Черномырдин, Виктор Степанович
Поделись знанием:
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:
Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.
25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
(перенаправлено с «В. С. Черномырдин»)
Ви́ктор Степа́нович Черномы́рдин (9 апреля 1938, село Чёрный Отрог, Гавриловский район, Оренбургская область — 3 ноября 2010, Москва[3]), также известный как ЧВС[4] — советский и российский государственный деятель, председатель Совета министров Российской Федерации (1992—1993), председатель Правительства Российской Федерации (1993—1998), посол России на Украине (2001—2009). С 11 июня 2009 года до конца жизни — советник президента Российской Федерации, специальный представитель президента Российской Федерации по вопросам экономического сотрудничества с государствами-участниками СНГ[5].
Наиболее яркой страницей политической биографии Виктора Черномырдина многие считают его деятельность во время террористического акта в Будённовске в 1995 году. Этот эпизод способствовал росту популярности личности политика. В массовом сознании имя Виктора Черномырдина прочно ассоциировано с его несколько экстравагантной и афористичной манерой выражаться. Благодаря СМИ наиболее яркие цитаты из его выступлений даже получили шутливое название «черномырдинки».
Содержание
Биография
Родился 9 апреля 1938 года в селе Чёрный Отрог (ныне Саракташского района Оренбургской области). Родители — Степан Маркович и Марфа Петровна Черномырдины. Отец работал шофёром. В семье было пятеро детей: Николай, Александр, Наталья, Виктор и Екатерина.
Окончив в 1957 году Орское техническое училище № 1, начал свою трудовую деятельность на Орском нефтеперерабатывающем заводе имени В. П. Чкалова в качестве слесаря, машиниста компрессоров и насосов. Отслужив срочную службу аэродромным техником ВВС в 1957—1960 годах в городе Спасск-Дальний Приморского края, вернулся на тот же завод, где работал машинистом и оператором, а затем и начальником технологической установки.
В 1962 году поступил в Куйбышевский политехнический институт[7], который окончил в 1966 году, получив диплом инженера-технолога. С 1967 по 1973 годы работал в Орском городском комитете КПСС инструктором, заместителем заведующего, заведующим отделом.
В 1968—1972 годах учился в Всесоюзном заочном политехническом институте, по окончании которого получил диплом инженера-экономиста.
В 1973—1978 возглавлял Оренбургский газоперерабатывающий завод, затем работал в Москве инструктором отдела тяжёлой промышленности ЦК КПСС. В 1981 году защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата технических наук по теме «Исследование и разработка технологии процесса очистки природного газа от органических соединений серы».
С 1982 года — заместитель министра газовой промышленности СССР. В 1983 году назначен заместителем министра — начальником Всесоюзного промышленного объединения «Тюменгазпром». В 1985—1989 годах — министр газовой промышленности СССР.
В 1980-х годах состоялось знакомство Черномырдина с Б. Н. Ельциным, в то время первым секретарём Свердловского обкома КПСС.
Избирался депутатом ВС СССР (1984—1989) и депутатом ВС РСФСР (1985—1990). Член ЦК КПСС (1986—1990).
В 1989—1992 годах — председатель Правления Государственного газового концерна «Газпром».
30 мая 1992 года назначен заместителем председателя Правительства Российской Федерации по топливно-энергетическому комплексу[8].
14 декабря 1992 года на VII Съезде народных депутатов России президент Б. Н. Ельцин, встретив неприятие большинством депутатов Е. Т. Гайдара, поставил на рейтинговое голосование 5 из 18 кандидатур, предложенных депутатскими фракциями на пост председателя Совета министров Российской Федерации, который был вакантен после отставки Ивана Силаева в сентябре 1991 года[9]. Предложенная затем президентом кандидатура В. Черномырдина была утверждена Съездом народных депутатов[10] вместо исполнявшего обязанности председателя правительства Е. Т. Гайдара. В тот же день Ельцин подписал указ о назначении Черномырдина председателем Совета министров[11].
С 25 декабря 1993 года — председатель Правительства Российской Федерации[12].
С 14 декабря 1992 года по 26 мая 1998 года — постоянный член Совета Безопасности Российской Федерации[13].
18 февраля 1993 года от имени Правительства Российской Федерации подписал «Соглашение об использовании высокообогащённого урана, извлечённого из ядерного оружия»[14].
7 января 1995 года на праздник Рождества Христова Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, председатель Правительства РФ В. С. Черномырдин приняли участие в церемонии установки закладного камня и памятной доски в фундамент воссоздаваемого Храма Христа Спасителя[15].
В мае 1995 года был избран председателем Всероссийского общественно-политического движения «Наш дом — Россия», которое набрало 10,1 % на выборах в Государственную Думу в декабре 1995 года и сформировало в ней свою фракцию. После победы в июле 1996 года на президентских выборах Б. Ельцина и вступления его в должность, Правительство 9 августа 1996, в соответствии с Конституцией, подало в отставку. Кандидатура В. Черномырдина была вновь внесена Б. Ельциным на пост главы правительства и одобрена Думой 10 августа 1996 года.
В июне 1995 года после террористического акта в Будённовске (Ставропольский край) вёл переговоры по телефону с Шамилем Басаевым, отряд которого захватил городскую больницу и взял в заложники около двух тысяч человек. В результате операции по освобождению заложников и тяжелейших переговоров 18 июня большинство заложников удалось освободить, но боевики под прикрытием остальных заложников 19 июня покинули город и скрылись в горных районах Чечни. В этой трагедии погибло около 180 человек[17].
После образования Совета обороны Российской Федерации 25 июля 1996 года и до его упразднения 3 марта 1998 года на председателя Правительства РФ В. С. Черномырдина были возложены обязанности заместителя председателя Совета обороны РФ.
7 сентября 1996 года Святейший Патриарх Московский и вся Руси Алексий II освятил Храм святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова, построенный в короткие сроки в селе Чёрный Отрог Оренбургской области при содействии В. С. Черномырдина[18]. 21 мая 2006 года Черномырдин принимал участие в торжествах в связи с получением храмом даров из Киево-Печерской Лавры[19].
19 сентября 1996 года Б. Ельцин подписал Указ № 1378 «О временном исполнении обязанностей президента Российской Федерации»[20], передававший на время хирургической операции на сердце у Б. Ельцина все президентские полномочия в полном объёме В. Черномырдину после дополнительного указа, в котором будет сказано, с какого дня и часа В. Черномырдин станет по совместительству временно и. о. президента Российской Федерации. Во время операции на сердце Б. Ельцина В. Черномырдин исполнял в соответствии с его указом обязанности президента РФ с 7.00 5 ноября 1996 года[21] до 6.00 6 ноября 1996 года[22].
Хобби Виктора Черномырдина — охота — однажды привело его к скандалу. В 1997 году во время Рождественской недели Черномырдин принимал участие в охоте на медведя и убил двух медвежат, на что резко отреагировала общественность[23][24][25].
23 марта 1998 года Б. Ельцин своим Указом отправил в отставку Правительство и возложил исполнение обязанностей председателя на С. В. Кириенко.
C 24 августа 1998 года В. С. Черномырдин повторно исполнял обязанности председателя Правительства, но дважды не был утверждён Государственной думой, и на третий раз Б. Н. Ельцин внёс на рассмотрение Думы кандидатуру Евгения Примакова, с утверждением которого на посту председателя Правительства закончилось кратковременное возвращение В. С. Черномырдина на пост главы правительства.
