Вяжлинский, Лев Михайлович

Лев Вяжлинский
Общая информация
Гражданство:	СССР СССР
Дата рождения:	1905(1905)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	1977(1977)
Место смерти:	Москва
Весовая категория:	полулёгкая (57 кг)
Тренер:	Вячеслав Самойлов
Команда:	Красная Пресня

Лев Миха́йлович Вяжли́нский (1905, Москва — 1977, там же) — советский боксёр и тренер по боксу. Как боксёр выступал на всесоюзном уровне во второй половине 1920-х — первой половине 1930-х годов, первый чемпион СССР в полулёгкой весовой категории. Как тренер и спортивный чиновник считается «отцом-основателем» свердловского бокса, удостоен звания заслуженного тренера за подготовку многих свердловских чемпионов.

Биография

Лев Вяжлинский родился в 1905 году в Москве. Активно заниматься боксом начал в возрасте двадцати лет в команде «Моснаве» (Московское общество спасения на водах) под руководством заслуженного мастера спорта Вячеслава Васильевича Самойлова.

Уже через год в составе клуба «Красная Пресня» принял участие в первом чемпионате СССР по боксу и сразу же одержал победу зачёте полулёгкого веса. Также участвовал в международных матчевых встречах со сборными Германии, Финляндии, Норвегии, Швейцарии. В 1927 году одержал победу на Скандинавском турнире в Осло и затем в течение трёх лет работал секретарём в Тяжелоатлетической секции Высшего совета физической культуры при Всероссийском центральном исполнительном комитете РСФСР. В 1933 году победил на зимней Спартакиаде Рабоче-крестьянской Красной Армии. Начиная с 1934 года находился на тренерской работе.

В 1937 году Вяжлинский переехал на постоянное жительство в Свердловск и занялся развитием бокса в свердловском добровольном спортивном обществе «Динамо». Внёс значительный вклад в формирование боксёрской культуры города, в том числе открыл секции бокса в Центральном совете ДСО «Металлург Востока», ДСО «Авангард», в Уральском индустриальном институте, на Уральском заводе тяжёлого машиностроения и в различных других организациях. Участвовал в Великой Отечественной войне, после чего вернулся в Свердловск и продолжил заниматься организаторской деятельностью, в частности возглавил Школу высшего спортивного мастерства при свердловском комитете по физкультуре и спорту, вёл общественную работу, организовывал боксёрские турниры на открытом стадионе «Динамо». Только в 1949 году получил звание мастера спорта СССР.

Лев Вяжлинский подготовил в Свердловске многих талантливых боксёров, его учениками помимо прочих были призёры первенств Европы братья Алексей и Александр Засухины, двукратный чемпион СССР Виталий Беляев — за их подготовку в 1957 году был удостоен почётного звания «Заслуженный тренер СССР».

После переезда в 1957 году обратно в Москву состоял в тренерском совете сборной РСФСР, сменил Геннадия Степанова на посту председателя тренерского совета РСФСР. В период 1958—1960 годов являлся тренером Московского городского совета «Динамо», позже в 1961—1971 годах работал тренером в Центральном совете добровольного спортивного общества «Локомотив» и ДЮШЕС. Занимал должность ответственного секретаря тренерского совета Федерации бокса СССР. В 1972—1974 годах был ответственным секретарём Всесоюзного совета ДСО Профсоюзов. Также с декабря 1971 года являлся научным сотрудником Омского государственного института физической культуры. Участвовал в боксёрских турнирах в качестве судьи всесоюзной категории.

Умер в 1977 году в Москве. Похоронен на Ваганьковском кладбище, участок № 29.

Ссылки

• [rusboxing.ru/?ait-grid-portfolio=vyazhlinskij-lev-mixajlovich Вяжлинский Лев Михайлович] — страница на сайте Федерации бокса России
• [sportufo.ru/persony/14-persony-v/703-vjaglinskij-lev-mixajlovich.html Вяжлинский Лев Михайлович] — биография на сайте «Спорт на Урале»

Отрывок, характеризующий Вяжлинский, Лев Михайлович

– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.