В случае убийства набирайте «М»

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В случае убийства набирайте «М»
Dial M for Murder
Жанр

детектив

Режиссёр

Альфред Хичкок

Продюсер

Альфред Хичкок

Автор
сценария

Фредерик Нотт

В главных
ролях

Грейс Келли
Рэй Милланд
Роберт Каммингс
Джон Уильямс

Оператор

Роберт Бёркс

Композитор

Дмитрий Тёмкин

Кинокомпания

Warner Bros. Pictures

Длительность

105 мин

Бюджет

ок. 1,4 млн $

Страна

США США

Год

1954

IMDb

ID 0046912

К:Фильмы 1954 года

«В случае убийства набирайте „М“» (англ. «Dial M for Murder») — камерный кинодетектив Альфреда Хичкока, снятый в 1954 году. Весьма точная экранизация популярной пьесы Фредерика Нотта «Телефонный звонок». Фильм входит в список 250 лучших фильмов по версии IMDb и в десятку лучших фильмов детективного жанра по версии Американского института кино[1].





Сюжет

Бывший профессиональный теннисист из Лондона Тони Уэндис (Рэй Милланд) женат на богатой наследнице Марго (Грейс Келли). Однажды Марго знакомится с симпатичным писателем Марком Холлидэем (Роберт Каммингс) и начинает с ним внебрачный роман. Привыкший к роскошной жизни Тони, узнав о супружеской измене и опасаясь развода с женой, а также не желая провести остаток своей жизни в бедности, принимает решение убить её, чтобы унаследовать огромное состояние. Однако он понимает, что не может сам осуществить этот план, не привлекая к себе подозрения полиции. После долгих раздумий у мужчины возникает идея: убийство должен совершить кто-то другой. Этим человеком, по его мнению, должен стать его бывший одноклассник из колледжа по имени Суон (он же Адамс, он же Уилсон, он же Лесгэйт) (Энтони Доусон), который тоже живёт в Лондоне. Установив слежку за Суоном и досконально изучив его, Тони узнаёт о его тёмном прошлом и проблемах с законом. Этих сведений оказывается вполне достаточно для того, чтобы шантажировать Суона.

Пригласив предполагаемого убийцу к себе домой под сторонним предлогом, Тони убедил его в собственной безвыходности и объяснил, что ему предстоит совершить. Согласно плану Тони, поздним вечером, пока они с Марком будут находиться на мужской вечеринке, а Марго останется дома одна, Суону будет необходимо незаметно проникнуть в дом и спрятаться за оконной занавеской. Ключ от входной двери муж пообещал оставить под ковровой дорожкой на лестнице. В условленный момент муж позвонит домой, и Марго, выйдя из своей комнаты, должна будет подойти к телефону, находящемуся вблизи окна. В этот момент Суону следовало наброситься на Марго с чулком и задушить её. Таким образом, Тони одновременно обеспечивал себе и алиби, и доказательство её смерти.

Поначалу всё шло по плану: услышав телефонный звонок, Марго подошла к телефону. Из-за занавески вышел Суон и начал душить женщину. Защищаясь от убийцы, перепуганная Марго нащупала случайно оставленные на столе ножницы и вонзила их в спину напавшему. Пошатнувшись, Суон упал на спину, в результате чего ножницы вонзились ещё глубже, и он скончался. Взяв телефонную трубку, Марго услышала голос мужа и, поспешно объяснив ему, что произошло, попросила его как можно скорее вернуться домой…

В ролях

Работа над фильмом

Фильм снят всего за 36 дней на основе популярной детективной пьесы, и притом в цвете. Киностудия хотела воспользоваться модой на трёхмерные фильмы, однако к моменту выхода картины в прокат это увлечение пошло на спад. Всё действие фильма намеренно заключено Хичкоком в рамки одной квартиры, практически одной комнаты, создавая у зрителя ощущение замкнутости, близкое к клаустрофобии. Вот как комментирует этот момент сам режиссёр:

Некоторые делают, по моему мнению, ошибку, пытаясь «раскрыть» пьесу для экрана. Это большая ошибка. Всё равно что распускать только что связанный свитер. По-моему, любая пьеса построена на том, что действие ограничено пределами сцены — и это то, чем драматически пользуется автор. Растяните её — и у вас не останется ничего.

Альфред Хичкок[2]

Для съёмок телефона крупным планом были построены большие макеты пальца и телефона, так как камера не могла сфокусироваться на обычном телефоне.

Камео Альфреда Хичкока — на снимке со встречи выпускников (одно из самых неприметных камео Хичкока).

Наследие

По этой же пьесе в 1998 году был снят фильм «Идеальное убийство», а в 1981 году — советский фильм «Ошибка Тони Вендиса».

На постере к фильму изображена одна из тех сцен, которые заставили Трюффо заметить: «Хичкок снимает сцены убийства так, как будто то были любовные сцены, а любовные сцены — как убийства».

Награды

Номинации

Напишите отзыв о статье "В случае убийства набирайте «М»"

Примечания

  1. [www.afi.com/10top10/mystery.html AFI: 10 Top 10]
  2. [www.industrycentral.net/director_interviews/AH03.HTM Alfred Hitchcock (film retrospective)]

Ссылки

Отрывок, характеризующий В случае убийства набирайте «М»

Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.