14 апреля 1999 года был назначен специальным представителем президента Российской Федерации по урегулированию ситуации вокруг Союзной Республики Югославии[26]. Освобождён от этой должности «в связи с выполнением возложенных на него задач» 7 октября 1999 года[27]. В 1999 году за миротворческие усилия на Балканах и деятельность в сфере внешней политики был выдвинут на соискание Нобелевской премии мира. В 2003 году вышла в свет книга В. С. Черномырдина «Вызов», в которой изложена точка зрения автора на события кризиса на Балканах.
15 июня 2000 года возглавил оргкомитет Всемирной кругосветной экспедиции ЮНЕСКО «Великая Северная Тропа» и, вместе с руководителем экспедиции С. А. Соловьёвым и членом оргкомитета, послом Норвегии в России Ойвиндом Нордслеттеном, 5 марта 2001 года принял участие в старте[28] экспедиции из города Заполярного.
В 1995—2000 годах — лидер движения «Наш дом — Россия». В 1999—2001 годах был депутатом Государственной думы Федерального Собрания Российской Федерации от Ямало-Ненецкого автономного округа. В 1999—2000 годах — председатель Совета директоров ОАО «Газпром». Имел воинское звание полковника запаса[29]. В. С. Черномырдин был потомственным казаком, являлся полковником Оренбургского казачьего войска[30] и генералом Запорожского казачьего войска[31].К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3031 день] Почётный гражданин города Будённовска[32].
Был удостоен почётных званий многих российских и зарубежных университетов и академий. Ему было присвоено звание Почётного профессора Самарского государственного технического университета (23 июня 1995 года)[33], Почётного профессора Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова (24 января 1997 года)[34], Почётного доктора Словацкого технического университета в Братиславе (14 апреля 1997 года), Почётного доктора Бриджпортского университета (штат Коннектикут, США) (30 сентября 1999 года)[35], Почётного профессора Ленинградского государственного областного университета (7 октября 1999 года), Почётного профессора Московского государственного открытого университета (17 мая 2002 года)[36], Почётного доктора наук Российской экономической академии им. Г. В. Плеханова (25 марта 2003 года)[37], Почётного доктора Национального авиационного университета Украины (15 марта 2005 года)[38] и др.
С 21 мая 2001 года по 11 июня 2009 года занимал должность чрезвычайного и полномочного посла Российской Федерации на Украине[39], специального представителя президента Российской Федерации по развитию торгово-экономических отношений с Украиной[40]. 10 апреля 2003 года ему присвоен дипломатический ранг чрезвычайного и полномочного посла[41]. С 23 ноября 2007 года — дуайен дипломатического корпуса, аккредитованного на Украине[42]. На должности посла России он проработал более восьми лет, что противоречило негласному правилу регулярной ротации глав дипломатических представительств за рубежом.
22 ноября 2001 года чрезвычайный и полномочный посол Российской Федерации на Украине, Специальный представитель президента Российской Федерации по развитию торгово-экономических отношений с Украиной Виктор Степанович Черномырдин награждён орденом «Казацкой славы» первой степени и удостоен звания генерала казачества. Орден, универсал и генеральские погоны Виктору Черномырдину вручил в Киеве генерал казачества, Верховный атаман Войска Запорожского Дмитрий Сагайдак. По его словам, российский дипломат удостоен награды «за значительный вклад в возрождение казачества не только в Украине и России, но и во всём мире».[43]
4 февраля 2008 года как глава Международного шолоховского комитета передал Российской государственной библиотеке сто экземпляров уникального факсимильного издания рукописи романа «Тихий Дон». Рукопись, долгое время считавшаяся утерянной, была выкуплена Российским государством у наследников фронтового друга Михаила Шолохова Василия Кудашева[44][45][46].
К 70-летию В. С. Черномырдина в 2008 году была выпущена книга журналиста Александра Гамова «Хотели как лучше…», содержащая афоризмы и интервью политика.
17 февраля 2009 года министерство иностранных дел Украины (министр В. Огрызко) предупредило посла РФ В. С. Черномырдина о возможности объявления его персоной нон грата «в связи с его недипломатическими оценками, комментариями и высказываниями в адрес Украины и её руководства»[47]. Правительство Ю. Тимошенко тут же открестилось от заявления: первый вице-премьер А. Турчинов заявил, что «правительство Украины к действиям Огрызко отношения не имеет»[48] (министр иностранных дел назначается по квоте В. Ющенко). 3 марта 2009 года В. Огрызко был отправлен в отставку Верховной Радой, в том числе по эпизоду с В. Черномырдиным[49].
11 июня 2009 года президент Российской Федерации Д. А. Медведев назначил В. С. Черномырдина советником президента Российской Федерации, одновременно возложив на него обязанности специального представителя президента Российской Федерации по вопросам экономического сотрудничества с государствами — участниками Содружества Независимых Государств[50].
Семья
Жена — Черномырдина (Шепелева) Валентина Фёдоровна. Родилась 6 июля 1938 года в городе Орске Оренбургской области. Вышла замуж за В. С. Черномырдина в 1961 году. Увлекалась русскими танцами, исполнением русских и украинских песен, в 2001—2005 годах записала их совместно с ансамблем «Уголок России» под руководством В. Нестеренко на два диска — «Поёт Валентина Фёдоровна Черномырдина. „И песни мои для мужа, детей и внуков…“»[51][52]. В. Ф. Черномырдина умерла 12 марта 2010 года[53], похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве[54][55]. Корреспонденты «Комсомольской Правды» написали материал на базе воспоминаний Виктора Степановича о Валентине Фёдоровне «Моя жена была украинкой…»[56][57] У Виктора Степановича и Валентины Фёдоровны двое сыновей — Виталий и Андрей, четверо внуков — Мария, Андрей, Анастасия, Виктор и правнук — Дмитрий. Старший сын Виталий (род. 1962) окончил Московский институт нефтехимической и газовой промышленности им. И. М. Губкина (МИНХиГП), женат. В течение 6 лет работал в Заполярье, затем, с 1989 года — в системе ГГК «Газпром». С 2000 года Виталий Черномырдин возглавляет Региональный общественный фонд Черномырдина «Поддержка и развитие среднего класса»[58]. Младший сын Андрей (род. 1970) после окончания МИНХиГП также поступил на работу в «Газпром». Женат. Занимается бизнесом[59]. В 2011 году избран Председателем Международного Шолоховского комитета[60] [61][62][63]
Афоризмы
Виктор Черномырдин внёс вклад в идиоматику русского языка, обогатив его многочисленными фразами («черномырдинками»[4]), которые стали крылатыми. Выражения Черномырдина стали афоризмами ещё при жизни политика. Наиболее известно изречение «хотели как лучше, а получилось как всегда».
Смерть и похороны
Виктор Степанович Черномырдин скончался 3 ноября 2010 года в Москве на 73-м году жизни[64]. Смерть наступила в 03:42 по московскому времени[65] в Центральной клинической больнице в результате инфаркта миокарда, произошедшего на фоне тяжёлого онкологического заболевания и острой почечной недостаточности[66]. Близкий друг Черномырдина Иван Шепелев отмечал, что после смерти супруги Виктор Степанович «резко сдал» и, по-видимому, не смог перенести утрату[67][68]. 
