Вяземский пряник
Вяземский пряник — региональный вид русского пряника (из города Вязьмы), широко известный до Революции по всей России.
Вяземский пряник — заварной пряник малого размера. На его поверхности, как правило, помещалось название города, часто неполное — лишь три буквы («вяз»)[1].
Известен, по крайней мере, с XVII века.
В XIX веке в Вязьме действовало 8 пряничных фабрик, самые крупные из них принадлежали купеческим семьям Сабельниковых, Ечеистовых, Кустаревых. Поставлялись они и ко двору английской королевы[2].
После Октябрьской революции производство пряников в Вязьме было прекращено. Попытки воссоздать старинную рецептуру в середине XX века заметных результатов не принесли[3].
Реанимировать производство вяземских пряников пытается Вяземский хлебокомбинат[1][4].
Вяземский хлебокомбинат сегодня производит заварные пряники разных форм и с разными начинками, а также изготовленный вручную по старинному рецепту битый вяземский пряник трех видов — с миндалем, арахисом и цукатами. Битый вяземский пряник из-за особенностей рецепта и способа приготовления действительно довольно крепок и вязок, есть его лучше небольшими кусочками отогревая их во рту или руках. Официальный срок хранения битого пряника — 120 суток. В реальности, говорят, что он может сохранять свои вкусовые качества до 3-х лет. Битые пряники сегодня продаются в красивых сувенирных коробочках, на которых воспроизведены виды старой дореволюционной Вязьмы.
В литературе
Народные присловья: «Вязьмичи-прянишники»
«Вязьма в пряниках увязла»
«Ну что ты ломаешься, как вяземский пряник»
«Вязьмичи — люди грамотные, едят пряники писаные, коврижки с анисом».
(Вариант: «Мы — люди неграмотные, едим пряники неписаные, коврижки с анисом»)
«Наполеон попил в Москве горячей водицы, в Калуге у него зад в тесте увяз, а в Вязьме пряник в зубах завяз»
Александр Сергеевич Пушкин: «Москва славилась невестами, как Вязьма пряниками».
Одно из своих писем к другу П. А. Вяземскому А. С. Пушкин начал словами: «Ангел мой Вяземской… пряник мой Вяземской!»
П. А. Вяземский в стихотворении «Масленица на чужой стороне»: «Пряник, мой однофамилец, Также тут не позабыт, А наш пенник, наш кормилец, Сердце любо веселит».
В. Ходасевич в одном из стихотворений: « Она не знала сказок и не пела, Зато всегда хранила для меня В заветном сундуке, обитом жестью белой, То пряник вяземский, то мятного коня».
В. Даль в сказке «Привередница»: «Такого-то хлебца я от роду не видала — словно пряник-коврижка! А печка, смеючись говорит. — Голодному и ржаной хлеб за пряник идет, а сытому и коврижка вяземская не сладка!»
В статье сотрудника Вяземского историко-краеведческого музея Ю. Петровой о светлейших Волконских приводится цитата из письма протоиерея Симеона Попова, в котором он благодарит Г. П. Волконского за присланный ему в Ревель вяземский пряник: «По случаю моей старости и слабости я в своё время не принес Вашей Светлости искреннейшей благодарности за удивительный Вяземский пряник, собственно для меня заказанный. Я всем моим знакомым показывал его, как чудо-пряник и по величине и по приятному вкусу. Это Ваша Светлость только могла сделать из расположенности ко мне»
Михаил Шолохов Донские рассказы Нахалёнок: "Вот за глаза-то да за буйную непоседливость и любит Мишку отец. Со службы принес он сыну в подарок старый-престарый, зачерствевший от времени вяземский пряник и немножко приношенные сапожки. Сапоги мать завернула в полотенце и прибрала в сундук, а пряник Мишка в тот же вечер раскрошил на пороге молотком и съел до последней крошки."
Напишите отзыв о статье "Вяземский пряник"
Примечания
|
Это заготовка статьи о еде или напитках. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Вяземский пряник
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
