Вэде

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Вэде — охотник в мифологии коми-зырян.

В быличке рассказывается, что как-то он пошёл на охоту вместе со своими 12 сыновьями. Но в лесу на них нападает леший Ворса в виде огромного медведя и водяной Васа, превратившись в бобра. Сыновья и их отец ожесточённо защищались, но нечистая сила пожрала их[1].

Тем временем жена Вэде родила 13 сына. Он растёт настоящим богатырём и в раннем возрасте мячом уже избивает обидчиков[1].

Из песен мальчик узнаёт о судьбе своих братьев и отца и собирается в дорогу, чтобы освободить их из чрева нечистой силы. Богатырь распарывает брюхо зверям-людоедам и освобождает родственников[1].

В лесу он случайно набредает на девушку, которая оказывается дочерью людоедов. Они женятся и у них рождается 12 сыновей. Их пятки были подобны луне, а макушки — солнцу. Лесная жена строго-настрого запретила рассказывать о себе родственникам мужа. Но однажды он не сумел вытерпеть и рассказал о ней своей престарелой матушке. Тотчас лесная жена превращает всё их домашнее хозяйство в яйцо, сыновей — в 12 лебедей, сама же она стала оленем[1].

Напишите отзыв о статье "Вэде"



Литература

Петрухин В.Я. Мифы финно-угров. — Астрель:АСТ:Транзиткнига, 2005. — С. 463.

Примечания

  1. 1 2 3 4 Петрухин, 2005, с. 220.

Отрывок, характеризующий Вэде

– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.