Президент Российской Федерации Д. А. Медведев 3 ноября 2010 года подписал Указ «Об организации похорон В. С. Черномырдина», которым предусматривалось создание Государственной комиссии по организации похорон В. С. Черномырдина во главе с руководителем Администрации президента Российской Федерации С. Е. Нарышкиным[69].
Церемония прощания с В. С. Черномырдиным началась в 16:00 по московскому времени 4 ноября 2010 года в Доме приёмов на Воробьёвых горах (улица Косыгина, дом 42). У входа в зал был установлен портрет В. С. Черномырдина. Перед гробом был выставлен постамент с государственными наградами первого Председателя Правительства Российской Федерации. Почётный караул несли солдаты Кремлёвского полка и офицеры министерства обороны Российской Федерации. Доступ для прощания был открыт до 10:00 московского времени 5 ноября 2010 года всем желающим.
После церемонии прощания, состоялась гражданская панихида, на которой присутствовали президент Российской Федерации Д. А. Медведев, Председатель Правительства Российской Федерации В. В. Путин, многочисленные официальные лица и представители иностранных государств, политические и общественные деятели, делегация Оренбургской области, родные и близкие Виктора Степановича Черномырдина.
Владимир Владимирович Путин сказал: «Прежде всего — мои искренние соболезнования родным, близким Виктора Степановича, всей его большой семье. Виктор Степанович был, безусловно, очень ярким и талантливым человеком. За что бы он ни брался, каким бы делом ни занимался, у него всё получалось. Рядом с ним всегда возникало ощущение надёжности, основательности.В 1992 году, в самый сложный период отечественной истории Виктор Степанович Черномырдин возглавил Правительство. Можно только догадываться, чего это стоило тогда ему, какие это были нагрузки — и моральные, и физические.
Виктор Степанович во всё вникал сам, он всех знал поименно: и депутатов, и министров, и губернаторов. И он знал не только свою отрасль, он не только знал так называемую реальную экономику. Его Правительство проводило очень сложные, непростые реформы в стране. Он всегда брал на себя ответственность, никогда не уходил от ответственности. Я никогда не забуду наш разговор перед его поездкой в Киев. И помню, как он мне сказал: „Если бы ты мне в Америку предложил поехать или — министром, конечно, я бы отказался. Но Украина очень важна для России, я поеду“. Никакого чванства, никакой звёздной болезни ни в чём и никогда. Просто работал, работал успешно, эффективно. Нам будет не хватать Виктора Степановича. И мы сохраним память о нём и в сердце, и в делах. Безусловно, Виктор Степанович является примером для нас всех. Примером служения своему делу, своей стране, своему народу»[70].
Отпевание В. С. Черномырдина состоялось 5 ноября 2010 года в Успенском соборе Московского Богородице-Смоленского Новодевичьего монастыря[71]. Чин отпевания совершил Патриарший наместник Московской епархии митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий (Поярков) в сослужении наместника Свято-Данилова монастыря архимандрита Алексия (Поликарпова) и духовенства обители. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, прибывший на чин отпевания, прочитал разрешительную молитву и вложил лист с текстом молитвы в руку усопшего. О упокоении души почившего молился и митрополит Оренбургский и Бузулукский Валентин (Мищук).
По окончании чина отпевания, гроб с телом В. С. Черномырдина, покрытый Государственным флагом Российской Федерации, был вынесен из храма и установлен на орудийный лафет, на котором был доставлен к воротам Новодевичьего кладбища и офицеры роты почётного караула на руках пронесли его к могиле (участок № 3). Траурная процессия проследовала к месту захоронения. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл совершил заупокойную литию и после прощания президента РФ Д. А. Медведева, председателя Правительства РФ В. В. Путина, близких друзей и родственников почившего предал его земле. Государственный флаг Российской Федерации, покрывавший гроб, был передан С. Е. Нарышкиным сыновьям В. С. Черномырдина — Виталию и Андрею Черномырдиным. Под ружейный залп В. С. Черномырдина похоронили рядом с его супругой Валентиной Фёдоровной.
В Доме Правительства Российской Федерации был дан траурный приём. Церемония прощания и похорон В. С. Черномырдина транслировалась в прямом эфире российскими телеканалами.
Награды
Государственные награды Российской Федерации и СССР
- орден «За заслуги перед Отечеством» I степени (24 марта 2009) — за большой вклад в укрепление международного авторитета Российской Федерации и многолетнюю плодотворную государственную деятельность[72]
- орден «За заслуги перед Отечеством» II степени (23 марта 1998) — за большой вклад в развитие российского государства[73]
- орден «За заслуги перед Отечеством» III степени (9 апреля 2008) — за большой вклад в развитие российско-украинских отношений[74]
- орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (9 апреля 2010) — за многолетнюю плодотворную государственную деятельность[75]
- орден Дружбы (8 апреля 2003) — за большой вклад в укрепление и развитие дружбы и сотрудничества между Российской Федерацией и Украиной[76]
- орден Октябрьской Революции (1986)
- орден Трудового Красного Знамени (1979)
- орден «Знак Почёта» (1974) — за успехи, достигнутые на строительстве и освоении проектной мощности первой очереди Оренбургского газового комплекса
- юбилейная медаль «300 лет Российскому флоту» (7 июня 1996)
- медаль «В память 850-летия Москвы» (6 сентября 1997)[77]
- медаль «В память 1000-летия Казани» (23 августа 2005)
- медаль «В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина» (1970)
- юбилейная медаль «Сорок лет победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1985)[78]
Поощрения президента и Правительства Российской Федерации
- Почётная грамота президента Российской Федерации (12 декабря 2008) — за активное участие в подготовке проекта Конституции Российской Федерации и большой вклад в развитие демократических основ Российской Федерации[79]
- Благодарность президента Российской Федерации (9 ноября 1993)
- Благодарность президента Российской Федерации (14 августа 1995) — за активное участие в подготовке и проведении празднования 50-летия Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов[80]
- Благодарность президента Российской Федерации (12 июля 1996) — за активное участие в организации и проведении выборной кампании президента Российской Федерации в 1996 году[81]
- Благодарность президента Российской Федерации (30 июля 1999) — за большой личный вклад в политическое урегулирование конфликта между Союзной Республикой Югославией и НАТО, последовательное отстаивание позиций России на Балканах[82]
- Почётная грамота Правительства Российской Федерации (9 апреля 2003) — за большой личный вклад в развитие российско-украинского торгово-экономического сотрудничества[83]
- Почётная грамота Правительства Российской Федерации (9 апреля 2008) — за многолетнюю плодотворную государственную деятельность[84]
Иностранные награды
- медаль «100 лет со дня рождения Георгия Димитрова» (Народная Республика Болгария, 1982)
- медаль Мхитара Гоша (Армения, 4 декабря 1998) — за большой вклад в дело ликвидации последствий Спитакского землетрясения, оказания гуманитарной помощи и организации восстановительных работ.[85] Медаль вручена 18 апреля 2002 года[86].
