Вятлаг
Вятский исправительно-трудовой лагерь (Вятский ИТЛ , ВятЛаг) — один из крупнейших исправительно-трудовых лагерей в системе ГУЛАГ, К-231,существовавший с 5 февраля 1938 до 1990-х годов. Непосредственно подчинялся Главному управлению лагерей лесной промышленности (ГУЛЛП) НКВД СССР, позже МВД СССР. Располагался в Верхнекамском районе Кировской области (частично в Коми-Пермяцком национальном округе и Коми АССР), в 371 километре от областного центра, города Кирова.
В среднем, в лагере содержалось по 15-20 тысяч заключённых. Площадь лагеря составляла примерно 12 000 км2. К концу существования насчитывал 38 лагерных пунктов. Занимался, в основном, лесозаготовкой. Лагерь отличался сложными условиями проживания, так как находился в болотистой местности с высокой влажностью (в среднем — 80 %).
Лагерный центр — посёлок Лесной.
Содержание
История
Основание
В 1931 году закончена прокладка железнодорожной ветки «Яр—Фосфоритная», в это время в Кайском районе начинают появляться первые бараки заключённых, использовавшихся как дешёвая рабочая сила в строительстве. Рядом со станцией Фосфоритная вырастает посёлок Рудничный, специализирующийся на добыче руды с фосфоритами. В 1937 году руководство посёлка получает предписание о выделении части помещений для размещения руководства Вятского лагеря. Официальное открытие лагеря состоялось 5 февраля 1938 года.
Вместе с лагерем строится Гайно-Кайская железная дорога (ГКЖД), протяжённостью 247 км от станции Верхнекамская до станции Крутоборка, соединяющая лагерные пункты ВятЛага. В конце 1980-х годов более 150 км железнодорожного участка было разобрано в связи расформированием лагпунктов. По мере вырубки лесов лагерные пункты смещаются на север и восток. В 1938 году рядом со станцией Лесная ГКЖД строится лесозавод и соцгородок — центр будущего лагеря. В 1939 году сюда переезжает руководство лагеря.
Великая Отечественная война
С первых дней ВОВ лагерь снабжал оборонные предприятия пиломатериалами и другой лесопродукцией. В июле 1942 года по распоряжению ГКО СССР в центральных механических мастерских ВятЛага стали производить металлические детали для артиллерийских снарядов и мин. В феврале 1943 года вышла в свет первая многотиражка для заключённых «Лес — стране», а вместе с ней газета для вольнонаёмных — «Призыв». Были организованы производственные соревнования среди заключённых, где в качестве награды выступал дополнительный паёк.
Для нужд фронта в фонд обороны Родины отправлялась практически вся продукция подсобных хозяйств ВятЛага, снабжавших едой заключённых. В 1942 году в лагере от голода ежедневно на 1 000 человек умирало 18. Руководители лагпунктов организовывали специальные бригады из бесконвойников и вольнонаёмных для сбора грибов и ягод в лесу. Отдельные подсобные хозяйства стали организовывать прямо при лесозаготовительных лагпунктах, сотрудники учреждения занимались животноводством.
Инцидент на 21-м ОЛП
5 июля 1953 года стрелком ВОХРа был убит заключённый. Проигравшийся в карты заключённый скрывался под вышкой часового, и был убит охранником, принявшим его за беглеца. 6 июля все 1200 заключённых 21-го ОЛП объявили забастовку и не вышли на работу. Они отобрали ключи от бараков и установили собственные посты наблюдения за охраной. Заключённые требовали для переговоров представителей из Москвы. В качестве подтверждения своей решимости они сожгли один из бараков и стали угрожать поджечь весь лагерь, чтобы напасть на охрану, отобрать у неё оружие и бежать из лагеря. Инцидент был исчерпан после прибытия делегации из министерства юстиции и прокуратуры и переговоров с заключёнными.
Сучья война
После Великой Отечественной войны в криминальном мире стала разгораться Сучья война среди блатных. Отказавшиеся воевать авторитеты стали обвинять воевавших на фронтах в нарушении воровского закона и объявили их суками. Между двумя группировками — «честных воров» и «сук», началась борьба за власть. К «сукам» добровольно или под угрозой применения насилия стали примыкать новые заключённые, становившиеся «ссученными». Руководство ГУЛАГа видело в этом конфликте конец единого криминального мира и не мешало, а зачастую и провоцировало новые конфликты.
В ВятЛаге после войны установилось правление ссученых. В январе 1954 года на Комендантский ОЛП прибыла группа блатных — «честных воров», вскоре она завоевала верховенство среди заключённых. Начались разборки, несколько «ссученых» были убиты. Ещё больше ситуация накалилась, когда организаторы бунта захватили контору лагпунта и вскрыли сейф лагерного оперуполномоченного. Среди прочего в сейфе лежали списки информаторов среди заключённых — «стукачей». Несколько человек из списка было повешено. Переговоры лагерного руководства с заключёнными ни к чему не привели, а помощник прокурора Кировской области В. М. Мочалов едва не был убит при переговорах, но успел бежать.
Для ликвидации бунта в посёлок Лесной приехал зам. министра внутренних дел генерал Бочков с ротой автоматчиков. Было разобрано ограждение зоны со стороны пруда. Тем, кто пожелает сохранить жизнь, было предложено покинуть бараки и выйти из зоны на лёд. Многие стали выходить на ледяную площадку, самые ярые блатные взяли в заложники обычных заключённых и политических и повели перед собой на автоматчиков. В результате подавления бунта около ста человек было застрелено, ещё 300 ранено. Практически все блатные главари были убиты.
