Вьяса

Вья́са (санскр. व्यास, Vyāsa ^IAST — «дробность», «деление», «разделение», «подробность», «подробное изложение», от корня as + префикс vi: «разделять», «рассевать», «разбрасывать»), также известный как Ведавьяса, Вьясадева, Бадараяна или Кришна-Двайпаяна — мудрец, считающийся автором или редактором-составителем многих глубоко древних и обширных по объёму памятников — Вед, Пуран, философской системы веданты, а также знаменитого эпоса «Махабхараты». Имя Вьясы придается также и другим древним авторам и компиляторам, но специально Ведавьясе, составителю Вед, который называется также Шашвата («бессмертный», «вечный»).

Вьяса считается автором «Веданта-сутр», входящих наряду с «Бхагавадгитой» и главными Упанишадами в так называемый «тройной канон» («прастханатрайя») — главного для всех течений и школ индуизма, признающих авторитет Вед.

По преданиям, Ведавьяса был незаконным сыном мудреца Парашары и Сатьявати; ребёнок был отнесён на остров на реке Джамне рядом с городом Калпи. В силу своего происхождения он получил имя Канина («бастард»), по цвету кожи — Кришна («чёрный»), а по месту рождения и воспитания — Двайпаяна («рождённый на острове»). После рождения Вьясы Сатьявати вышла замуж за царя Шантану и родила от него двух сыновей. Старший из них — Читрангада — был убит в сражении, а младший — Вичитравирья — умер бездетным. Вьяса, ведший аскетическую жизнь в лесу, по законам страны и по настоянию своей матери взял к себе двух бездетных вдов своего младшего сводного брата — Амбику и Амбалику. От них он имел двух сыновей: Дхритараштру и Панду, родоначальников двух враждующих в «Махабхарате» родов — Кауравов и Пандавов.

Согласно «Бхагавата-пуране» (песнь 1, гл. 3, стих 21) Вьяса является семнадцатым воплощением Бога.

В честь Вьясы назван кратер на Меркурии.

Литература

• Вьяса // Новый энциклопедический словарь: В 48 томах (вышло 29 томов). — СПб., Пг., 1911—1916.
• Булич С. К. Вьяса // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [scriptures.ru/sutras/brahmasutras.htm «Веданта-сутра» Ведавьясы] на сайте переводчика.
• [www.omstudio.org/books/sb1.1/page/3/gl3-21.html «Шримад-Бхагаватам» онлайн] на сайте студии «ОМ».

Отрывок, характеризующий Вьяса

В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.

Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.


На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия ; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала . Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.