- орден Парасат (Казахстан, 1 сентября 1999) — за вклад в развитие нефтегазовой отрасли Казахстана.[87]
- орден князя Ярослава Мудрого V степени (Украина, 8 апреля 2003) — за выдающийся вклад в развитие двусторонних отношений между Российской Федерацией и Украиной, весомую личную роль в укреплении дружеских связей между русским и украинским народами.[88][89]
- орден «За заслуги» III степени (Украина, 17 июня 2009) — за вклад в развитие украинско-российских отношений, многолетнюю дипломатическую деятельность.[90]
Награды субъектов Российской Федерации
- орден «За заслуги» (Республика Ингушетия, 19 июня 2001) — за большой вклад в становление и развитие экономики Ингушетии[91]
- орден «Ключ дружбы» (Кемеровская область, 7 марта 2008)[92]
Награды Русской Православной Церкви
- орден преподобного Сергия Радонежского II степени (РПЦ, 29 марта 2007) — за труды по укреплению единства православных народов[93]
- орден «Рождество Христово» II степени (УПЦ)
- юбилейный орден «1020 лет Крещения Киевской Руси» (УПЦ, 25 ноября 2008)[94]
Ведомственные награды
- Почётный работник газовой промышленности (22 ноября 1978)
- Почётный работник Миннефтегазстроя (1 апреля 1988)
- Ветеран труда газовой промышленности (8 апреля 1998)
- Почётный работник Министерства иностранных дел Российской Федерации (2 апреля 2003) — за активное участие в реализации внешнеполитического курса России
Общественные награды
- Орден «Казачья слава» I степени[95]
Увековечение памяти
Для увековечения памяти Виктора Черномырдина была создана комиссия во главе с Первым заместителем Председателя Правительства Российской Федерации, председателем совета директоров открытого акционерного общества «Газпром» В. А. Зубковым.
- 25 ноября 2010 года Муниципальному образовательному учреждению «Чёрноотрожская средняя общеобразовательная школа» присвоено имя В. С. Черномырдина[96].
- 21 декабря 2010 года общественной организации «Русский культурный центр» в г. Луцке (Украина) присвоено имя В. С. Черномырдина[97].
- 29 декабря 2010 года установлена мемориальная доска в память о В. С. Черномырдине на здании Чёрноотрожской участковой больницы муниципального учреждения здравоохранения «Саракташская Центральная районная больница»[98].
- 23 марта 2011 года на родине политика в селе Чёрный Отрог Оренбургской области создана Автономная некоммерческая организация «Историко-мемориальный музей Виктора Степановича Черномырдина»[99].
- 30 марта 2011 года Государственному автономному учреждению начального профессионального образования «Профессиональный лицей № 14 города Орска Оренбургской области» присвоено имя В. С. Черномырдина[100].
- 2 апреля 2011 года под эгидой Международного Шолоховского комитета[101], в серии книг «Библиотека В. С. Черномырдина» вышел из печати в исходной авторской редакции роман М. А. Шолохова «Тихий Дон»[61].
- 5 апреля 2011 года вышел в свет первый том мемуаров В. С. Черномырдина «Время выбрало нас».
- 26 июля 2011 года Государственному образовательному учреждению высшего профессионального образования «Московский государственный открытый университет» присвоено имя В. С. Черномырдина[102].
- 8 сентября 2011 года на здании Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Московский государственный открытый университет имени В. С. Черномырдина» установлена мемориальная доска в память о В. С. Черномырдине[103].
- 3 ноября 2011 года в Орске на здании училища, которое в 1957 году окончил В. С. Черномырдин, установлена мемориальная доска[104].
- 22 ноября 2011 года Президент Российской Федерации Д. А. Медведев подписал Указ «Об увековечении памяти В. С. Черномырдина»[105].
- 21 марта 2012 года Сургутскому заводу по стабилизации конденсата ООО «Газпром переработка» присвоено имя Виктора Черномырдина[106][107].
- 9 апреля 2012 года на территории Оренбургского газоперерабатывающего завода ООО «Газпром добыча Оренбург» установлен памятный знак первому директору завода, министру газовой промышленности СССР, Председателю Правительства Российской Федерации В. С. Черномырдину[108].
- 21 июля 2012 года установлена мемориальная доска на здании средней общеобразовательной школы в селе Чёрный Отрог Оренбургской области, которую окончил В. С. Черномырдин[109].
- 30 августа 2012 года установлена мемориальная доска В. С. Черномырдину на проходной Сургутского завода по стабилизации конденсата имени В. С. Черномырдина ООО «Газпром переработка»[110] (скульптор Н. Янчак).
- 31 августа 2012 года перед заводоуправлением Оренбургского газоперерабатывающего завода ООО «Газпром добыча Оренбург» установлен памятник первому директору завода В. С. Черномырдину[111] (скульпторы: С. Соломаха, А. Емаев).
- 1 марта 2013 года Центральный банк Российской Федерации выпустил в обращение памятную серебряную монету в серии «Выдающиеся личности России», посвящённую 75-летию со дня рождения В. С. Черномырдина[112] (художник Л. А. Евдокимова, скульптор В. Б. Ананьин).
- 14 марта 2013 года Издательско-торговым центром «Марка» выпущена в почтовое обращение марка «Полный кавалер ордена „За заслуги перед Отечеством“ В. С. Черномырдин (1938—2010)»[113] (художник Р. Комса).
- 9 апреля 2013 года постановлением № 67/367-5 Избирательной комиссии Оренбургской области избирательному участку № 1483 в селе Чёрный Отрог Саракташского района Оренбургской области присвоено имя В. С. Черномырдина[114].
- 9 апреля 2013 года на здании бывшего министерства газовой промышленности СССР (г. Москва, улица Строителей, дом 8, корпус 1) установлена мемориальная доска В. С. Черномырдину[115] (скульпторы: Ф. Согоян, М. Согоян; архитектор И. Воскресенский).
- 24 мая 2013 года на Адмиралтейских верфях Санкт-Петербурга заложен дизель-электрический ледокол «Виктор Черномырдин».
- 23 сентября 2013 года в Ямало-Ненецком автономном округе принят в эксплуатацию скоростной теплоход проекта А-145 «Виктор Черномырдин»[116].
- 22 декабря 2014 года Президент Российской Федерации В. В. Путин подписал Распоряжение «О дополнительных мерах по увековечению памяти В. С. Черномырдина»[117].
- 18 сентября 2015 года на здании Самарского государственного технического университета (г. Самара, улица Молодогвардейская, дом 244) установлена мемориальная доска В. С. Черномырдину[118] (скульптор: И. Мельников).
Напишите отзыв о статье "Черномырдин, Виктор Степанович"
Литература
- Бабичев В., Пашков Б. Виктор Черномырдин. — М.: Молодая гвардия, 1998. — 223 с.
- Белянин А. О.Так говорил Черномырдин: о себе, о жизни, о России. — М.: Эксмо, 2011. — 176 с. — ISBN 978-5-699-47163-8.
- Виктор Степанович Черномырдин: 65-летию посвящается: Фотоальбом. — М.: «КОЛОР ЛАЙФ», 2003. — 120 с.
- Виктор Черномырдин. «Хотели как лучше…» — К.: «Грани-Т», 2009. — 200 с. — ISBN 978-966-465-229-9.
- Виктор Черномырдин в Якутии: Визит Председателя Правительства Российской Федерации В. С. Черномырдина в Республику Саха (Якутия), 14-15 июля 1995 г. — Якутск: Сахаполиграфиздат, 1995. — 47 с. — ISBN 5-85259-087-8.
