Велунд

Запрос «Воланд» перенаправляется сюда; см. также другие значения.

Воланд, Велунд, Вёлунд, Вёлюнд (Weyland) — персонаж мифов и литературы Европы. Первоначально — бог-кузнец. После того, как язычество было вытеснено христианством в подполье, он, как и многие другие языческие боги, приобретает бесовские черты, превратившись в Сатану или же его ближайшего приспешника.

Велунд-Дьявол христианского времени унаследовал от Кузнеца многие черты: загадочное могущество, контроль над огнём, а также хромоту, которая имеет ту же природу, что и хромота бога-кузнеца Гефеста, поскольку среди древних племен многие представители этой профессии обладали физическими недостатками.

Другие варианты написания — Weyland, Wayland, Weland, Watlende, Wieland, Wiolant, Woland, Veland, Völundr.

Фигурирует в нескольких литературных произведениях, например — древнеисландская «Песнь о Велунде» в «Старшей Эдде» (записана в XIII веке), «Фаусте» Гёте, «Паке с Холмов» Киплинга. Его имя послужило прототипом для Воланда из «Мастера и Маргариты» Булгакова.

Дохристианский период

Первоначально — персонаж скандинавских легенд. Британский Веланд (Weyland, Wayland, Weland, Watlende) — был мифическим богом-кузнецом англо-саксонского пантеона, который попал в Британию вместе с переселившимся туда племенем саксов. Он отождествляется с северным персонажем по имени Völundr, героем исландской «Песни о Вёлунде» (Völundarkviða) в «Старшей Эдде».

Песнь о Вёлунде

У Вёлунда, князя альвов (то есть эльфов), сына конунга финнов, было два брата — лучник Эгиль (Egil, Agilaz) и Слагфид (Slagfiðr, Slagfid, Slagfinn). По одной из версий мифа эти три брата жили с тремя валькириями, которых звали Эльрун (Ölrún), Alvitr и Хладгуд Сванхвит Лебяжьебелая (Svanhvít). Через девять лет девы покинули своих возлюбленных. Два брата Веланда последовали за ними, и никогда не вернулись. По другой версии мифа, Веланд женился на лебединой деве Хервёр Чудесной (Hervör), которая родила ему сына Heime, а затем покинула его. Но по обоим версиям, его возлюбленные оставляли ему кольцо, согласно первому мифу, он затем выковал 700 дубликатов этого кольца.

Затем, пока он спал, его пленил конунг Свитьода (Швеции) Нидуд (Nidud), владыка Ньяров. Он изувечил его, сделав хромым, и заточил на острове Севарстёд (Sævarstöð). Там его заставляли выковывать для короля различные предметы. Кольцо его жены отдали королевской дочери Бёдвильд (Bodvild), сам же король носил его меч. Чтобы отомстить, Веланд убил сыновей короля, когда они его тайком посетили, и изготовил из их черепов кубки, из глаз — драгоценности, а из зубов — броши. Кубки он отослал королю, драгоценности королеве, а брошь принцессе. Когда королевская дочь принесла ему для починки своё кольцо, он взял его, изнасиловал её, зачав сына, а затем сбежал с помощью сделанных им крыльев.

Английская традиция

Англичане связывают Велунда с погребальным курганом в Оксфордшире (исторически в Беркшире), так называемым Вейленд-Смити, Wayland’s Smithy («Кузница Вейланда»). Эта достопримечательность была окрещена так саксами, но сам курган — мегалитический, то есть относится к гораздо более раннему периоду. Благодаря этой ассоциации в народном сознании между холмом и богом-кузнецом существовало поверье, что если оставить на ночь рядом коня и серебряную монетку, наутро он окажется подкованным.

Веланд — знаменитый кузнец. В ответвлениях мифа ему приписывалось и создание меча короля Артура — Экскалибура, и мечей Зигфрида, Беовульфа, возможно, других персонажей. То есть имя Веланда становилось знаком качества. Своему мастерству он учился у кузнеца-наставника Мимира и гномов с горы Каллав. Личное имя одного из созданных им мечей — Мимунг.

