Прозоров, Валерий Владимирович

Валерий Владимирович Прозоров
Научная сфера:	филология, журналистика
Место работы:	Саратовский государственный университет им. Н. Г. Чернышевского
Учёная степень:	доктор филологических наук
Учёное звание:	профессор
Научный руководитель:	Е. И. Покусаев
Награды и премии:

Вале́рий Влади́мирович Про́зоров (род. 29 апреля 1940, Баку) — российский литературовед, доктор филологических наук, профессор, член-корреспондент РАЕН, академик МАН ВШ, заслуженный деятель науки РФ, с 1982 по 2004 год — декан филологического факультета, с 2004 по 2007 год — декан факультета филологии и журналистики, с 2007 по 2010 год — директор Института филологии и журналистики СГУ им. Н. Г. Чернышевского, с 2010 года — советник ректора СГУ им. Н. Г. Чернышевского и научный руководитель Института филологии и журналистики.

Биография

В 1962 году окончил филологический факультет СГУ и с этого времени работает на факультете. Ученик профессора Е. И. Покусаева. В 1966 году в Саратове защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Особенности художественного мышления писателя-сатирика. Наблюдения над творческим процессом М. Е. Салтыкова-Щедрина», а в 1980 году в Институте русской литературы (Пушкинском Доме) АН СССР (Ленинград - Петербург) — докторскую диссертацию «Проблема читателя и литературный процесс в России XIX века». В 1983 г. организовал и возглавил кафедру истории и теории литературы (с 1997 г. — кафедра общего литературоведения и журналистики).  В разные годы проходил научные стажировки в Ленинградском (Санкт-Петербургском) университете, в вузах Великобритании, Австрии, Германии, Франции, Словакии. С 1983 по . — председатель Головного совета по филологии Министерства Образования РФ. Руководил координацией научно-исследовательской и научно-издательской деятельности филологов РФ. В 1992 г. был избран членом-корреспондентом РАЕН, в 1993 г. — действительным членом МАН ВШ. В 1996 году присвоено почетное звание заслуженного деятеля науки РФ. С1996 г. — член Союза журналистов России. С 2002 г. входил в число научных руководителей Межрегионального института общественных наук (МИОН) при СГУ. В 2010 году указом Президента Российской Федерации награждён орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени.

Научная и преподавательская деятельность

В сфере научных интересов В. В. Прозорова:

• История русской литературы, литературной критики и журналистики XIX-XXI веков;
• Теория литературы и литературной культуры;
• Интерактивные ресурсы словесно-художественного и журналистского текста;    

• Художественный мир Гоголя;
• Сатира Салтыкова-Щедрина;
• Драматургия А. П. Чехова;
• Речевые жанры спора и взаимного поиска согласия;
• Проблемы современного журналистского и филологического образования.

В разные годы читает курсы лекций по истории русской литературы XVIII—XIX веков, по введению в литературоведение, теории литературы. Под его руководством в Институте филологии и журналистики работает спецсеминар, занимающийся историей и теорией журналистики, литературной и журналистской критики, отечественной словесно-художественной и театральной культурой, проблемами интерактивности в литературе и журналистике.

Под редакцией Прозорова и при его участии в начале 1990-х гг. была создана принципиально новая «Сводная целостная программа школьного литературного образования: 1-11 классы». Авторские группы под руководством Прозорова разрабатывают новые концепции университетских курсов для бакалавров и магистров.

Ему принадлежат комментарии в 20-томном Собрании сочинений Салтыкова-Щедрина, двухтомнике литературно-критических работ Чернышевского, предисловия и примечания к книгам В. Г. Короленко, Н. Е. Каронина-Петропавловского, А. Белого, М. М. Пришвина, С. Л. Франка, А. П. Скафтымова, Е. И. Покусаева, статьи в авторитетных энциклопедиях и словарях. Автор монографий и статей, посвящённых творчеству Гоголя, Салтыкова-Щедрина, Писарева, Чехова. Из-под его пера вышли книги «Читатель и литературный процесс», «Власть современной журналистики, или СМИ наяву», «Другая реальность: Очерки о жизни в литературе», «Власть и свобода журналистики», «Обычай мудрости храня»: О ТЮЗе Киселёва» и др.

Интенсивная работа на границе филологии, психологии и истории журналистики привела В.В. Прозорова к обнаружению и открытию генетического кода современных журналистских текстов: три литературных рода (эпос, лирика, драма), известные со времен Аристотеля и обнимающие всю мировую словесность, органично соотносятся с тремя основными разновидностями СМИ (печатью, радио, телевидением), которые в свою очередь  в наше время парадоксально совмещаются в пространстве Интернета. Особое внимание ученый уделяет интерактивным ресурсам художественного текста, внутренней направленности текста на контакт-диалог с вероятным собеседником, с «предполагаемым» читателем-зрителем-слушателем.

Творчество

С 1998 года по инициативе В. В. Прозорова в СГУ им. Чернышевского был организован Хлестаковский фестиваль в честь самого знатного саратовского литературного героя — земляка Ивана Александровича Хлестакова.

«Во все времена был и остаётся достойным самого пристального  разглядывания феномен Пустоты, превращающейся (превращаемой) в некую гипнотизирующую, весомую значимость. Во все времена был и остаётся завораживающе интересным феномен Легковесного Ничтожества, способного внезапно и чувствительно раздуться, взлететь и стать всевластным Хозяином Положения. Во все времена был и остаётся в высшей степени поучительным (но никого и никогда не поучающим) сам Крах – Финал подобных (драматических, трагикомических, фарсовых и т.д.) метаморфоз» .

Фестиваль проводится ежегодно 1 апреля (в день рождения Н. В. Гоголя) при активном участии преподавателей, аспирантов и студентов ИФиЖ СГУ им. Н. Г. Чернышевского.

В 2009, 2010, 2011 годах в рамках «Хлестаковки» были показаны спектакли «Король голый?», « Про зрение» и «Стоматолог из Саратова» по одноименным сатирическим пьесам В. В. Прозорова.

Ссылки

• [www.sgu.ru/person/prozorov-valeriy-vladimirovich В. В. Прозоров на сайте sgu.ru]

Отрывок, характеризующий Прозоров, Валерий Владимирович

– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.