Парковое королевство Дессау-Вёрлиц

Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 534ter [whc.unesco.org/ru/list/534ter рус.] • [whc.unesco.org/en/list/534ter англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/534ter фр.]

Парковое королевство Десса́у-Вёрлиц (нем. Dessau-Wörlitzer Gartenreich) — культурный ландшафт европейского значения в Саксонии-Анхальт, включающий в себя многочисленные сооружения и пейзажные парки по английскому образцу.

Парковое королевство охватывает площадь в 142 км² вдоль реки Эльбы в биосферном заповеднике Средняя Эльба. С ноября 2000 года Парковое королевство Дессау-Вёрлиц включено в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО. В Парковое королевство входят дворцы и парки Луизиум, Георгиум (с Ангальтской картинной галереей), дворцы Мозигкау, Гроскюнау, Лайнер-Берг, Зиглицер-Берг, Ораниенбаум и Вёрлицкий парк.

В 2001 году Парковое королевство занесено в Синюю книгу, куда входят наиболее значимые национальные учреждения культуры в Восточной Германии и включены в настоящее время двадцать так называемых «культурных маяков».

Парковый комплекс был разбит по указанию Леопольда III, князя Ангальт-Дессау, во второй половине XVIII века. За образцы придворный архитектор Эрдмансдорф принял наиболее известные парковые комплексы XVIII века — Эрменонвиль и Стоурхед.

• Dessau Luisium.jpg

  Дворец и парк Луизиум

• Dessau Georgium.jpg

  Дворец Георгиум

• Schloss Mosigkau.JPG

  Дворец Мозигкау

• Schloss Großkühnau.jpg

  Дворец Гроскюнау

Ссылки

• [www.gartenreich.com/de/gartenreich/index.html Официальный сайт  (нем.)]

Отрывок, характеризующий Парковое королевство Дессау-Вёрлиц

Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.