В круге первом (телесериал)
Поделись знанием:
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.
Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Эта статья — о телесериале. Об одноимённом романе см. В круге первом.
| В круге первом | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Создатель | |
| В ролях | |
| Страна | |
| Количество серий |
10 |
| Производство | |
| Продюсер |
Марина Осмоловская, Максим Панфилов, Сергей Шумаков, Антон Златопольский |
| Режиссёр | |
| Сценарист |
Глеб Панфилов |
| Хронометраж |
44 мин |
| Трансляция | |
| Телеканал | |
| На экранах | |
| Ссылки | |
| IMDb | |
«В кру́ге пе́рвом» — первая масштабная[1] экранизация произведения А. И. Солженицына, сценарий к которой написал сам автор. Фрагменты романа «В круге первом» в прочтении Александра Исаевича звучат в закадровом тексте.
Глеб Панфилов[2]:Я прочитал роман в 1974 году и был потрясён. «Вот это бы сделать!» — подумал я тогда. Но догадывался, что это станет возможным лет через 300. Я ошибался — получилось снять через 30 лет.
Сюжет
Действие происходит в СССР в 1949 году. В подмосковной шарашке Марфино учёные-зэки работают над заказом самого Сталина — аппаратом секретной телефонной связи. Перед главным героем Глебом Нержиным стоит тяжёлый нравственный выбор: служить ненавистному ему режиму или променять счастье тёплой шарашки на тюремный этап ГУЛАГа.
Другая сюжетная линия — это история Иннокентия Володина. Дипломат, выезжавший за рубеж, представитель элиты советской интеллигенции, пытается передать в посольство США информацию о попытке получения агентом советской разведки наработок учёных США в области производства атомной бомбы.
В ролях
Глеб Панфилов[2]:…Александру Исаевичу перед началом работы я предъявил только альбом с фотографиями будущих исполнителей ролей. И этого <…> было достаточно, чтобы он согласился. Ему очень пришлась по душе идея снимать Евгения Миронова в главной роли. Помню, Галина Вишневская даже говорила в одном интервью: «Как похож Миронов на молодого Солженицына». Я убеждён, что это был верный выбор.
- Евгений Миронов — Глеб Нержин, математик
- Дмитрий Певцов — Иннокентий Володин, дипломат
- Алексей Колубков — Лев Рубин
- Сергей Карякин — Дмитрий Сологдин
- Игорь Кваша — Сталин
- Михаил Самохвалов — Фома Гурьянович Осколупов, куратор объекта "Марфино"
- Олег Харитонов — Руська
- Вячеслав Богачёв — Селивановский
- Валерий Хромушкин — Потапов
- Семён Фурман — Абрамсон
- Михаил Кононов — Спиридон Данилович Егоров, дворник
- Григорий Данцигер — майор Ройтман
- Сергей Баталов — майор Шикин-Мышин
- Роман Мадянов — Абакумов
- Александр Тютин — полковник Яконов
- Владимир Яковлев — Хоробров
- Ришат Губайдулин — Булатов
- Игорь Регнер — Двоетёсов
- Михаил Солодко — Сидоров
- Алексей Паламарчук — Артур Сиромаха, стукач
- Анатолий Панфилов — Земеля
- Олег Кныш — лейтенант Жвакун
- Игорь Скляр — Илларион Павлович Герасимович, учёный
- Василий Белокопытов — лейтенант Смолосидов
- Яна Есипович — Симочка
- Евгений Стычкин — Прянчиков
- Павел Кипнис — Кондрашов
- Ольга Дроздова — Дотнара, жена Володина
- Юлия Новикова — Клара
- Сергей Галкин — Бульбанюк
- Вернер Оамер — полковник Климентьев
- Богдан Берзиньш — лейтенант Шустерман
- Андрей Смирнов — Бобынин
- Николай Пеньков — Макарыгин, прокурор
- Людмила Поргина — жена Макарыгина
- Евгений Гришковец — Галахов, писатель
- Алиса Признякова — Динэра, жена Галахова
- Борис Любимов — критик
- Нелли Уварова — Нинель
- Александр Носик — Виталий Евгеньевич, референт
- Нина Шацкая — Нина, певица
- Алексей Дадонов — офицер Наделашин
- Галина Тюнина — Надя, жена Нержина
- Инна Чурикова — Наталья Павловна, жена Герасимовича
- Альберт Филозов — дядя Авенир
- Наталья Шульга — жена дяди Авенира
- Борис Романов — профессор Челнов
- Анастасия Лапина — Лариса Емина
- Владимир Конкин — профессор Веренев
- Игорь Угольников — Рюмин
- Владимир Ильин-Королёв — Авдеев, телеграфист
- Роман Крюков — Тюкин, телеграфист
- Дмитрий Титов — генерал Власик
- Денис Карасёв — Щагов
- Виктория Фишер — Люська
- Наталья Рыжих — Оленька
- Ольга Сарычева — Муза
- Елена Петунина — Даша
- Марфа Лаврова — дочь Спиридона
- Ксения Качалина — жена Потапова
- Константин Зубрилин — Щевронок
- Игорь Мулев — инженер Маркушев
Музыка
Каждая серия фильма начинается с патриотической песни тех лет:
- Серия 1. Россия («Где найдёшь страну на свете краше Родины моей?»). Музыка А. Новикова, слова С. Алымова. 1947 год.