- Гамов А. П. Хотели как лучше…: Девятнадцать вечеров с Виктором Черномырдиным, или Как рождались крылатые слова эпохи. — Харьков: Фолио, 2007. — 159 с. — ISBN 978-966-03-3801-2
- Гамов А. П. Хотели как лучше… Девятнадцать вечеров с Виктором Черномырдиным, или Как рождались крылатые слова эпохи. — М.: Международные отношения; ЧеРо, 2008. — 239 с. — ISBN 978-5-7133-1288-6, ISBN 978-5-88711-321-0.
- Захарова О. Ю. Виктор Степанович Черномырдин. Страницы биографии. — Симферополь: Бизнес-Информ, 2010. — 44 с. — ISBN 978-966-648-262-7.
- Земляк / Под ред. В. В. Елагина. — Оренбург: Оренбургское книжное издательство, 1998. — 160 с. — ISBN 5-88788-034-1.
- Как Черномырдин спасал Россию / Под ред. В. Дорофеева; ред.-сост.: А. Соловьёв, В. Башкирова. — М.: Коммерсантъ: Эксмо, 2011. — 352 с. — ISBN 978-5-699-47008-2.
- Самсонадзе Н. И. Валентина Черномырдина: «Дни золотые…» / Под ред. С. Н. Черномырдиной. — М.: Историко-мемориальный музей Виктора Степановича Черномырдина, 2012. — 216 с. — ISBN 978-5-905681-01-1. + 1 CD-ROM. — Валентина Черномырдина: «Дни золотые…»
- Сын ковыльных степей. Памяти Виктора Степановича Черномырдина / Авторы-составители: В. С. Рябов, В. В. Шабрин. — Оренбург: «Печатный дом „Димур“», 2011. — 120 с.
- Мезенцева Е. Черномырдин. — М.: Фолио, 2011. — 64 с. — ISBN 978-966-03-5717-4.
- Черномырдин В. С. Время выбрало нас. — М.: Художественная литература, 2011. — 252 с. — ISBN 978-5-280-03500-3.
- Черномырдин В. С. «Вызов». — М.: Издательство «Московский писатель»; Академия поэзии, 2003. — 616 с. — ISBN 5-93670-024-0.
- Черномырдин В. С. Исследование и разработка технологии процесса очистки природного газа от органических соединений серы: Автореф. дис. на соиск. учён. степ. к. т. н. — М.: ВНИИГАЗ, 1981. — 23 с.
- Черномырдин В. С. Красный директор. 1938—1990: мемуары / В. С. Черномырдин. — М.: АНО «Музей В. С. Черномырдина», 2013. — 240 с., ил. — ISBN 978-5-905681-03-5.
- Черномырдин В. С. Народный премьер. 1990—1998: мемуары / В. С. Черномырдин. — М.: АНО «Музей В. С. Черномырдина», 2013. — 496 с., ил. — ISBN 978-5-905681-04-2.
- Черномырдин В. С. Политический тяжеловес. 1998—2010: мемуары / В. С. Черномырдин. — М.: АНО «Музей В. С. Черномырдина», 2013. — 296 с., ил. — ISBN 978-5-905681-05-9.
- Черномырдин Виктор Степанович: Визитная карточка политика. — Ростов-на-Дону: «МП КНИГА», 1999. — 168 с. — ISBN 5-86692-133-2.
- Черномырдин Виктор Степанович: Фотоальбом / Сост. А. Макаров. — М.: АПИ-ГРАФИКА, 1998. — 120 с.
- Черномырдин и Украина: Фотоальбом. — К.: ТОВ «ВД „Перископ“», 2006. — 192 с. — ISBN 966-8844-13-0.
- Černomyrdin, Viktor S. Ich glaube an Russland: der russische Ministerpräsident beantwortet Fragen aus Deutschland / Viktor Tschernomyrdin. Aus dem Russ. von Jelena Kleiber. — Berlin: Ed. q, 1994. — 191 S. — ISBN 3-86124-259-1.
Фильмография
- Ч. В. С. — уроки жизни / авторы А. Литвинов, Л. Николаев, А. Рацимор. — М., 1998. — 28 мин.
- Ведущий человек / авторы А. Литвинов, Л. Николаев, А. Рацимор. — М., 1998. — 28 мин.
- Один день и вся жизнь: в 2-х частях / автор С. Волошина. — СПб.: Студия «Надежда», 2002. — 120 мин.
- Один день Виктора Черномырдина / автор и ведущий К. Набутов. — К., 2003. — 25 мин.
- Чрезвычайный Черномырдин / режиссёр Е. Фетисова. — К.: Киностудия «Интерфильм», 2008. — 45 мин.
- Председатель / автор и ведущий Е. Ревенко. — М.: ВГТРК, 2008. — 29 мин.
- Степаныч / автор и ведущий П. Селин. — М.: Телекомпания НТВ, 2010. — 45 мин.
- ЧВС / автор С. Брилёв. — М.: ООО «Единая медиа группа», ВГТРК, 2013. — 54 мин.
- В харизме надо родиться / ведущие С. Медведев и Г. Хазанов, режиссёр С. Браверман. — М.: Телекомпания «Останкино», Первый канал, 2013. — 51 мин.
- Удар властью. Виктор Черномырдин — М.: ТВ Центр, 2014. — 39 мин.
- Тюменский Черномырдин. Великий Сибиряк / автор А. Омельчук, режиссёр Л. Борисова. — Тюмень: ГТРК «Регион-Тюмень», 2015. — 40 мин.
См. также
- Первое правительство Черномырдина
- Второе правительство Черномырдина
- Историко-мемориальный музей Виктора Степановича Черномырдина
- Черномырдинки
Примечания
- ↑ В некоторых официальных документах того периода должность Черномырдина указана как Председатель Совета Министров Российской Федерации (например, в постановлении Съезда народных депутатов РФ от 14 декабря 1992 № 4088-I; в Указе Президента РФ от 4 февраля 1993 № 180)
- ↑ 2 октября 1993 года указом и. о. Президента РФ А. Руцкого № 31 В. Черномырдин был освобожден от должности председателя Совета Министров — Правительства РФ. Однако, Черномырдин не подчинился данному указу, продолжив исполнять свои обязанности.
- ↑ [www.mk.ru/politics/article/2010/11/03/541476-umer-viktor-chernomyirdin.html Умер Виктор Черномырдин] // Сайт газеты [www.mk.ru «Московский комсомолец»], 03.11.2010
- ↑ 1 2 [www.tvc.ru/AllNews.aspx?id=5503d2b9-afeb-419e-b738-3308118745f7 Не стало Виктора Черномырдина:: Новости:: ТВ Центр — Официальный сайт телекомпании]
- ↑ [www.kremlin.ru/text/news/2009/06/217692.shtml Дмитрий Медведев назначил Виктора Черномырдина советником президента по вопросам экономического сотрудничества с государствами-участниками СНГ, освободив его от занимаемой должности]
- ↑ [2000.net.ua/2000/svoboda-slova/chelovek/72413 Виктор Черномырдин: время выбрало нас]. 2000.net.ua (16.03.2011). Проверено 24 февраля 2012. [www.webcitation.org/68ckaUx8Q Архивировано из первоисточника 23 июня 2012].
