Акинфеев, Валерий Вячеславович
Поделись знанием:
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
(перенаправлено с «В. Акинфеев»)
| Валерий Акинфеев | |
 | |
| Имя при рождении: |
Валерий Вячеславович Акинфеев |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Гражданство: | |
| Жанр: | |
| Учёба: |
Детская художественная школа (Казань), |
Вале́рий Вячесла́вович Акинфе́ев (9 января 1956, Казань, Татарская АССР, СССР — 3 октября 2011) — российский художник, представитель наивного искусства.
Содержание
Биография
Родился в 1956 году в Казани. Рисовать начал в трёхлетнем возрасте. Окончил в Казани детскую художественную школу, куда его приняли сразу во второй класс. Не смог поступить в Казанское художественное училище и поступил в кулинарное училище, которое окончил по специальности «повар». 32 года работал поваром, о чём сказал: «Сначала мне очень претило поварское искусство, но со временем привык». Три года находился на службе в Военно-Морском Флоте СССР. В начале 1990-х гг. в отсутствие денег на одежду шил её для всей семьи по выкройкам из журнала «Крестьянка».
В 1979 году переехал с семьёй в Обнинск Калужской области и устроился на работу поваром в профилакторий Физико-энергетического института. В течение 25 лет посещал изостудию под руководством Николая Александровича Ярославского при Доме культуры Физико-энергетического института.
Образцами «красоты в простоте» считает произведения Анри Матисса, Андре Дерена, Марка Шагала, Амедео Модильяни. Про себя сказал:
У меня есть желание рисовать как дети, легко, просто, как бы играючи. Получается, правда, не всегда. Незаметно для себя уходишь в проработку деталей, в усложнение цвета <…> Взрослый человек уже не способен на чистый примитивизм.[1]
Работает в разных техниках и манерах. В качестве материала для картин использует ткань на картоне или фанере, грубую мешковину, искусственный мех.
Выставки
Персональные выставки
- 2010 — Москва, Музей наивного искусства, 8 сентября — 24 октября.[2][3]
- 2010 — Обнинск, Музей истории города Обнинска.[3][4]
Групповые выставки
- 2011 — Обнинск, Музей истории города Обнинска.[5]
- 2010—2011 — III Московский международный фестиваль наивного искусства и творчества аутсайдеров «Фестнаив», Москва, Провиантские склады.[3]
Местонахождение произведений
- Музей истории города Обнинска[1]
- Частные собрания в России и за рубежом[3]
Библиография
- Коротков Сергей. [newsreda.ru/?p=2619 На вкус и цвет] // Новая среда +. — 21 июля 2010 года.
- Коротков Сергей. [www.vest-news.ru/article.php?id=14233 На вкус и цвет…] // Весть. — № 264—267 (6595-6598). — 22 июля 2010 года.
- Бочаров Александр. [vobninske.ru/blog/chaspik/2312.html Откуда берутся сюжеты] // Час Пик. — 23 июля 2010 года.
- Никулина Н. [www.vperyod.ru/id14080.htm Наивные художники. Кто они?] // Обнинск. — № 18 (3428). — 2011. — Февраль.
Напишите отзыв о статье "Акинфеев, Валерий Вячеславович"
Примечания
- ↑ 1 2 [naive-art-museum.narod.ru/Artists-pages/Akinfeev-VV_Artist.htm Валерий Акинфеев на сайте Музея наивного искусства]
- ↑ [www.naive-art-museum.narod.ru/actions-2010.htm Выставка Валерия Акинфеева на сайте Музея наивного искусства]
- ↑ 1 2 3 4 Бочаров Александр. [vobninske.ru/blog/chaspik/2312.html Откуда берутся сюжеты] // Час Пик. — 23 июля 2010 года.
- ↑ Коротков Сергей. [www.vest-news.ru/article.php?id=14233 На вкус и цвет…] // Весть. — № 264—267 (6595-6598). — 22 июля 2010 года.
- ↑ Никулина Н. [www.vperyod.ru/id14080.htm Наивные художники. Кто они?] // Обнинск. — № 18 (3428). — 2011. — Февраль.
Ссылки
- [naive-art-museum.narod.ru/Artists-pages/Akinfeev-VV_Artist.htm Валерий Акинфеев на сайте Музея наивного искусства]
- [artru.info/ar/46528/ Валерий Акинфеев на АртРу.инфо]
Отрывок, характеризующий Акинфеев, Валерий Вячеславович
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d'elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
