ГАЗ-13

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
ГАЗ-13 «Чайка»
Общие данные
Производитель: ГАЗ, Горький, СССР
Годы пр-ва: 19591981
Класс: большой II группы
Дизайн
Тип(ы) кузова: 4‑дв. седан (7‑мест.)
4‑дв. лимузин (7‑мест.)
4‑дв. фаэтон (6‑мест.)
Компоновка: переднемоторная, заднеприводная
Двигатели
Трансмиссия
Характеристики
Массово-габаритные
Длина: 5600 мм
Ширина: 2000 мм
Высота: 1620 мм
Клиренс: 180 мм
Колёсная база: 3250 мм
Колея задняя: 1530 мм
Колея передняя: 1540 мм
Масса: собственная — 2100 кг
полная — 2 660 кг
Динамические
Разгон до 100 км/ч: 20 c
Макс. скорость: 160 км/ч
На рынке
Предшественник
Предшественник
ГАЗ-М-12 «ЗИМ»
Преемник
Преемник
Другое
Расход топлива: 14…21 л /100км
Объём бака: 80 л
Дизайнер: Лев Еремеев
ГАЗ-13ГАЗ-13

ГАЗ-13 «Чайка» — советский представительский легковой автомобиль большого класса, выпускавшийся малой серией на Горьковском автомобильном заводе c 1959 по 1981 год. Первый экземпляр автомобиля выпущен в 1955 году.

Всего было изготовлено 3 189 автомобилей этой модели.





История создания

Десятилетие с 1950 по 1960 год было в мировом автомобильном дизайне периодом непрерывных проб, экспериментов и поисков новых стилистических решений, форм, материалов и технологий, что задавало для автомобилей, серийное производство которых началось в эти годы, очень быстрые темпы морального устаревания. Именно это произошло с советским автомобилем большого класса ГАЗ-12 ЗИМ (1949—1960), создатели которого в том, что касалось дизайна, ориентировались на особенно склонные к быстрым переменам тенденции американского «стайлинга». Уже после нескольких лет серийного выпуска, к середине десятилетия, строгий и консервативный ЗИМ выглядел далеко не лучшим образом на фоне своих зарубежных одноклассников, а после того, как в 1955 модельном году в результате смены поколений на конвейерах всех ведущих производителей автомобилей в США американский дизайн резко, скачкообразно ушёл вперёд — стал смотреться откровенно архаично. Быстро устаревали и заложенные в него в своё время технические решения. Поэтому в те годы на фоне идущего полным ходом процесса обновления модельных рядов на самом ГАЗе и на остальных советских «легковых» автозаводах — «Москвиче», ЗИЛе — встал вопрос о замене ЗИМа иным, более современным внешне и технически совершенным автомобилем. Началось всё с работ по модернизации ЗИМа. В 1955 году на ГАЗ-е был создан опытный образец на его базе — [www.autowp.ru/pictures/gaz/12_zim/autowp.ru_gaz_12_modernizirovannyiy_opyitnyiy_1.jpg ГАЗ-12В] (также он известен под обозначением ЗИМ-12В). Он уже носил название «Чайка» и имел на решётке радиатора декоративную деталь в виде характерного профиля крыла этой птицы. Известно как минимум два различающихся деталями экземпляра этого автомобиля. Внешние изменения были в основном косметического характера — более изящные ободки фар, окрашенные снаружи под цвет кузова, более обобщённая клетчатая решётка радиатора, цельное лобовое стекло, иные колпаки и молдинги на боковине, изменённое оформление задка и так далее. Вместе с этим, по данным из прессы тех лет, планировалось увеличить мощность двигателя, улучшить тормозные свойства автомобиля и внедрить автоматическую трансмиссию от «Волги»[2].