- ↑ [www.panorama.ru/gov/gov20008.shtml Russian Governement]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/documents/1231626 Указ Президента Российской Федерации от 30.05.1992 N 535]
- ↑ [www.praviteli.org/records/rf/rf2/02vacant.php Россия: Правительство РФ: 1991—1992]
- ↑ [pravo.levonevsky.org/bazaru09/postanovi/sbor41/text41868.htm Постановление Съезда народных депутатов Российской Федерации от 14.12.1992 № 4088-I Об утверждении председателя Совета министров Российской Федерации]
- ↑ [web.archive.org/web/20131019103122/document.kremlin.ru/doc.asp?ID=093394 Указ Президента Российской Федерации от 14 декабря 1992 года № 1567 «О Председателе Совета Министров—Правительства Российской Федерации»]
- ↑ [giod.consultant.ru/documents/1212663 УКАЗ Президента РФ от 23.12.1993 N 2277 «О ПРЕОБРАЗОВАНИИ И РЕОРГАНИЗАЦИИ СОВЕТА МИНИСТРОВ — ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»] 1 пункт указа («Преобразовать Совет Министров — Правительство Российской Федерации в Правительство Российской Федерации») вступил в силу 25 декабря 1993 года
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=068320 Указ Президента Российской Федерации от 26 мая 1998 года № 592 «О членах Совета Безопасности Российской Федерации»]
- ↑ Катасонов В. [ruskline.ru/news_rl/2013/11/19/afera_tysyacheletiya Афера тысячелетия]
- ↑ [www.xxc.ru/reconst/stage/ Этапы воссоздания Храма Христа Спасителя]
- ↑ [www.panorama.ru/works/vybory/party/ndr.html Наш дом — Россия (НДР)]
- ↑ [web.archive.org/web/20081224070809/lifeinschool.narod.ru/project/004/budenovsk.htm Терроризм в России]
- ↑ [www.orenburg-gov.ru/cda/ContentServer?pagename=Spark/InformationPage§ionid=1186063260280&articleid=1186063260588 Чёрный Отрог]
- ↑ [www.stobitel.ru/ru/jurn2/3.htm Мощи в Чёрном Отроге]
- ↑ [web.archive.org/web/20131019103001/document.kremlin.ru/doc.asp?ID=78268&PSC=1&PT=3&Page=1 Указ президента Российской Федерации от 19 сентября 1996 года № 1378 «О временном исполнении обязанностей президента Российской Федерации»]
- ↑ [web.archive.org/web/20131019103048/document.kremlin.ru/doc.asp?ID=079724 Указ президента РФ № 1534 от 5 ноября 1996 года «О возложении на председателя Правительства Российской Федерации Черномырдина В. С. временного исполнения обязанностей президента Российской Федерации»]
- ↑ [web.archive.org/web/20131019103042/document.kremlin.ru/doc.asp?ID=079723 Указ президента Российской Федерации от 6 ноября 1996 года № 1535 «О прекращении временного исполнения председателем Правительства Российской Федерации обязанностей президента Российской Федерации»]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc/171785 Русский медведь и свобода печати]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc/171752 Воскресная политика]
- ↑ [www.ogoniok.com/archive/1997/4487/04-04-07/ Подлинные особенности национальной охоты]
- ↑ [archive.is/20120907094736/www.pravoteka.ru/pst/1042/520837.html Указ президента Российской Федерации от 14 апреля 1999 года № 467 «О специальном представителе президента Российской Федерации по урегулированию ситуации вокруг Союзной Республики Югославии»]
- ↑ [web.archive.org/web/20131019103039/document.kremlin.ru/doc.asp?ID=060838 Указ президента Российской Федерации от 7 октября 1999 года № 1351 «О Черномырдине В. С.»]
- ↑ [kp.ru/daily/22511/8208/ Виктор Степанович возглавил оргкомитет Всемирной кругосветной экспедиции ЮНЕСКО «Великаяй Северная Тропа»]
- ↑ [www.orsk.e9.ru/?8§ion=additional&page=1 Орск — город и люди]
- ↑ [ataman-ovko.ru/historical/articles/625/ Казаки по природе своей православные]
- ↑ [www.vz.ru/photoreport/444612/p4/#ad-image-3 Верховный атаман казачьего войска Запорожского Дмитрий Сагайдак 22 ноября 2001 года наградил Черномырдина золотым крестом «Казачьей славы» и погонами генерала Запорожского казачества за «возрождение казачества и укрепление сотрудничества казаков России и Украины»]
- ↑ [www.businesspress.ru/newspaper/article_mId_187_aId_4774.html Почётный гражданин Будённовска]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=LHLDKTKiu1k Самарский судьбы. Виктор Черномырдин]
- ↑ [www.all-about-msu.ru/next.asp?m1=profes&m=mem1&b=Ч Почётные члены Московского государственного университета]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=226509&print=true Газета «Коммерсантъ» от 30 сентября 1999 года]
- ↑ [www.rian.ru/society/20020517/147402.html РИА Новости от 17 мая 2002 года]
- ↑ [www.rea.ru/portal/Departments.nsf/0/3A850A846913D6C3C32570CA00468D77 Почётные доктора наук РЭА им. Г. В. Плеханова]
- ↑ [www.rian.ru/society/20050315/39523575.html РИА Новости от 15 марта 2005 года]
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=007145 Указ президента Российской Федерации от 21 мая 2001 года № 573 «О назначении Черномырдина В. С. Чрезвычайным и Полномочным Послом Российской Федерации в Украине»]
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=007142 Распоряжение президента Российской Федерации от 21 мая 2001 года № 273-рп «О специальном представителе президента Российской Федерации по развитию торгово-экономических отношений с Украиной»]
- ↑ [web.archive.org/web/20150124022545/document.kremlin.ru/page.aspx?1046019 Указ президента Российской Федерации от 10 апреля 2003 года № 415 «О присвоении Черномырдину В. С. дипломатического ранга Чрезвычайного и Полномочного Посла»]
- ↑ [www.embrus.org.ua/modules.php?op=modload&name=News&file=article&sid=723&POSTNUKESID=171beb42d497a8a0 Черномырдин — дуайен дипкорпуса в Украине]
- ↑ [www.day.kiev.ua/85334/ «КАЗАЦКАЯ СЛАВА» ВИКТОРА ЧЕРНОМЫРДИНА /ДЕНЬ/->]
- ↑ [www.newsru.com/cinema/05feb2008/sholohov.html Рукопись романа Шолохова «Тихий Дон» передана Российской государственной библиотеке]
- ↑ [www.pravda.ru/news/culture/08-11-2006/202960-ran-0/ Морис Дрюон приезжает в Москву для участия в презентации издания рукописи «Тихого дона»]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=iYA1abpWHTQ Виктор Черномырдин и «Тихий Дон» Михаила Шолохова]
- ↑ [news.mail.ru/politics/2377474 Политика: За рубежом: Черномырдин может быть объявлен персона нон грата на Украине. 17.02.2009, 19:52 «Вести. Ru»]
- ↑ [news.mail.ru/politics/2380072/ Украинский МИД удивил российских дипломатов. 18 февраля 2009]
- ↑ [www.polit.ru/news/2009/03/03/mid_print.html Новости Полит.ру, 3 марта 2009 г]. — 03.03.2009
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=52817 Указ президента Российской Федерации от 11 июня 2009 года № 654 «О специальном представителе президента Российской Федерации по вопросам экономического сотрудничества с государствами — участниками Содружества Независимых Государств»]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=mtDdmSRKh7M Поёт Валентина ЧЕРНОМЫРДИНА — Верила, верила, верю…]
- ↑ [www.kp.ru/daily/22464/14475/print/ А ну-ка, девушки! // Комсомольская правда от 29.12.2001]
- ↑ [kp.ru/daily/24456/619206/ Комсомольская правда от 16.03.2010]
- ↑ [www.mepar.ru/news/16/03/2010/7643/ Отпевание В. Ф. Черномырдиной]
- ↑ [www.oepress.ru/pamyati_valentinyi_fedorovnyi_chernomyirdinoy.html Памяти Валентины Фёдоровны Черномырдиной]
- ↑ [kp.ua/daily/130310/219137/ Виктор Черномырдин: «Моя жена была украинкой…»]
- ↑ [www.nr2.ru/kiev/129207.html Виктор Черномырдин «Новому Региону»: у меня жена украинка]
- ↑ [www.orenburg.vybory.izbirkom.ru/region/region/orenburg?action=show&root=1&tvd=2562000340488&vrn=2562000340488®ion=56&global=&sub_region=56&prver=0&pronetvd=0&type=341&vibid=4564034108171 Выборы в Оренбуржье]
- ↑ Козырев М. [www.forbesrussia.ru/forbes/issue/2007-12/11213-%C2%ABchernomyrdin-i-synovya%C2%BB Черномырдин и сыновья]. // Forbes. 12/2007.