Другие источники

В английском фрагменте «Вальдере» (X—XI вв.) Велунд упоминается как отец Виттиха (Witga, Witege), фигурировшего в «Гетике» Иордана и немецких сказаниях о Дитрихе Бернском. Кроме того, история о Велунде (Веленте) присутствует в «Тидрексаге» (кон. XIII в.), составленной преимущественно на основании нижненемецких источников.

Считается, что иллюстрации к сказанию о Велунде — изображения на т. н. Клермонском ларце, хранящемся в Британском музее и датируемом VII—IX вв.

Новое Время

Метаморфоза образа

С распространением христианства в Европе образ Велунда претерпел те же изменения, что и многие другие боги языческого пантеона, превратившись из персонажа божественного в фольклорный или же демонический.

Превращение его именно в чёрта, а не в какую-нибудь фигуру, более нейтральную, связано с тем, что в северной мифологии Велунд был именно кузнецом. Кузнец — профессия архетипическая. В древности кузнецы часто считались шаманами, позже — колдунами, связанными с дьяволом, темными силами. Они владели тайными знаниями, вызывали страх у окружающих. Дополнительная черта: в «Старшей Эдде» Велунд — князь альвов, народа эльфов, отношение к которым в христианском мире также было подозрительным.

Отпечаток «кузнечного» прошлого заметен в образе дьявола — загадочность, контакт с огнём, физическое увечье.

Классическая литература

Гёте при создании своей трагедии «Фауст» использовал старинную немецкую средневековую легенду о докторе Фаустусе, продавшем душу дьяволу. Чёрт выступает под именем «Мефистофель». Но в одной из сцен Мефистофель представляется Воландом, откуда это имя и перекочевало в булгаковский роман.

У Гёте это имя упоминается лишь однажды и в русских переводах обычно опускается. Мефистофель так называет себя в сцене Вальпургиевой ночи, требуя от нечисти дать дорогу: «Дворянин Воланд идёт!» («Junker Voland kommt!»). (См. подстрочный прозаический перевод А. Соколовского (1902).)

В «Сказках Старой Англии» Редьярда Киплинга присутствует рассказ «Меч Виланда», где Киплинг возвращается к классическому скандинавскому образу Велунда. Шекспировский эльф Пак рассказывает, как грозный вновь прибывший на острова бог Виланд становится мелким английским божком Вейландом. В конце концов Виланд вынужден работать кузнецом у дороги, подковывая лошадей смертным людям. В этом эпизоде используется легенда о кургане Вейленд-Смити.

Булгаковский дьявол

Булгаков использует употреблённое Гёте немецкое имя для своего персонажа, награждая им классического европейского Сатану. При создании образа князя тьмы М. А. Булгаков ориентировался на классическую немецкую традицию, в том числе и в произношении имени. Атрибутика его Воланда складывалась, помимо всего прочего, под влиянием Мефистофеля из трагедии И. Гёте «Фауст» и основанной на ней одноименной оперы Ш. Гуно. Описание Воланда: «… ни на какую ногу описываемый не хромал, и росту был не маленького и не громадного, а просто высокого. Что касается зубов, то с левой стороны у него были платиновые коронки, а с правой — золотые. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных, в цвет костюма, туфлях. Серый берет он лихо заломил на ухо, под мышкой нес трость с чёрным набалдашником в виде головы пуделя. По виду —— лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко. Брюнет. Правый глаз чёрный, левый почему-то зелёный. Брови чёрные, но одна выше другой.»

В комментарии переводчик следующим образом разъяснил немецкую фразу «Junker Voland kommt»: «Юнкер значит знатная особа (дворянин), а Воланд было одно из имен чёрта. Основное слово „Faland“ (что значило обманщик, лукавый) употреблялось уже старинными писателями в смысле чёрта».

Булгаков использовал и это последнее имя: после сеанса чёрной магии служащие Театра Варьете пытаются вспомнить имя мага: — «Во… Кажись, Воланд. А может быть, и не Воланд? Может быть, Фаланд».

В редакции романа «Мастер и Маргарита» 1929—1930 гг. имя Воланд воспроизводилось полностью латиницей на его визитной карточке: «D-r Theodor Voland». В окончательном тексте Булгаков от латиницы отказался: Иван Бездомный на Патриарших запоминает только начальную букву фамилии — W («дубль-ве»).

