В Сантьяго идёт дождь (фильм)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Сантьяго идёт дождь
фр. Il pleut sur Santiago
болг. Над Сантяго вали
Жанр

Историческая драма

Режиссёр

Эльвио Сото

Автор
сценария

Эльвио Сото

В главных
ролях

Жан-Луи Трентиньян
Анни Жирардо
Джон Эбби
Биби Андерссон
Риккардо Куччолла
Морис Гаррель

Композитор

Астор Пьяццолла

Длительность

112 мин.

Страна

Франция Франция
Болгария Болгария

Год

1975

IMDb

ID 0073149

К:Фильмы 1975 года

«В Сантьяго идёт дождь» (фр. Il pleut sur Santiago, болг. Над Сантяго вали) — кинофильм совместного франко-болгарского производства о событиях 1973 г. в Чили. Названием фильма был избран пароль к началу военного мятежа Вооружённых Сил против президента Сальвадора Альенде.





Сюжет

В 1970 году в ходе избирательной кампании выясняется, что несомненным победителем становится кандидат от Народного единства Сальвадор Альенде. Правоконсервативные круги в правительстве и армии до последнего момента затягивают объявление победы президента-социалиста, обсуждая возможность отстранить его конституционным путём или при помощи переворота. Однако они вынуждены признать поддержку Сальвадора Альенде со стороны подавляющего большинства чилийцев и отказываются от вооружённого пути.

В 1971 году при участии ЦРУ начинается как национальная, так и международная кампания по экономическому удушению Чили: крупные предприниматели саботируют производство, американские корпорации вывозят за бесценок чилийские полезные ископаемые, международные финансовые организации замораживают свои операции с Чили. Правительство Альенде начинает национализацию медных месторождений и пытается прекратить забастовки транспортников, финансистов и медицинских работников. Рабочие устанавливают самоуправление на саботируемых их владельцами производствах.

В 1973 году, внезапно прервав совместные с американским флотом учения, корабли ВМФ Чили возвращаются в Вальпараисо. С этого начинается мятеж, призванный сорвать плебисцит о доверии президенту Альенде. Тем временем в сухопутных частях Вооружённых Сил Чили начинаются аресты и расстрелы «неблагонадёжных» (коммунистов, социалистов и т. п.) и отказывающихся присоединиться к мятежу против правительства.

Члены студенческого союза Технического университета призывают оказать сопротивление фашистскому перевороту, вооружаются и организуют оборону в здании университета. После нескольких неудачных попыток штурма солдатам всё же удаётся арестовать оставшихся без патронов студентов.

Ткачи на одной из самоуправляющихся фабрик строят баррикады и пытаются предотвратить продвижение военных. Однако против них бросают танки, и руководитель обороны фабрики, спасая людей, приказывает сдаться. Его, как марксиста и перешедшего на сторону рабочих дезертира из числа солдат, тут же расстреливают.

В то же время, получив известие о государственном перевороте, Сальвадор Альенде со своими товарищами отправляется в президентский дворец Ла-Монеда. После отвержения президентом нескольких предложений сдаться и в «полной безопасности покинуть страну»[1] начинается штурм. Президент Альенде зачитывает своё последнее обращение к чилийскому народу[2], после чего приказывает вывести всех безоружных и раненых из президентского дворца и присоединяется к обороняющимся. После бомбардировки начинается последний штурм Ла-Монеды, во время которого президент Альенде гибнет, прикрывая товарищей[3].

Вечером того же дня на стадион со всех концов Сантьяго свозят арестованных, где над ними издеваются офицеры. Певец[4] призывает всех заключённых петь «Venceremos!», показывая тем самым, что военная хунта не сможет сломить народ. Сперва его никто не поддержал, но когда его избили и вывели на арену и заставили петь опять, все схваченные запели «Venceremos!», но смолкли, когда певца начали снова избивать.

На следующее утро ректоры всех университетов были заменены военными, преподаватели не решались рассказывать дальше Платона, начались массовые аресты среди интеллигенции, любого названного «коммунистом» или «марксистом» расстреливали на месте[5], а на улицах начали сжигать «марксистскую» литературу…

В ролях

Напишите отзыв о статье "В Сантьяго идёт дождь (фильм)"

Примечания

  1. Ныне известно, что предлагавшийся военной хунтой самолёт был заминирован.
  2. [scepsis.ru/library/id_796.html Сальвадор Альенде «Последнее обращение к чилийскому народу»]
  3. В реальности президент Альенде, отослав охрану, остался в своём кабинете, где покончил жизнь самоубийством. lenta.ru/news/2011/07/20/allende/
  4. Чьим прообразом был знаменитый чилийский бард Виктор Хара.
  5. Ранее считалось, что за первый месяц правления хунты было убито 30 000 человек, позднее количество убитых и пропавших к августу 2011 года было определено в 3065 человек ([www.bbc.co.uk/news/world-latin-america-14584095 BBC News - Chile recognises 9,800 more victims of Pinochet's rule] (англ.). bbc.co.uk. Проверено 21 июня 2013. [www.webcitation.org/6HcOQy5xU Архивировано из первоисточника 24 июня 2013].)

См. также

Ссылки

Отрывок, характеризующий В Сантьяго идёт дождь (фильм)

M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…