Гилла

Gilla
Полное имя	Gisela Wuchinger
Дата рождения	27 февраля 1950(1950-02-27) (74 года)
Место рождения	Линц, Австрия Австрия
Годы активности	1974 — 1981
Профессии	певица
Певческий голос	альт
Жанры	поп-музыка
Лейблы	Hansa Records

Гилла (англ. Gilla, род. 27 февраля 1950 года, Линц) — популярная диско-певица второй половины 1970-х годов.

Биография

Гизела Вюхингер (сценические псевдонимы Gilla/Гилла/Джилла) родилась в австрийском городе Линц. Она росла в музыкальной семье, все члены которой умели играть на каком-либо инструменте. Гизела играла в ансамбле её отца Никки, известного джазового трубача. Уже в детстве будущая певица научилась играть на бас-гитаре, затем освоила такие инструменты как тромбон и орган.

В начале 70-х Гизела вместе с несколькими музыкантами создала группу под названием 75 Music, которая ранее была известна под под названием Traffic. Некоторое время спустя к группе присоединился певец и музыкант Хельмут Рулофс (будущий муж Гизелы). Однажды, во время выступления в ресторанчике на востоке Франции, на них обратил внимание тогда ещё мало известный немецкий певец, композитор и продюсер Фрэнк Фариан. Фрэнк решил заключить контракт с группой, так как голос Джиллы (укоренившаяся в некоторых странах "англоязычная" транскрипция её сценического имени) очаровал его. Он стал продвигать группу на лейбле Hansa Records, с которой тесно сотрудничал в то время. Первым синглом группы стала кавер-версия известной итальянской песни Kein Weg zu weit (итал. Nessuno Mai). Затем последовал следующий сингл с немецкоязычным кавером известного хита Lady Marmalade. В оригинальной англоязычной версии песни идёт повествование о девушке лёгкого поведения, но в версии 75 Music песня претерпела изменения. Несмотря на то, что теперь речь в ней шла о девочке, предпочитающей спать с игрушечным медвежонком, изначального смысла песня не утратила и была запрещена на многих радиостанциях. Именно это и подхлестнуло интерес к синглу. Тогда же была замечена и сама Джилла — худенькая девушка с бас-гитарой, обладающая низким, немного сиплым, но в то же время приятным тембром голоса. Песня стала хитом и Фрэнк записывает её новую англоязычную версию с переводом, выполненным его постоянным соавтором, — поэтом Фрэдом Джэем (Fred Jay). Джэй перевёл на английский язык версию песни про девочку с медвежонком, и она была выпущена в качестве сингла «Do You Want To Sleep With Me», который не был столь успешен.

К тому времени Фрэнк уже набирал свою будущую команду, которая впоследствии примет участие в записи большинства диско-групп конца 70-х. В неё вошли барабанщик Кейт Форси (Keith Forsey), гитарист Ник Вудланд (Nick Woodland), бас-гитарист Гэри Унвин (Gary Unwin) и другие. Впоследствии Фариан расформировал группу 75 music, оставив в проекте талантливых Хельмута Рулофса и Джиллу. Новая команда записала первый альбом Willst du mit mir schlafen gehn? в 1975, хитом которого стала песня «Tu' es». Помимо различных кавер-версий песен Криса де Бурга, Глории Гейнор и других исполнителей, в альбом вошли вещи, которые впоследствии станут хитами группы Boney M.: Kein weg zu weit (Take The Heat Off Me) и Lieben und frei sein (Lovin' Or Leavin). Позднее Фрэнк отдаст Boney M. некоторые другие композиции Джиллы. Первый альбом певицы оказался смешением большого количества различных музыкальных жанров, таких как рок, фанк и диско, но тем не менее это был успех, и альбом неплохо раскупался, если учесть то, что все песни были на немецком языке.

Следующий сингл Джиллы вышел летом 1976 года. «Ich brenne» стала модной композицией в стиле диско и вошла в немецкую десятку популярности, а её англоязычная версия «Help, help» получила большую известность в странах Бенилюкса.

В начале 1977 к выходу был готов и второй альбом певицы Zieh mich aus. В него вошла композиция Johnny — пожалуй, самый известный на сегодняшний день в России и странах бывшего СССР хит Джиллы, а также различные немецкоязычные версии известных хитов: бразильской босса-новы The Girl From Ipanema (нем. Machen wir's in liebe), Kiss And Say Goodbye (нем. Was vorbei ist, ist vorbei). Теперь продюсер уже представляет немецкие варианты песен Boney M. в исполнении Джиллы. Это Sunny и Kein mann weit und breit англ. No Woman No Cry, кавер известнейшей композиции Боба Марли, и Belfast.

Для продвижения на международный рынок Фрэнк решает, что Джилла должна записать полностью англоязычный альбом. В 1977 году выходит альбом Help! Help!, куда вошли все её лучшие композиции, спетые до этого на немецком, в том числе и Johnny. И хотя вроде бы всё шло удачно, альбом «Help help» не стал слишком популярным. Чтобы исправить ситуацию, Фариан переиздаёт альбом, добавив в туда ещё две новые композиции — танцевальную Bend Me, Shape Me и лиричную The River Sings. Соответственно альбом получил новое название Bend Me, Shape Me. Эта версия LP продавалась лучше предыдущей, хотя Фариан и руководство HANSA, по всей видимости, рассчитывали на большее. После выпуска сингла Джиллы Rasputin, Фрэнк Фариан передоверяет продюсирование Хельмуту Рулофсу, а сам сосредотачивается на своих проектах-фаворитах Boney M. и Eruption.

Джилла и Рулофс в 1980 году записывают новый альбом, предварив его выпуском сингла We Gotta Get Out Of This Place. Альбом назывался I Like Some Cool Rock`n`Roll, и его уже продюсировал сам Рулофс, а Фариан оставался в проекте как наблюдающий продюсер, за которым, однако, было решающее слово. На альбоме присутствовали интересные диско-композиции Go Down Main Street, Tom Cat, а также несколько композиций Рулофса, написанных в соавторстве с Фрэдом Джэем, в том числе и красивая лирическая Take Your Time. Что помешало этому альбому стать бестселлером, неизвестно, но, по-видимому, свою роль сыграло то, что в 1980 году стиль диско уже начинал переживать не лучшие времена. Тем не менее альбом стал довольно распространённым в странах Европы (особенно Восточной), а также Юго-Восточной Азии, где евродиско было весьма популярно. В том же году Джилла (под псевдонимом G.Winger) и Рулофс написали композицию «I See A Boat On The River», которая стала хитом Boney M. Первоначально Фариан планировал что её будет исполнять сама Джилла, однако в итоге было решено что песня больше подходит для карибского квартета. Это был правильный ход: «Boat On The River» продавалась миллионными тиражами как отдельный сингл (25 недель в чарте в ФРГ и попадание в TOP5) и как один из треков первого сборника Boney M. «The Magic Golden Hits»..

Последний сингл с двумя композициями Джиллы вышел в 1981 году — Cigarillo / Friday On My Mind, который прошёл почти незамеченным. После этого Гизела и Хельмут Рулофс создали проект Vanilla, выпустив под этой маркой несколько довольно успешных синглов, ставших популярными в Испании, Италии и Франции.

Позже Джилла на долгое время покинула сцену, посвятив себя семейным заботам. Её муж Гельмут до сих пор активно сотрудничает с Фарианом, продюсируя некоторые его проекты и помогая в студии в качестве звукоинженера. Сама Джилла несколько раз появлялась на немецком телевидении в 90-х. В ноябре 2007 года Джилла с успехом выступила в Москве в рамках популярного международного фестивался «Дискотека 80-х». 12 декабря 2015 года выступила в Москве на шоу"Легенды Ретро FM",исполнив "Tom Cat","Johnny".

Дискография

Альбомы

• Willst du mit mir schlafen gehn? (1975)
• Zieh mich aus (1976)
• Help Help (1977) — re-released as Bend Me, Shape Me (1978)
• Cool Rock’n Roll (1980)
• «Nur Das Beste» (2000)

Синглы

• «Mir ist kein Weg zu weit» / «Wilde Rosen» (1974)
• «Willst du mit mir schlafen gehn?» / «Atlantika» (1975)
• «Do You Want to Sleep With Me» / «My Decision» (1975)
• «Tu es» / «Worte» (1975)
• «Why Don’t You Do It» / «A Baby of Love» (1975)
• «Ich brenne» / «Du bist nicht die erste Liebe» (1976)
• «Help Help» / «First Love» (1976)
• «Johnny» / «Der Strom der Zeit» (1976)
• «Zieh mich aus» / «Lieben und frei sein» (1977)
• «Gentlemen Callers not Allowed» / «Say Yes» (1977)
• «Bend Me, Shape Me» / «The River Sings» (1978)
• «Rasputin» (German Version) / «Laß mich gehen» (1978)
• «We Gotta Get Out of This Place» / «Take The Best of Me» (1979)
• «I Like Some Cool Rock’n Roll» / «Take Your Time» (1980)
• «Go Down Mainstreet» / «Discothek» (1980)
• «Tom Cat» / «The Summerwind» (1980)
• «Cigarillo» / «Friday on My Mind» (1981)

Ссылки

• [gilla-info.narod.ru/ GILLA — русскоязычный сайт]
• [frankfarian.narod.ru/ Frank Farian — русскоязычный сайт]
• [frankfarian.com/ Frank Farian — официальный сайт]
• [shalala.ru/gilla/ Gilla на ресурсе shalala]

Отрывок, характеризующий Гилла

После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…