Такая замена оригинального V («фау») неслучайна. Немецкое «Voland» произносится как Фоланд, а по-русски начальное «эф» в таком сочетании создаёт комический эффект, да и выговаривается с трудом. Мало подходил бы здесь и немецкий «Faland». С русским произношением — Фаланд —— дело обстояло лучше, но возникала неуместная ассоциация со словом «фал» (им обозначается верёвка, которой поднимают на судах паруса и реи) и некоторыми его жаргонными производными. К тому же Фаланд в поэме Гёте не встречался, а Булгакову хотелось именно с «Фаустом» связать своего сатану, пусть даже наречённого именем, не слишком известным русской публике. Редкое имя нужно было для того, чтобы не искушённый в демонологии рядовой читатель не сразу бы догадался, кто такой Воланд.

Литературные произведения

• Древнеисландская «Песнь о Велунде» в «Старшей Эдде». (Рукопись XIII в., устная традиция более ранняя)
• Древнеанглийская поэма «Деор»
• «Сага о Тьореке», к. 13 в.
• «Фауст» Гете. (1-я ч. — 1808, 2-я ч. — 1825-31)
• «Меч Виланда» в «Сказках Старой Англии», Редьярд Киплинг.
• Драма «Велунд-кузнец» датского писателя Драхмана Хольгера. (1894)
• «Мастер и Маргарита» Булгакова.
• «Хромой кузнец» Семенова, Мария.
• «Жизнь оборотня», Кононенко Иван. (2008)

Велунд в поп-культуре

• Компания Weyland-Yutani — это мегакорпорация в фильме Alien (Чужой) и его сиквелах. Основатель компании — Чарльз Бишоп Вейланд.
• Weyland Smith упоминается в романе Нила Геймана «Звездная пыль».
• Велунд — имя луны, место действия в одного из романов Пола Андерсона о Фландри. Курган Воланда упоминается в повести «Царица ветров и тьмы».
• Виланд — одно из имен бога-кузнеца Иль-Маринена в книге Роберта Говарда «Мечи Пурпурного царства»
• Велунд — Кузнец — один из второстепенных героев в серии комиксов «Fables», является главой фермы.
• Волунд — Кузнец — главный герой технической демо-версии "Blacksmith" игрового движка Unity.

См. также

• Список знаменитых и легендарных мечей

Ссылки

• [www.fbit.ru/free/myth/texty/sedda/pvelnd.htm «Старшая Эдда». «Песнь о Вёлунде». Текст]
• [www.bulgakov.ru/v/voland/ Воланд в энциклопедии Булгакова]

Отрывок, характеризующий Велунд

Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.


Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
По Петербургу мгновенно распространился слух не о том, что Элен хочет развестись с своим мужем (ежели бы распространился этот слух, очень многие восстали бы против такого незаконного намерения), но прямо распространился слух о том, что несчастная, интересная Элен находится в недоуменье о том, за кого из двух ей выйти замуж. Вопрос уже не состоял в том, в какой степени это возможно, а только в том, какая партия выгоднее и как двор посмотрит на это. Были действительно некоторые закоснелые люди, не умевшие подняться на высоту вопроса и видевшие в этом замысле поругание таинства брака; но таких было мало, и они молчали, большинство же интересовалось вопросами о счастии, которое постигло Элен, и какой выбор лучше. О том же, хорошо ли или дурно выходить от живого мужа замуж, не говорили, потому что вопрос этот, очевидно, был уже решенный для людей поумнее нас с вами (как говорили) и усомниться в правильности решения вопроса значило рисковать выказать свою глупость и неумение жить в свете.
Одна только Марья Дмитриевна Ахросимова, приезжавшая в это лето в Петербург для свидания с одним из своих сыновей, позволила себе прямо выразить свое, противное общественному, мнение. Встретив Элен на бале, Марья Дмитриевна остановила ее посередине залы и при общем молчании своим грубым голосом сказала ей:
– У вас тут от живого мужа замуж выходить стали. Ты, может, думаешь, что ты это новенькое выдумала? Упредили, матушка. Уж давно выдумано. Во всех…… так то делают. – И с этими словами Марья Дмитриевна с привычным грозным жестом, засучивая свои широкие рукава и строго оглядываясь, прошла через комнату.
На Марью Дмитриевну, хотя и боялись ее, смотрели в Петербурге как на шутиху и потому из слов, сказанных ею, заметили только грубое слово и шепотом повторяли его друг другу, предполагая, что в этом слове заключалась вся соль сказанного.
Князь Василий, последнее время особенно часто забывавший то, что он говорил, и повторявший по сотне раз одно и то же, говорил всякий раз, когда ему случалось видеть свою дочь.
– Helene, j'ai un mot a vous dire, – говорил он ей, отводя ее в сторону и дергая вниз за руку. – J'ai eu vent de certains projets relatifs a… Vous savez. Eh bien, ma chere enfant, vous savez que mon c?ur de pere se rejouit do vous savoir… Vous avez tant souffert… Mais, chere enfant… ne consultez que votre c?ur. C'est tout ce que je vous dis. [Элен, мне надо тебе кое что сказать. Я прослышал о некоторых видах касательно… ты знаешь. Ну так, милое дитя мое, ты знаешь, что сердце отца твоего радуется тому, что ты… Ты столько терпела… Но, милое дитя… Поступай, как велит тебе сердце. Вот весь мой совет.] – И, скрывая всегда одинаковое волнение, он прижимал свою щеку к щеке дочери и отходил.
Билибин, не утративший репутации умнейшего человека и бывший бескорыстным другом Элен, одним из тех друзей, которые бывают всегда у блестящих женщин, друзей мужчин, никогда не могущих перейти в роль влюбленных, Билибин однажды в petit comite [маленьком интимном кружке] высказал своему другу Элен взгляд свой на все это дело.
– Ecoutez, Bilibine (Элен таких друзей, как Билибин, всегда называла по фамилии), – и она дотронулась своей белой в кольцах рукой до рукава его фрака. – Dites moi comme vous diriez a une s?ur, que dois je faire? Lequel des deux? [Послушайте, Билибин: скажите мне, как бы сказали вы сестре, что мне делать? Которого из двух?]
Билибин собрал кожу над бровями и с улыбкой на губах задумался.
– Vous ne me prenez pas en расплох, vous savez, – сказал он. – Comme veritable ami j'ai pense et repense a votre affaire. Voyez vous. Si vous epousez le prince (это был молодой человек), – он загнул палец, – vous perdez pour toujours la chance d'epouser l'autre, et puis vous mecontentez la Cour. (Comme vous savez, il y a une espece de parente.) Mais si vous epousez le vieux comte, vous faites le bonheur de ses derniers jours, et puis comme veuve du grand… le prince ne fait plus de mesalliance en vous epousant, [Вы меня не захватите врасплох, вы знаете. Как истинный друг, я долго обдумывал ваше дело. Вот видите: если выйти за принца, то вы навсегда лишаетесь возможности быть женою другого, и вдобавок двор будет недоволен. (Вы знаете, ведь тут замешано родство.) А если выйти за старого графа, то вы составите счастие последних дней его, и потом… принцу уже не будет унизительно жениться на вдове вельможи.] – и Билибин распустил кожу.
– Voila un veritable ami! – сказала просиявшая Элен, еще раз дотрогиваясь рукой до рукава Билибипа. – Mais c'est que j'aime l'un et l'autre, je ne voudrais pas leur faire de chagrin. Je donnerais ma vie pour leur bonheur a tous deux, [Вот истинный друг! Но ведь я люблю того и другого и не хотела бы огорчать никого. Для счастия обоих я готова бы пожертвовать жизнию.] – сказала она.
Билибин пожал плечами, выражая, что такому горю даже и он пособить уже не может.
«Une maitresse femme! Voila ce qui s'appelle poser carrement la question. Elle voudrait epouser tous les trois a la fois», [«Молодец женщина! Вот что называется твердо поставить вопрос. Она хотела бы быть женою всех троих в одно и то же время».] – подумал Билибин.
– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.