Вёлфл, Франьо

Франьо Вёлфл
Общая информация
Прозвище	Мара
Родился	18 мая 1918(1918-05-18) Загреб, Австро-Венгрия
Умер	8 июля 1987(1987-07-08) (69 лет) Загреб, СР Хорватия, СФРЮ
Гражданство	Королевство Югославия Королевство Югославия Хорватия Хорватия Югославия Югославия
Рост	174 см
Вес	70 кг
Позиция	нападающий
Карьера
Молодёжные клубы
—1935	Конкордия (Загреб)
Клубная карьера*
1935—1938	Виктория (Пльзень)
1938—1945	/ Граджянски (Загреб)
1945—1953	Динамо (Загреб)	304 (79)
Национальная сборная**
1938—1941	Югославия	4 (3)
1941—1944	Хорватия	14 (12)
1946—1951	Югославия	8 (3)
Тренерская карьера
1954	Югославия
1956	Хорватия
1954—1973	Динамо (Загреб)
Международные медали
Олимпийские игры
Серебро	Лондон 1948	футбол
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Франьо Вёлфл (хорв. Franjo Wölfl, серб. Franjo Velfl; 18 мая 1918, Загреб — 8 июля 1987, там же) — югославский хорватский футболист и футбольный тренер. Один из лучших футболистов Югославии XX века, серебряный призёр Олимпийских игр 1948 года и лучший бомбардир чемпионатов Югославии 1947 и 1948 годов.

Карьера игрока

Клубная

Изначально играл на позиции полузащитника, затем переквалифицировался в нападающие. Выступал за свою карьеру в чехословацкой команде «Виктория» Пльзень и в хорватских загребских клубах «Граджянски» (до и во время войны) и «Динамо» (после войны). С «Граджянски» становился чемпионом Югославии в 1940 году и Хорватии в 1943 году, с «Динамо» выигрывал титул чемпиона Югославии в 1948 году и Кубок Югославии в 1951 году. Всего сыграл за динамовцев 304 матча и забил 79 голов.

В сборной

В составе югославской сборной Франьо сыграл 4 матча до войны (забил 3 гола) и 8 игр после войны (также забил 3 гола). За сборную Независимого государства Хорватии он играл с 1941 по 1944 годы, провёл 14 встреч и забил 12 голов. Официально в югославской сборной он дебютировал 25 сентября 1938 в Варшаве против сборной Польши (4:4, забил два гола), последнюю игру провёл 6 мая 1951 в Милане против Италии. Сыграл одну встречу за вторую сборную Югославии 31 марта 1940 в Белграде против Румынии, забив единственный мяч в той встрече. Провёл 22 матча за сборную Загреба с 1938 по 1951 годы. В составе югославской команды стал серебряным призёром Олимпиады в Лондоне.

Карьера тренера

В 1954 году входил в штаб загребского «Динамо» и сборной Югославии на чемпионате мира 1954 года. Руководил сборной СР Хорватии на товарищеском матче против Индонезии в 1956 году (хорваты выиграли 5:2). В «Динамо» работал до 1973 года.

Ссылки

• [nogomet.lzmk.hr/clanak.aspx?id=2665 Профиль на сайте Nogometni Leksikon]  (хорв.)
• [reprezentacija.rs/index.php?option=com_content&view=article&id=1606 Биография и статистика на сайте сборной Сербии по футболу]  (серб.)
• [www.reprezentacija.rs/index.php/sr/statistika/reprezentativci/1606 Профиль на сайте сборной Сербии]  (серб.)
• [fifa.com/worldfootball/statisticsandrecords/players/player=291831 Статистика на сайте FIFA] (англ.)
• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=20086 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)

Отрывок, характеризующий Вёлфл, Франьо

В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.