- Серия 2. Песня о столице («Стоит наш Союз, как утёс величавый»). Музыка братьев Дмитрия и Даниила Покрассов, слова В. Лебедева-Кумача.
- Серия 3. Не скосить нас саблей острой («Было много охотников разных»). Музыка братьев Покрасс, слова В. Лебедева-Кумача. 1936 год.
- Серия 4. Наша детская железнодорожная («По счастливой магистрали»). Музыка И. Дунаевского, слова Я. Шварцмана.
- Серия 5. Колхозная песня о Москве («От колхозного вольного края свой привет мы тебе принесли»). Музыка Ф. Маслова, слова В. Гусева.
- Серия 6. Краснофлотский марш («Вкруг советской земли океаны легли»). Музыка М. Блантера, слова В. Лебедева-Кумача. 1937 год. Исполняет ансамбль песни и пляски Московского военного округа под управлением В. П. Побединского. Солист И. Кулешов. Исполнение 1941 года.
- Серия 7. Наш тост («Если на празднике с нами встречаются»). Музыка И. Любана, слова М. Косенко и А. Тарковского. 1942 год.
- Серия 8. Песня о Сталине («На просторах Родины чудесной»). Музыка М. Блантера, слова А. Суркова. 1937 год.
- Серия 9. Вставай, патриот («Вставай, патриот, на защиту страны, наше грозное время не ждёт»). Музыка З. Дунаевского, слова В. Лебедева-Кумача. 1941. Исполняет ансамбль песни и пляски НКВД СССР под управлением З. Дунаевского.
- Серия 10. Повторяется песня из первой серии.
Главной музыкальной темой сериала служит мелодия песни «Не слышно шуму городского». Неоднократно звучит популярная песня Александра Варламова «Уходит вечер» — сперва по радио, в оригинальном варианте, затем её напевает герой Евгения Миронова, а также под аккомпанемент аккордеона её исполняет артистка (Нина Шацкая), приглашённая на домашний праздник в квартиру тестя Иннокентия Володина.
Награды
Экранизация «В круге первом» получила премию «Ника» (2005) в категории «Лучший телевизионный фильм»[2] и приз телевизионной прессы как «телесобытие года» (ТЭФИ-2006) «За обращение к трагической теме отечественной истории и за экранное воплощение прозы Александра Солженицына», Солженицын — ТЭФИ за лучший сценарий, Анатолий Панфилов и Константин Зубрилин — за лучшую работу художника-постановщика, а Михаил Агранович как лучший оператор телевизионного художественного фильма/сериала[3].
Сериал удостоен главного приза — в номинации «Лучший сериал» — Международного фестиваля аудиовизуальных программ в Биаррице[fr] (2007)[4].
Напишите отзыв о статье "В круге первом (телесериал)"
Примечания
- ↑ Всего — третья по счёту; см. [www.vkrugepervom.ru/content.html?id=201&cid=44 Круг — первый, попытка — третья]
- ↑ 1 2 3 Пресс-служба телеканала «Культура». [www.tvkultura.ru/news_print.html?id=585528&cid=54 Премьера. Монолог в 4-х частях Глеба Панфилова]. Государственный интернет-канал «Россия» (13.02.2011.). Проверено 14 февраля 2011. [www.webcitation.org/65OHNB5Hq Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
- ↑ [www.tefi.ru/ru/tefi/Tefi_2006/pob-TEFI-2006-Prof/ Победители «ТЭФИ-2006» — «Профессии»]. Фонд «Академия российского телевидения» (2006). Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/68goqajkx Архивировано из первоисточника 25 июня 2012].
- ↑ Бугрова О. [rus.ruvr.ru/2013_01_22/ZHizn-i-sudba-na-konkurse-vo-Francii/ «Жизнь и судьба» на конкурсе во Франции]. РГРК «Голос России» (22.1.2013). Проверено 8 марта 2013. [www.webcitation.org/6EzjtsV02 Архивировано из первоисточника 9 марта 2013].
Ссылки
- [www.vkrugepervom.ru/ Сайт фильма «В круге первом»]
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=9404 «В круге первом»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- Иван Лещинский [scepsis.ru/library/id_648.html О романе «В круге первом», его экранизации и современном значении]
- «В круге первом» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.rutv.ru/video.html?tvpreg_id=103682&vid=46240&mid=14&d=0&p=1 Сериал на сайте телеканала «Россия»]
- [www.zoomby.ru/watch/4198-v-kruge-pervom Сериал на сайте zoomby.ru] (Проверено 5 июня 2011)
| ||||||
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий В круге первом (телесериал)
Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.
Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
