Шевелилкин, Василий Владимирович
Поделись знанием:
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
(перенаправлено с «В. В. Шевелилкин»)
| Василий Шевелилкин | |
| Профессия: | |
|---|---|
| Карьера: |
2000 — наст. время |
Васи́лий Влади́мирович Шевели́лкин (13 июня 1978) — российский актёр театра и кино.
Содержание
Биография
Родился 13 июня 1978 года в Сызрани. В 2000 году окончил Театральный институт имени Бориса Щукина (курс М. Пантелеевой), в 2002 — Институт музыкальной драмы и пластики при центре А. Васильева (курс А. Дрознина). С 2000 года играет в театрах и снимается в кино, преимущественно в сериалах. С 2003 года преподаёт сценическое движение и актёрское мастерство в Театральной студии им. Авилова (Театр на Юго-Западе). В 2005—2006 годах ведущий прямого эфира телепрограммы «С добрым утром, любимая!» на канале ТДК.
Роли в театрах
- Дипломные спектакли
- В сумерках — Тимон
- Пролетарская мельница счастья — Айцвай
- Утиная охота — официант Дима
- Бидерман и поджигатели — Айзеринг
- Женитьба Бальзаминова. Московское сватовство — Русочок
- Шлямпампо — студент Боб
- «Ореол» (Красногорск, Московская область)
- Предложение — Иван Васильевич Ломов
- Медведь — Лука
- Трагик поневоле — Алексей Алексеевич Мурашкин
- Юбилей — Кузьма Николаевич Хирин
- Любовник — Ричард
- Атриум (Москва)
- Школа волшебников — Гоша
- Арт-Хаус (Москва)
- Приключения Муми-троллей — Муми-папа
- Смайл Театр (Москва)
- Белый кролик - Судья
Фильмография
 |
Данные в этой статье приведены по состоянию на 2011 год. Вы можете помочь, обновив информацию в статье.
|
- 2000 — Два товарища — призывник
- 2003 — Бедная Настя
- 2004 — Дорогая Маша Березина
- 2004 — Холостяки
- 2005 — Охота на изюбря
- 2005—2010 — Солдаты 3—8, 12, 16 — рядовой/ефрейтор Родион Щур
- 2007 — Прапорщик, или «Ё-моё» — Родион Щур
- 2008 — Солдаты. Новый год, твою дивизию! — ефрейтор Родион Щур
- 2008 — Мент в законе — адвокат (в эпизоде «Судья и палач»)
- 2008 — Проклятый рай 2 — Кирилл
- 2008 — Срочно в номер 2 — представитель в банке (в эпизоде «Старомодное преступление»)
- 2008 — Осенний детектив — опер (в эпизоде «Кольцо памяти»)
- 2010 — Глухарь. Возвращение — бандит «Худой» (в эпизоде «Грязные деньги»)
- 2011 — Всё к лучшему (в одном эпизоде)
Напишите отзыв о статье "Шевелилкин, Василий Владимирович"
Ссылки
- [www.vshevelilkin.clan.su Официальный сайт]
- [www.ruskino.ru/art/4417 Профиль] на сайте ruskino.ru
- [www.rusactors.ru/sh/shevelikin/index.shtml Профиль] на сайте rusactors.ru
Отрывок, характеризующий Шевелилкин, Василий Владимирович
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