За неприятие должных мер к предотвращению бунта руководство Комендантского ОЛП и режимного отдела были привлечёны к дисциплинарной ответственности. Начальника ВОХРа Науменко сняли с должности.
Устройство
Гайно-Кайская железная дорога
Гайно-Кайская железная дорога — железнодорожная сеть, входившая в структуру ВятЛага. Являлась основным видом транспорта в районе местонахождения ВятЛага. Максимального развития достигла в 1960-е годы, более 300 километров. По состоянию на 2008 год, название «Гайно-Кайская железная дорога» остаётся официальным ([forum.tr.ru/read.php?7,697435,965206]). Гайно Кайская ж.д. МВД СССР (а раннее НКВД СССР), была протяжённостью ровно 247 км. От станции Верхнекамская до Крутоборки. И не в одной карте МПС СССР не числилась.
- [infojd.ru/28/viatlag.html История ВятЛага и Гайно-Кайской железной дороги] на [infojd.ru/ «Сайте о железной дороге»] Сергея Болашенко
- [www.pereyezd.ru/readarticle.php?article_id=94 Поездка по ГКЖД, 2008-й год]
- [n05.narod.ru/poezdka2011viatlag.html Поездка в «ВятЛаг», 2011 ГОД]
Начальники
- Г. С. Непомнящих — 8 сентября 1938 года по ?
- И. И. Долгих — 8 апреля 1939 года по июль 1941 года
- Н. С. Левинсон — 23 июля 1941 года по 28 декабря 1943 года
- А. Д. Кухтиков, полковник — 28 декабря 1943 года по 8 января 1947 года
- С. А. Дидоренко, подполковник, полковник — 11 февраля 1947 года по 26 июня 1952 года
- К. А. Огородников, подполковник — 1 апреля 1953 года(и. о.), 9 октября 1953 года по 23 февраля 1954года
- В. Н. Мартыненко, подполковник — 23 февраля 1954 года по 3 января 1955 года
- А. В. Орлов, подполковник — 3 января 1955 года по ?
- Ф. Д. Герус, подполковник — 13 июня 1956 года (и. о.), в 1958 году упоминается как зам. начальника.
Численность осуждённых
| Год | Кол-во заключённых |
|---|---|
| 1939 | 20 738 |
| 1948 | 25 642 |
| 1957 | 23 327 |
| 1960 | 17 775 |
Известные заключённые
- Архимандрит Павел (в миру Павел Александрович Груздев, 1910—1996 гг)
- Александр Гинзбург — журналист, правозащитник(1936—2002 гг)
- Марсель, Поль Александрович — композитор
- Муравьёв, Владимир Брониславович академик (15.06.1928. в Москве)
- Окада, Ёсико
- Окуневская, Татьяна Кирилловна[1] (1914—2002 гг) — киноактриса.
- Чичибабин, Борис Алексеевич
- Стрельцов, Эдуард
- Семпер, Наталья Евгеньевна (1911—1995 гг) — переводчик, художник, мемуарист.
Напишите отзыв о статье "Вятлаг"
Литература
- Бердинских В. А. [www.memo.ru/b/9118.html Вятлаг: Учеб. пособие]. — Киров: Кировская областная типография, 1998. — 320, [16] с. — 1000 экз. (в пер.)
- Бердинских В. А. История одного лагеря (Вятлаг). — М.: Аграф, 2001. — 464 с. — (Новая история). — 2500 экз. — ISBN 5-7784-0042-X. (в пер.)
- Белых Н. Ю. Экономика ГУЛАГа как система подневольного труда (на материалах Вятлага 1938—1953 гг.). — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН): Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2011. — 296 с. — (История сталинизма). — 1500 экз. — ISBN 978-5-8243-1513-4.
- Смирнов М.[www.vk-smi.ru/archiv/2011/iyul/099/tam-gde-byil-vyatlag.htm Там, где был Вятлаг. газета «Вятский край»], [www.vk-smi.ru/archiv/2011/iyul/099.htm номер от 02.07.2011, № 099]
- Семпер (Соколова), Н. [magazines.russ.ru/druzhba/1997/3/sem.html Портреты и пейзажи: Частные воспоминания о XX веке. (Окончание)] // Дружба народов : журнал / публ. и подгот. текста М. А. Давыдова и Е. Д. Шубиной. — 1997. — № 3.
- [www.vyatlag.ru/blog/2013-04-19-9420 Из воспоминаний жителей Вятлага на сайте «Вятлаг»)]
См. также
Источники
- ↑ [lists.memo.ru/index15.htm Жертвы политического террора в СССР. Окуневская, Татьяна Кирилловна]
- [www.vyatlag.ru/ Официальный сайт лагеря]. [www.webcitation.org/6CKCUrkGa Архивировано из первоисточника 21 ноября 2012].
- [web.archive.org/web/20050307223627/k231.narod.ru/stv1.txt Латыши в Вятлаге] — ссылка не работает
- [forum.vgd.ru/36/4878/ Информация о Вятлаге] на форуме сайта Всероссийское генеалогическое древо
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Вятлаг
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
