Мазуркевич, Владимир Александрович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «В. А. Мазуркевич»)
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Александрович Мазуркевич
Дата рождения:

30 сентября (12 октября) 1871(1871-10-12)

Место рождения:

Санкт-Петербург

Дата смерти:

19 февраля 1942(1942-02-19) (70 лет)

Место смерти:

Ленинград

Гражданство:

Российская империя Российская империяСССР СССР

Род деятельности:

прозаик, поэт, драматург, переводчик

Язык произведений:

русский

Влади́мир Алекса́ндрович Мазурке́вич (30 сентября [12 октября1871, Санкт-Петербург — 19 февраля 1942, Ленинград) — русский поэт, прозаик, драматург.



Биография

Сын врача, потомственного дворянина. Окончил юридический факультет Санкт-Петербургский университет, был помощником присяжного поверенного.[1] Одновременно с юридической работой выступал как актёр в театре Яворской и на других сценах.

С 1885 под псевдонимами публиковался в журналах «Шут», «Осколки». Впервые под своим именем выступил стихотворением «Заброшенная лира» («Родина», 1887). С этого времени помещал лирические стихотворения в «Ниве», «Живописном обозрении», «Петербургской жизни», «Вестнике Европы», «Наблюдателе», «Вестнике иностранной литературе» и др. Писал очень много в юмористические издания.

Много переводил из Шандора Петёфи, Поля Верлена, Франсуа Коппэ, Байрона (для издания под ред. С. А. Венгерова), а также перевёл большую драматическую поэму венгерского поэта Имре Мадача «Трагедия человечества» («Всемирный вестник», 1904). Для "Библиотеки великих писателей" переводил Шекспира, Шиллера, Байрона.

Стихотворения Мазуркевича, выделявшиеся лёгкостью и изяществом формы, были собраны в двух книгах (СПб., 1894 и 1904). Отдельно также были изданы пять сборников мелких рассказов и сборник театральных пьес (1901). Многие стиховторения Мазуркевича стали известными романсами, например, «Письмо» («Дышала ночь восторгом сладострастья…»).

Автор пьес «Мужчина и женщина» (1912), «Наполеон после Бородина» (1912), «Фальшивая нота» (1913), «Что любят женщины» (1913), «Спартак» (1920), сборников стихов для детей «Улита едет» (1925), «Ковёр-самолёт» (1926).

Умер от голода в блокадном Ленинграде.

Отдельные издания

  • «Стихотворения» (Санкт-Петербург, 1900),
  • «Мазки и брызги» (Санкт-Петербург, 1900),
  • «Для съезда» (сборник пьес, Санкт-Петербург, печ. Голике, 1901),
  • "Монологи и поэмы". СПб., 1903
  • "От скуки". СПб, 1903
  • «Море смеха» (рассказы, сцены и другое). СПБ., 1902; 2-е издание, СПб., 1909,
  • «Житейские колючки» (Санкт-Петербург, 1912),
  • «Старые боги», 3-я книга стихотворений (Санкт-Петербург, 1913) и др.

Напишите отзыв о статье "Мазуркевич, Владимир Александрович"

Примечания

  1. С 21.05.1909 г. стал присяжным поверенным. Помощником у него с 15.10.1909 г. был Г.М. Португалов //Список присяжных поверенных округа Санкт-Петербургской судебной палаты и их помощников к 31 января 1914 г. Санкт-Петербург, 1914. — С.113.
При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).


Отрывок, характеризующий Мазуркевич, Владимир Александрович

Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.