Мадагаскаре, в Австралии, Океании и Антарктике); дарвиновы вьюрки населяют лишь Галапагосские острова и остров Кокос.

В более ранних классификациях к вьюрковым относили до 74 родов и более 500 видов мелких, преимущественно лесных птиц (включая даже воробьёв), распространённых во всех зоогеографических областях, кроме австралийской. Однако позднее многие орнитологи стали отделять от вьюрковых некоторые роды в самостоятельные семейства, каковы, например, овсянковые (Emberizidae) и воробьиные (Passeridae).

Напишите отзыв о статье "Вьюрковые"

Примечания

  1. ↑ Вьюрковые // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
  2. ↑ В базе данных [www.itis.gov/servlet/SingleRpt/SingleRpt?search_topic=TSN&search_value=179122 ITIS] также представлены три подсемейства вьюрковых, но вместо Geospizinae указаны Drepanidinae. При этом общее число родов, принадлежащих семейству, достигает 244.

    3. </ol>

Литература

  • [bioword.narod.ru/ Биологический энциклопедический словарь] / Гл. ред. М. С. Гиляров; Редкол.: А. А. Баев, Г. Г. Винберг, Г. А. Заварзин и др. — 2-е изд., исправл. — М.: Советская энциклопедия, 1989. — 864 с. — ISBN 5-85270-002-9. (См. [www.bookland.ru/book2226842.htm аннотацию.])
  • Иерусалимский И. [www.books.ru/shop/books/60061 Попугаи и певчие птицы: виды, содержание, обучение.] — Ростов-на-Дону: Владис, 2001. — 320 с. — ISBN 5-94194-073-4.
  • Птицы Советского Союза / Под ред. Г. П. Дементьева и Н. А. Гладкова. — М.: Советская наука, 1954. — Т. 5.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Вьюрковые

– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Вьюрковые&oldid=77831227»