- ↑ Черномырдин, А. В. [www.nash-sovremennik.ru/main.php?m=num&y=2011&n=2 «Тихий Дон» XXI века] // Наш Современник. — 2011. — № 2. — С. 191—193.
- ↑ 1 2 [www.rospisatel.ru/prezentazija%20td1.htm В Москве состоялась презентация исходной редакции романа Михаила Шолохова «Тихий Дон»]
- ↑ [rus.ruvr.ru/2011/04/08/48673457.html В Москве представлен воссозданный роман Шолохова «Тихий Дон»]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=B6QBdigjH0Q Шолоховский «Тихий Дон» — ПЛАЩАНИЦА РУССКОГО ЯЗЫКА — YouTube]
- ↑ [www.lifenews.ru/news/42638 В Москве прощаются с Черномырдиным]
- ↑ [www.newsru.com/russia/03nov2010/chernomyrdin_2.html СМИ выяснили причину смерти Виктора Черномырдина], NEWSru.com. Проверено 24 октября 2016.
- ↑ [www.lifenews.ru/news/42521 Названа причина смерти Виктора Черномырдина]
- ↑ [news.life.ru/news/42552 Черномырдин не смог перенести смерть жены]
- ↑ [kp.ua/online/news/251112/ Медики утверждают, что Черномырдин умер от инфаркта, а друзья — что от тоски по супруге — Россия | KP.UA]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1;1525853 Указ президента Российской Федерации № 1327 от 3 ноября 2010 года «Об организации похорон В. С. Черномырдина»]
- ↑ [xn--80aealotwbjpid2k.xn--p1ai/docs/12858/ Выступление В. В. Путина на гражданской панихиде]
- ↑ [www.mepar.ru/news/2010/11/05/9013/ Отпевание В. С. Черномырдина]
- ↑ [web.archive.org/web/20120612230102/document.kremlin.ru/doc.asp?ID=51425 Указ президента Российской Федерации от 24 марта 2009 года № 324 «О награждении орденом „За заслуги перед Отечеством“ I степени Черномырдина В. С.»]
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=066414 Указ президента Российской Федерации от 23 марта 1998 года № 282 «О награждении орденом „За заслуги перед Отечеством“ II степени Черномырдина В. С.»]
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=045106 Указ президента Российской Федерации от 9 апреля 2008 года № 456 «О награждении орденом „За заслуги перед Отечеством“ III степени Черномырдина В. С.»]
- ↑ [text.document.kremlin.ru/SESSION/S__k0ednDZq/PILOT/main.html Указ президента Российской Федерации от 9 апреля 2010 года № 432 «О награждении орденом „За заслуги перед Отечеством“ IV степени Черномырдина В. С.»]
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=016867 Указ президента Российской Федерации от 8 апреля 2003 года № 411 «О награждении орденом Дружбы Черномырдина В. С.»]
- ↑ [www.belarus.net/minsk_ev/97/russia/09_3/mosk9.htm Вечерний Минск от 9 сентября 1997 года]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=14753 Коммерсантъ-ВЛАСТЬ 15 сентября 1998 года]
- ↑ [web.archive.org/web/20130430122043/document.kremlin.ru/doc.asp?ID=49537&PSC=1&PT=3&Page=1 Распоряжение президента Российской Федерации от 12 декабря 2008 года № 777-рп «О награждении Почётной грамотой президента Российской Федерации»]
- ↑ [web.archive.org/web/20090201045402/document.kremlin.ru/doc.asp?ID=73811&PSC=1&PT=3&Page=1 Распоряжение президента Российской Федерации от 14 августа 1995 года № 379-рп «О поощрении лиц, внесших большой вклад в подготовку и проведение 50-летия Победы в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов»]
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=073351 Распоряжение президента Российской Федерации от 12 июля 1996 года № 361-рп «О поощрении активных участников организации и проведения выборной кампании президента Российской Федерации в 1996 году»]
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=060909 Распоряжение президента Российской Федерации от 30 июля 1999 года № 258-рп «О поощрении благодарностью президента Российской Федерации»]
- ↑ [web.archive.org/web/20090619134413/www.government.ru/content/governmentactivity/rfgovernmentdecisions/archive/2003/04/09/imported-news9434.htm Распоряжение Правительства Российской Федерации от 09 апреля 2003 года № 438-р «О награждении Почётной грамотой Правительства Российской Федерации Черномырдина В. С.»]
- ↑ [web.archive.org/web/20090428172140/www.government.ru/content/governmentactivity/rfgovernmentdecisions/archive/2008/04/09/9100459.htm Распоряжение Правительства Российской Федерации от 9 апреля 2008 года № 453-р «О награждении Почётной грамотой Правительства Российской Федерации Черномырдина В. С.»]
- ↑ [www.nt.am/news.php?p=0&c=0&t=0&r=0&year=1998&month=12&day=07&shownews=23939&LangID=5 Новости ИАЦ «НОЯН ТАПАН» от 07 декабря 1998 года]
- ↑ [www.diasp.ru/news/armeny/arc3-2002.shtml Армения отметила заслуги Черномырдина]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=224908 Черномырдина наградили «Парасатом»]
- ↑ Указ президента Украины от 8 апреля 2003 № 316/2003
- ↑ [www.yandex.cc/world/2004/06/12/chernomyrdin/ Виктор Черномырдин награждён самой почётной наградой Украины]
- ↑ [www.president.gov.ua/ru/news/14173.html Президент Украины принял Посла России В. Черномырдина по случаю завершения его дипломатической миссии в Украине]
- ↑ [www.newsru.com/russia/02jul2001/chernomirdin.html Виктор Черномырдин посетил в Ингушетии улицу имени Черномырдина]
- ↑ [www.kuzbassfm.ru/news/19845/ Виктору Черномырдину вручили кузбасский орден «Ключ дружбы»]
- ↑ [www.patriarchia.ru/db/text/221965.html Святейший Патриарх Алексий вручил церковные награды]
- ↑ [web.archive.org/web/20120210154458/orthodox.org.ua/files/kuchma_1.jpg Блаженнейший Митрополит Владимир, Л. Д. Кучма, В. С. Черномырдин и др.]
