В лазоревой степи
В лазоревой степи | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр |
Валерий Лонской |
Автор сценария |
Валерий Лонской |
В главных ролях | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
104 мин |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«В лазоревой степи» — киноальманах из трёх новелл по ранним рассказам Михаила Шолохова. Снят на киностудии Мосфильм (СССР) в 1970 году дипломниками ВГИКа — выпускниками мастерской Ефима Дзигана[1]. Автор киносценария — Ю. Б. Лукин.
Содержание
Коловерть
Режиссёры Валерий Лонской и Владимир Шамшурин.
Гражданская война в России. Два донских казака отправляются воевать на стороне большевиков, к ним присоединяется старый отец Пётр Пахомыч. В бою гибнет Григорий. Отец с Игнатом возвращаются домой, в занятую белогвардейскими частями станицу. Третий брат — казачий сотник Михаил, выдаёт их, чем обрекает на неизбежный расстрел.
В ролях
- Павел Кормунин — Пётр Пахомыч, отец
- Надежда Федосова — мать
- Анатолий Солоницын — Игнат Крамсков
- Юрий Назаров — Михаил Крамсков
- Евгений Герасимов — Яков
- Иван Савкин — Ефим
- Владимир Козел — белогвардейский полковник
Червоточина
Режиссёр Виталий Кольцов.
Первые годы советской власти на Дону. Двадцатилетний Степан — «червоточина» в зажиточной казачьей семье, вступает в комсомол. Он является прямой противоположностью отцу Якову Алексеевичу и старшему брату Максиму. Работают они в степи тяжело и много, но никогда не гнушаются нажиться на нужде деревенской бедноты. Однажды Степан против воли отца даёт на день двух быков для перевозки сена небогатому соседу Прохору. Быки пропадают. Яков Алексеевич и Максим в ярости избивают Степана и Прохора до смерти.
В ролях
- Евгений Лебедев — Яков Алексеевич, отец, пожилой казак
- Любовь Соколова — мать
- Виктор Семёнов — Степан, младший сын
- Виталий Шаповалов — Максим, старший сын
- Зинаида Кириенко — жена Максима
- Виктор Сергачёв — Прохор
- Галина Федотова — Дуняша
Продкомиссар
Режиссёр Олег Бондарев.
Игната Бодягина назначают окружным продкомиссаром и поручают собрать зерно для армии. Казаки тяжело расстаются с хлебом. Бодягин ездит по округе и вскоре добирается до своей станицы, в которой не был уже шесть лет. Как стало известно, здесь двое зажиточных земледельцев агитировали казаков прятать хлеб и оказывать сопротивление красноармейцам. Трибунал приговаривает их к расстрелу. В одном из приговоренных Бодягин узнал своего отца. Тот тоже узнал сына. Между ними происходит короткий жёсткий разговор. Отца расстреливают. Через несколько дней Бодягин гибнет в стычке с казаками, уводя их от обоза с зерном.
В ролях
- Сергей Шакуров — Игнат Бодягин, продкомиссар
- Виктор Шульгин — Мирон Бодягин, его отец
- Николай Погодин — председатель трибунала
Художественные особенности и отзывы
Стиль Валерия Лонского Владимир Ревуненков в энциклопедии «Новейшая история отечественного кино» характеризует как «простодушное кино о народе на доступном самому народу языке». При этом именно с дебюта в первой части фильма «В лазоревой степи» стал проявляться его почерк, характеризующийся линейным повествованием и использованием простых, но эффективных режиссёрских приёмов[2]. Фильм в целом и, в частности, актёрская работа Юрия Назарова заслужили высокую оценку:Одной из своих любимых работ актёр Евгений Герасимов называет роль Якова из «Коловерти»[4].Три ярких донских рассказа М. Шолохова. В первой новелле — «Коловерть» играет Назаров. Его подъесаул расстреливает отца и старшего брата, красногвардейца. На экране — шолоховский суровый реализм, который всем своим существом разделяет актер.— обозрение «Русское воскресение»[3]
Ряд киноведов особо выделили режиссёрскую работу Виталия Кольцова в новелле «Червоточина»[5].
Напишите отзыв о статье "В лазоревой степи"
Примечания
- ↑ [www.domkino.tv/announce/4530 «В лазоревой степи»] на сайте Первый канал. Всемирная сеть
- ↑ Ревуненков В..
- ↑ Тюрина К. [www.voskres.ru/articles/tyurina.htm Своя правда Юрия Назарова] (рус.). обозрение «Русское воскресение» (2012). Проверено 25 февраля 2013. [www.webcitation.org/6FJqdz674 Архивировано из первоисточника 23 марта 2013].
- ↑ Сычевский В. (интервьюер). [www.semya.ru/articles/vne-amplua/evgeniy-gerasimovzhaleyu-chto-otkazalsya-ot-roli-sharapova-630 Евгений Герасимов: Жалею, что отказался от роли Шарапова] (рус.). газета «Семья» (23/699 от 05.30.2001). Проверено 25 февраля 2013. [www.webcitation.org/6FJqfSbJJ Архивировано из первоисточника 23 марта 2013].
- ↑ // Наш современник : литературно-художественный и общественно-политический ежемесячный журнал. — 1992. — № 7-9. — С. 191.
Ссылки
- Ревуненков В. [russiancinema.ru/names/name536/ Валерий Лонской] // Новейшая история отечественного кино. 1986-2000. Кино и контекст. — СПб: Сеанс, 2004. — Т. 2. — ISBN 5-901586-07-7.
- «В лазоревой степи» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
|
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Ревуненков В. Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий В лазоревой степи
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.
В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку: