Вязальная машина

Вязальная машина — техническое устройство для вязания трикотажного полотна методом различного переплетения пряжи. Вязальные машины применяются в трикотажной промышленности и в быту. Промышленная вязальная машина может достигать значительных размеров и, обычно, электронно или механически программируется на производство какой-то одной детали, определенного типа вязки. Бытовая вязальная машина обычно выполняется в настольном варианте и более вариабельна. В зависимости от действий человека, работающего на вязальной машине, машина выдает полотно различной вязки, плотности, с различными цветовыми или текстурными рисунками.

История изобретения

Первые промышленные вязальные машины появились в Италии в 15 веке. Они были предназначены для вязания бесшовных чулок. Пионером в производстве бытовых вязальных машин была компания «Зингер».

Виды вязальных машин

Бытовые вязальные машины делятся на однофонтурные и двухфонтурные. Главное отличие двухфонтурной машины — способность вязать ластик (резинку) автоматическим способом. Также вязальные машины делятся по типу прокладки нити — ручному или автоматическому. В настоящее время большинство продаваемых вязальных машин — двухфонтурные с автоматической прокладкой нити. Большое распространение в последнее время получили бытовые программируемые вязальные машины. Программирование машины осуществляется с помощью перфокарт либо через подключенный к машине компьютер.

Популярность вязальных машин

Пиком популярности бытовых вязальных машин были 80-е годы 20 века. Машины стоили относительно дешево и позволяли быстро и качественно изготавливать оригинальную одежду. Начиная с начала 21 века в связи с усложнением вязальных машин произошло их удорожание (в среднем 1000—2000 долларов США), что снизило популярность вязальных машин у населения. По прежнему устойчивым спросом пользуются простые одно- двух- фонтурные машины советского производства (Нева-2, Нева-5 и пр.) для убыстрения процесса классического вязания.

Отрывок, характеризующий Вязальная машина

– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.