- ↑ [photoua.com/photo/v-posolstve-rossii-v-ukraine-sostoyalas-ceremoniya-nagrazhdeniya-chrezvychaynogo-i В Посольстве России в Украине состоялась церемония награждения Чрезвычайного и Полномочного Посла Российской Федерации в Украине Виктора Степановича Черномырдина орденом «Казачей славы» первой степени.]
- ↑ Решение Совета депутатов муниципального образования Саракташский район № 17 от 25.11.2010
- ↑ [embrus.org.ua/news/news/index.php?ELEMENT_ID=860 Русскому культурному центру Украины присвоено имя В. С. Черномырдина]
- ↑ [www.crb-saraktash.ru/php/txt_read.php?dir=news&article=101229-01&stranica=1&rubrika=Наши В память о нашем земляке…]
- ↑ [www.minjust56.ru/vet/?sAction=1&sRegion=27&sCity=&sText=&iOrgform=1405 Управление Министерства юстиции Российской Федерации по Оренбургской области]
- ↑ [orentime.ru/posts/orskie_deputaty_prisvoili_liceyu_14_imya_viktora_chernomyrdina.htm Орские депутаты присвоили лицею № 14 имя Виктора Черномырдина]
- ↑ [kp.ua/daily/190311/271406/ Сын Черномырдина запустил в печать «Тихий Дон» без купюр]
- ↑ [www.mos.ru/press-center/news/index.php?id_4=19519&tag_4=126 Двум московским образовательным учреждениям присвоены имена выдающихся людей]
- ↑ [www.vesti-moscow.ru/rnews.html?id=131156 В МГОУ открыли мемориальную доску в честь Виктора Черномырдина]
- ↑ [www.ural56.ru/news/46/87763/ Год без Черномырдина]
- ↑ [news.kremlin.ru/acts/13618 Указ президента РФ от 22 ноября 2011 года № 1522 «Об увековечении памяти В. С. Черномырдина»]
- ↑ [www.press-release.ru/branches/oil/b3135ee517e79/ Сургутскому филиалу ООО «Газпром переработка» присвоено имя Виктора Черномырдина]
- ↑ [www.nakanune.ru/news/2012/3/22/22267544/ Сургутский филиал компании «Газпром переработка» получил имя Виктора Черномырдина]
- ↑ [orenburg.rfn.ru/rnews.html?id=8500&cid=7 Памяти Виктора Степановича Черномырдина]
- ↑ [zaksob.ru/news.aspx?id=1890 Александр Сало на юбилее Чёрного Отрога]
- ↑ [www.siapress.ru/society/item/20142 Сургутский завод стабилизации конденсата вспомнил, в честь кого назван]
- ↑ [www.trud.ru/article/31-08-2012/1281244_v_orenburge_postavili_pamjatnik_chernomyrdinu.html В Оренбурге поставили памятник Черномырдину]
- ↑ [www.35kopeek.ru/2-rublya-75-let-so-dnya-rozhdeniya-v-s-chernomyrdina-2013g/ 1 марта 2013 года Банк России выпускает в обращение памятные монеты из драгоценных металлов]
- ↑ [www.orinfo.ru/68152/na-pochte-sostoyalos-torzhestvennoe-gashenie-marki-v-chest-znamenitogo-zemlyaka-orenburzhtsev- На почте состоялось торжественное гашение марки в честь знаменитого земляка оренбуржцев Виктора Черномырдина]
- ↑ [srf56.ru/pervyj-v-orenburzhe-imennoj-izbiratelnyj-uchastok-imeni-v-s-chernomyrdina/ Первый в Оренбуржье именной избирательный участок — имени В. С. Черномырдина]
- ↑ [ria.ru/society/20130409/931705306.html Мемориальную доску Черномырдину открыли в Москве в день его 75-летия]
- ↑ [www.r89.ru/novosti/4309.php Скоростные теплоходы «Рэм Вяхирев» и «Виктор Черномырдин» выходят на ямальские маршруты]
- ↑ [graph.document.kremlin.ru/page.aspx?3674654 Распоряжение Президента РФ от 22 декабря 2014 года № 405-рп «О дополнительных мерах по увековечению памяти В. С. Черномырдина»]
- ↑ [www.samgtu.ru/news/pamyati-vydayushchihsya-vypusknikov Памяти выдающихся выпускников]
Ссылки
- [state.kremlin.ru/persons/16 Советник Президента Российской Федерации Черномырдин Виктор Степанович]
- [www.genialnee.net/authors/Viktor_Stepanovich_Chernomyrdin/ Афоризмы и высказывания Черномырдина]
- www.kp.ru/daily/26453/3323688/
| ||||||
| ||||||
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Черномырдин, Виктор Степанович
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.
24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:
Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.
25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.
Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.
Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.
Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.
Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Саракташском районе
- Умершие в Москве
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 1 степени
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 2 степени
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 3 степени
- Кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством» 4 степени
- Кавалеры ордена Дружбы (Россия)
- Кавалеры ордена Октябрьской Революции
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена «Знак Почёта»
- Награждённые медалью «В память 850-летия Москвы»
- Награждённые медалью «В память 1000-летия Казани»
- Кавалеры ордена Парасат
- Награждённые медалью Мхитара Гоша
- Кавалеры ордена «За заслуги» (Ингушетия)
- Кавалеры ордена князя Ярослава Мудрого 5 степени
- Кавалеры украинского ордена «За заслуги» 3 степени
- Награждённые Почётной грамотой Президента Российской Федерации
- Награждённые Почётной грамотой Правительства Российской Федерации
- Кавалеры ордена преподобного Сергия Радонежского II степени
- Полные кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством»
- Кавалеры ордена «Ключ дружбы» (Кемеровская область)
- Кандидаты технических наук
- Министры газовой промышленности СССР
- Члены ЦК КПСС
- Депутаты Верховного Совета РСФСР
- Члены НДР
- Члены Совета безопасности России
- Персоналии:Газпром
- Заместители председателя Правительства Российской Федерации
- Председатели Правительства РФ
- Послы Российской Федерации на Украине
- Почётные работники Министерства иностранных дел Российской Федерации
- Сотрудники администрации президента России
- Депутаты Государственной думы Российской Федерации III созыва
- Депутаты Государственной думы Российской Федерации от одномандатных округов
- Почётные граждане Будённовска
- Советники президента Российской Федерации
- Похороненные на Новодевичьем кладбище
- Умершие от рака
- Умершие от почечной недостаточности
- Умершие от инфаркта миокарда
- Депутаты Верховного Совета СССР 11 созыва
- Награждённые знаком «Почётный работник газовой промышленности»
- Награждённые знаком «Ветеран труда газовой промышленности»
- Выпускники СамГТУ
