Васильчикова, Лидия Леонидовна

Лидия Леонидовна Васильчикова
Княгиня Лидия Леонидовна Васильчикова (1912 год)
Имя при рождении:	княжна Лидия Леонидовна Вяземская
Род деятельности:	сотрудница Красного Креста, мемуаристка
Дата рождения:	10 июня 1886(1886-06-10)
Место рождения:	Тамбов
Гражданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	1 ноября 1948(1948-11-01) (62 года)
Место смерти:	Париж
Отец:	князь Леонид Дмитриевич Вяземский (1848—1909)
Мать:	графиня Мария Владимировна Левашова (1859—1938)
Супруг:	князь Илларион Сергеевич Васильчиков (1881—1969)
Дети:	Александр, Ирина, Татьяна, Мария, Георгий

Княгиня Лидия Леонидовна Васильчикова (урождённая княжна Вяземская; 28 мая (10 июня) 1886, Тамбов — 1 ноября 1948, Париж) — сотрудница Красного Креста и благотворительница из рода Вяземских. Автор мемуаров.

Биография

Детство

Княжна Лидия Леонидовна Вяземская родилась 28 мая (10 июня) 1886 года и была третьим ребёнком и единственной дочерью в семье члена Государственного Совета князя Леонида Дмитриевича Вяземского и Марии Владимировны, урождённой графини Левашовой. Имела двух старших братьев — Бориса (1883—1917) и Дмитрия (1884—1917) — и младшего — Владимира (1889—1960, дед актрисы Анны Вяземски). Домашнее прозвище — Дилька.

Детские годы вместе с братьями провела в семейном имении Лотарево в Тамбовской губернии. В 1890 году семья перебралась в Санкт-Петербург. Получила домашнее образование. Позднее, в 1896 году, поступила в гимназию Л. С. Таганцевой. В 1906 году прослушала курс лекций английского языка в Оксфордском университете. Увлекалась фотографией

Сотрудничество с Красным Крестом

Во время русско-японской войны княжна Лидия Вяземская работала на складах Красного Креста в Санкт-Петербурге, которыми руководила её мать. Княгиня Мария Владимировна Вяземская также заведовала военным госпиталем императрицы Марии Фёдоровны. В годы Первой мировой княгиня Васильчикова создала подвижный лазарет для отправки на фронт и сама стала в нём сестрой милосердия. Благодаря её деятельности, ковенский Красный Крест создал хорошо организованную сеть полевых больниц. По словам сына Георгия, за эту деятельность она была награждена двумя Георгиевскими медалями «За храбрость».

1917—1918 годы

В 1917 году княгиня Васильчикова потеряла двоих братьев: Дмитрий был ранен шальной пулей во время беспорядков в Петрограде в феврале (этот эпизод нашёл отражение в книге Солженицына «Красное колесо»), в августе — погиб Борис. Семья самой Лидии Леонидовны выехала в Крым. В 1918 года она вернулась в Петроград, где была арестована и помещена в одну камеру с графиней Натальей Брасовой, морганатической женой великого князя Михаила Александровича. Допросы проводил М. Урицкий. Благодаря вмешательству датского посланника Харальда Скавениуса (1873—1939) была освобождена и вернулась Крым.

1919—1948 годы

В марте 1919 года семья Васильчиковых эмигрировала на английском пароходе «Princess Ena». Сначала они остановились на Мальте. Затем перебрались в Европу. Живя в Париже, Лидия Васильчикова основала и руководила кружком артистов-любителей. В 1929—1932 годах кружок ставил благотворительные спектакли в пользу Союза русских военных инвалидов и других эмигрантских организаций.

В 1934 году Лидия Васильчикова переехала в Литву (ранее — Ковенская губерния), где у семьи Васильчиковых находилось фамильное имение.

В июне 1940 года перед приходом советских войск уехала в Италию, а позднее — в Германию. В годы Великой Отечественной войны княгиня Вяземская организовала гуманитарную помощь советским военнопленным, которые содержались в концентрационных лагерях. При помощи толстовского фонда она обратилась к православным церквям в США для сбора пожертвований. Но эти шаги вызвали неудовольствие А. Гитлера, поэтому княгиня Васильчикова была вынуждена обратиться за содействием к маршалу Маннергейму, которого знала ещё по Петербургу. При этом жизнь самой Лидии Васильчиковой оказалась под угрозой. Она была вынуждена покинуть Берлин и уехать к дочери Татьяне, которая стала супругой австрийского аристократа Пауля Меттерниха и проживала в Богемии.

Осенью 1948 года Лидия Леонидовна Васильчикова переехала в Париж, где трагически погибла 1 ноября 1948 года под колёсами автомобиля. Похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Брак и дети

В 1909 году вступила в брак с князем Илларионом Сергеевичем Васильчиковым (1881—1969). В браке родились:

• Ирина (1909—1993)
• Александр (1913—1939) — скончался от туберкулёза.
• Татьяна (1915—2006) — автор мемуаров «Женщина с пятью паспортами».
• Мария (1917—1978) — автор мемуаров «Берлинского дневника».
• Георгий (1919—2008)

Мемуары

В 1995 году впервые на русском языке были опубликованы мемуары княгини Васильчиковой «Исчезнувшая Россия». Отрывки из этих мемуаров были также опубликованы в журнале Наше наследие за 1995 год.

• Мимолётное: Из воспоминаний о Москве/Княгиня Лидия Васильчикова;[Вступ и ] публ. Г. И. Васильчикова;Пер. с анг. и подготовка текста Б. В. Егорова//Наше наследие. — 1995. —№ 35-36. —С.66-73:ил.

В литературе

• Имя княгини Васильчиковой упоминается в произведении А. Солженицына «Красное колесо»:

…Дилька-Лидия была единственная его сестра, очень решительная, случайно родилась девочкой. Вся семья Вяземских была в центре общества, на пересечении с Воронцовыми, Вельяминовыми, … Лидия сама ведёт фронтовой госпиталь…

— [www.knigica.ru/poetry6475.html Узел 3. Март семнадцатого. 1 марта.]

• Васильчиков Георгий. Кн. Лидия Васильчикова и помощь русским военнопленным//Новый журнал. — 2002. — № 229.
• Данилов В. И. Образцовые хозяева усадьбы «Лотарево»: в сб.: «Земля Липецкая». — СПб: издательство «Наследие народов Российской Федерации», 2003. — С. 243—246.

Ссылки

• [www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/authorefa8.html?id=427 о Л. Л. Васильчиковой]
• [www.gordimsya.ru/node/584 о Л. Л. Васильчиковой]
• Кн. Л. Васильчикова [www.nasledie-rus.ru/podshivka/6613.php Петроград, 1918]
• Иванов Е. М. [www.arsii.ru/article.php?id=41 Краткий обзор мемуарной литературы дворянского рода Васильчиковых]
• [vyazemskiy.ucoz.ru/index/lidija/0-27 О Л. Л. Васильчиковой] на сайте «Князья Вяземские на Липецкой земле»
• [ru.rodovid.org/wk/Запись:290272 Васильчикова, Лидия Леонидовна] на «Родоводе». Дерево предков и потомков

Отрывок, характеризующий Васильчикова, Лидия Леонидовна

– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы: