Вэтэн дили

Вэтэн дили
Автор:	А. О. Черняевский, С. Велибеков, Г. Карадагский

«Вэтэн дили» (азерб. Vətən dili — родная речь) — основной учебник азербайджанских детей на протяжении почти 40 лет, с 1882 по 1920 год. I часть, для учеников первого класса, была составлена Алексеем Черняевским в 1882 году; II часть, рассчитанная на учеников второго и третьего классов, над которой Черняевский работал совместно с Сафарали Велибековым, вышла в свет в 1888 году.

Перевод большинства стихотворений и басен, содержание которых было преимущественно взято из Крылова, был подготовлен Гасаналиагою Карадагским. Это были первые стихотворения на азербайджанском языке, рассчитанные на детский возраст — до того времени азербайджанская литература практически не знала подобных примеров.

На учебниках «Вэтэн дили» были воспитаны такие деятели азербайджанской науки и культуры как Узеир Гаджибеков, Муслим Магомаев, Махмуд бек Махмудбеков, Нариман Нариманов, Сулейман Ахундов, Фархад Агазаде и другие.

История создания

Создание первого фундаментального азербайджанского учебника связано с Закавказской учительской семинарией, начавшей свою деятельность в Гори в 1876 году. В семинарии преподавали прогрессивно настроенные педагоги; азербайджанские, грузинские, русские дети, а также дети других народов Южного Кавказа, изучали здесь европейские языки, географию, арифметику и другие предметы. Особое место уделялось изучению русского языка и литературы, произведениям классики мировой литературы. Горийская семинария сыграла значительную роль в деле воспитания целой плеяды азербайджанской интеллигенции, ставшей авангардом культурного всплеска начала XX века. Её воспитанники распространяли новые культурные веяния, формировали новую общественную мысль.

26 января 1881 года императорский наместник Кавказа великий князь Михаил Николаевич утвердил «Учебный план начальной школы в среде туземного населения», согласно которому в первые годы обучения преподавание должно было вестись на родных языках учеников. К этому времени ни азербайджанские дети не имели возможности учиться на родном языке, ни азербайджанские преподаватели не имели учебника, по которому они могли бы системно преподавать. В 1852 году Мирза Шафи Вазех, будучи учителем в Тифлисе, составил вместе с одним из воспитанников Мирзы Казембека, Иваном Григорьевым, учебник «Китаби-тюрки», однако он более не переиздавался и к тому времени, видимо, морально устарел.

В 1882 году в Закавказской учительской семинарии было создано татарское (азербайджанское) отделение. Его первым инспектором был назначен Алексей Черняевский — ему и была поручена задача составления учебника на азербайджанском языке.

I часть

I часть «Вэтэн дили» («Родная речь»), предназначенная для учеников первого начального класса, вышла в свет в 1882 году. Учебник был составлен по плану «Родного слова», книги для классного чтения основоположника российской научной педагогики Константина Ушинского (1864). При составлении был использован т. н. звуковой метод, облегчающий учебный процесс.

Для включения в учебник Черняевский использовал короткие рассказы азербайджанских авторов, приведя их в пригодное «дидактическое» состояние, умело применял собранные пословицы и скороговорки.

А. О. Черняевский придал форму книги-учебника, отобранному им самим учебному материалу, пригодного для детского возраста...

— Рашид бек Эфендиев

I часть переиздавалась вплоть до 1910 года, всего выдержав семь переизданий.

II часть

II часть, предназначенная для учеников второго-третьего начальных классов, и также базирующаяся на педагогических принципах Ушинского, вышла в свет в 1888 году. При её составлении ближайшими помощниками А. О. Черняевского были его воспитанник Сафарали бек Велибеков и поэт Гасаналиага хан Карадагский (Карадаги).

Черняевский познакомился с ханом Карадагским в Тифлисе, на совещании, проведённом по инициативе Кавказского учебного округа, где он, как инспектор азербайджанского отделения Горийской семинарии, поставил перед приглашенными представителями азербайджанской интеллигенции задачу создания учебника на их родном языке.

Хан Карадагский, преподававший в школе, открытой им в городе Шуше, взял на себя обязательство написать пригодные для детского возраста стихи и коротенькие рассказы. Пообещав Черняевскому произведения для включения в учебник, он отправил ему в Гори также переводы на азербайджанский язык примерно 60 басен И. А. Крылова. Заслуги поэта были особо отмечены в предварявшем издание предисловии:

Школа, для которой трудился Гасаналиага, должна быть весьма много обязана за первые опыты стихотворений, пригодных для детского возраста, так как в татарской литературе почти вовсе нет подобных стихотворений; составители же не могут не выразить здесь хану Карадагскому, за его существенную помощь, глубокую признательность.

Учебник был написан с использованием арабской графики. В правилах правописания составители II части «Вэтэн дили» руководствовались «Грамматикой татарского языка» А. К. Казембека, а также трудами Л. З. Будагова и Абульгасана Везирова. Кроме того, им пришлось ввести некоторые новые, «более точные», правила правописания.

Значение

В сборник «Вэтэн дили» был включён простейший дидактический материал, доступный детям; был добавлен живой, народный язык, различные фольклорные изречения, пословицы, поговорки и скороговорки. Учебник заложил основы языка для азербайджанской детской литературы, он стал основанием практически для всех последующих учебников и пособий для детей на азербайджанском языке.

Перевод басни Крылова «Волк и Ягненок» стал образцом для последующих переводов литературных произведений на азербайджанский язык.

См. также

[atc.az/forum/showpost.php?s=73ad04382be6111ebb6a63dd3d6d8d5b&p=204864&postcount=1 О «Вэтэн дили»]

Ссылки

На русском языке:

• Антология педагогической мысли Азербайджанской ССР/Сост. А. А. Агаев, А. Ш. Гашимов. — Москва: Изд-во «Педагогика», 1989. — 592 с.: ил.
• И. А. Крылов. Исследования и материалы. Москва, ОГИЗ, 1947. — 296 с. (Бабинцев С. Мировая известность Крылова, стр. 274).
• Рафили М. И. А. Крылов и азербайджанская литература, Баку, Азернешр, 1944. — 62 с.

На азербайджанском языке:

• Abdullayev A.S. Azərbaycan dilinin tədrisi tarixinə dair, Bakı: Azərnəşr, 1958. — 204 s.
• Azərbaycan dili və ədəbiyyat tədrisi (metodik məqalələr məcmuəsi). Bakı: «Azərbaycan məktəbi» jurnalına əlavə, 1958. — 120 s. (Abdullayev A.S. Azərbaycan dilinin tədrisi tarixinə dair, məqalə, 3-28 səh.).
• Azərbaycan Sovet Ensiklopediyası, I—X cildlər, Bakı: ASE Baş redaksiyası, 1976—1987.
• Çernyayevski A.O. Vətən dili, I hissə, Tiflis: 1899. — 70 s., AMEA Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Şifr № XII-343 3803.
• Çernyayevski A.O. Vətən dili, I hissə, Tiflis: 1901. — 70 s., AMEA Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Şifr № XII-346 3805.
• Çernyayevski A.O. Vətən dili, I hissə, Tiflis: 1899. — 70 s., AMEA Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Şifr № XII-348 3806.
• Çernyayevski A.O., Vəlibəyov S.H. Vətən dili, II hissə. Tiflis: 1888. — 192 s., AMEA Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Şifr № IX-236 2944.
• Çernyayevski A.O., Vəlibəyov S.H. Vətən dili, II hissə. Tiflis: 1888. — 192 s., AMEA Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Şifr № XII-334 3800.
• Çernyayevski A.O.Vətən dili, I hissə; Çernyayevski A.O., Vəlibəyov S.H. Vətən dili, II hissə. Faksimil nəşr. Tərtib və transfoneliterasiya edən, ön söz, qeyd və şərhlər, sözlük və cədvəllərin müəllifi: Vüqar Qaradağlı. CBS, Bakı — 2007. 740 səh.
• Elmi əsərlər (ayrıca buraxılış). Bakı: ADU nəşriyyatı, 1961. — 10 s.
• Əhmədov H.M. XIX əsr Azərbaycan məktəbi, Bakı: «Maarif» nəşriyyatı, 2006. — 366 s.
• Həsənova R.Y. Ədəbi əlaqələr tarixindən, Bakı: Bakı Universiteti nəşriyyatı, 1991. — 74 s.
• Xudiyev N., Hacıyev T. Azərbaycan ədəbi dili tarixi, Bakı: «Maarif» nəşriyyatı, 1995. — 496 s.
• Qaradaği (Xan Qaradağski), Həsənəliağa. Fələyin bir belə dövrü olacaqmış…, Bakı: Azərbaycan Milli Akademiyası NPB, 2003. — 280 s.
• Qaradaği, Həsənəli Xan. Əsərləri, Bakı: «Şuşa» nəşriyyatı, 2004 . — 168 s.
• Qaradağski, Həsənəliağa xan (Qaradaği). Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Əlyazma, Б-1486, 10510, «Həsənəli xan Qaradaği — Kəşkül idarəsinin müdiri Cəlal əfəndiyə», — 47 s.
• Qaradağski, Həsənəliağa xan (Qaradaği). Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Əlyazma, Б-7008, 8633, «Həsənəli xan Qaradaği — Şeirlər», — 28 s.
• Qaradağski, Həsənəliağa xan (Qaradaği). Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Əlyazma, M-310, 310; M 508, 37403, «Məcmuə», — 918 s.
• Qaradağski, Həsənəliağa xan (Qaradaği). Məhəmməd Füzuli adına Əlyazmalar institutu, Maş., İnventar № 37409, 140 səh, əlavələr 7 s., əlyazma. — 29 s.
• Qasımzadə F.S. XIX əsr Azərbaycan ədəbiyyatı tarixi, Bakı: Azərbaycan Universiteti nəşriyyatı, 1956. — 560 s.
• Mirəhmədov Ə.M. Abdulla Şaiq. Bakı: «Elm», 1956, səh. 6.

Отрывок, характеризующий Вэтэн дили

– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.