Однако время шло, и вскоре стало ясно, что стиль автомобиля устарел безнадёжно, внешняя модернизация существенно осовременить его уже не сможет. Поэтому работу над новым автомобилем начали «с чистого листа». Над созданием «Чайки» (на тот момент ещё под условным обозначением ЗИМ-2) работал большой творческий коллектив конструкторов, инженеров, дизайнеров и испытателей завода: В. С. Соловьёв, Н. А. Юшманов, Г. А. Пономарёв, В. В. Гнетнев, П. Э. Сыркин, О. И. Пелюшенко, М. Мокеев, Б. Греков, а также Л. Д. Кальмансон, Б. С. Поспелов, Б. Б. Лебедев, Л. Э. Дуарте и другие. Исходно проект разрабатывался под двумя девизами — «Чайка» и «Стрела», в итоге был избран первый[2]. Согласно легенде, один из конструкторов на вопрос, почему победила именно «Чайка», ответил: "Представьте себе Волгу. Кто над ней летит? Чайка. Так и у нас: «Волга», а над ней — «Чайка».

Надо отметить, что в те же годы на московском Заводе имени Лихачёва разрабатывали и готовили к производству новый автомобиль высшего класса — ЗИЛ-111. [i.wheelsage.org/pictures/z/zil/111_moskva_opytnyj/zil_111_moskva_opytnyj_1.jpeg Первые образцы], носившие имя «Москва» (дизайнер — Валентин Ростков, главный конструктор — А. Н. Островцев), были построены в середине пятидесятых годов и даже на тот момент имели консервативный и достаточно невыразительный облик, в основном сводившийся к компиляции элементов дизайна различных устаревших американских автомобилей среднего и высшего класса первой половины 1950-х годов, преимущественно таких марок, как Cadillac, Packard, Buick. Понимая это, руководство завода объявило открытый конкурс (в СССР тех лет это было возможно), победу в котором одержал «сторонний» по отношению к заводу дизайнер Лев Еремеев с ГАЗа, ранее работавший над ЗИМом, а в то же самое время — над «Волгой» ГАЗ-21 и проектом будущей «Чайки». Им был предложен проект визуально современного, оригинального и динамичного автомобиля, созданный под явным влиянием новейших моделей американской фирмы Packard, которые в те годы как раз изучались в НАМИ (кабриолет [www.freedomcars.ru/retro/oldamcar/full/56_Packard_Caribbean_Convertible.jpg Packard Caribbean] и седан [www.freedomcars.ru/retro/oldamcar/full/56_Packard_Patrician_400.jpg Packard Patrician], оба 1956 модельного года[3]) наряду с иными образцами американской автомобильной промышленности.

Нельзя наверняка сказать, были ли Еремеевым использованы в работе над проектом ЗИЛа какие-либо уже имевшиеся на тот момент наработки по будущей «Чайке», или наоборот — её дизайн создавался под влиянием облика автомобиля более высокого класса. Так или иначе, стилистические темы обоих автомобилей в их финальных вариантах явно перекликались. Впрочем, облик «Чайки» сложился далеко не сразу. Например, на некоторых из сохранившихся поисковых эскизов у неё нет характерных козырьков над фарами, вместо которых были применены обычные круглые декоративные ободки, как у «Волги». На [www.gaz24.ru/zim13proto.JPG одной из сохранившихся фотографий], изображён ранний масштабный макет, имеющий передок почти в точности как на серийном ЗИЛ-111, но более скруглённую и «мягкую» пластику кузова в целом.

На основе нескольких вариантов более ранних масштабных макетов в 1955 году с участием конструктора кузова Л. Э. Дуарте и скульптора Б. Б. Лебедева были проведены работы по макетированию автомобиля в натуральную величину, в ходе которых было построено как минимум два (судя по сохранившимся фотографиям — возможно, их было и больше) полноразмерных макета, которые имели оформление, всё ещё [www.avtosssr.ru/userfiles/gaz13_model(2).jpg весьма радикально отличавшееся] от последовавших серийных автомобилей.

В 1956 году были построены первые ходовые прототипы, внешность которых, будучи уже ближе к будущему серийному автомобилю, всё ещё [2.firepic.org/2/images/2015-01/03/1jk2a4mlmrog.jpg существенно отличалась в деталях].

Для нового автомобиля был спроектирован полностью новый двигатель, V8 вместо стоявшей на ЗИМе рядной «шестёрки». Он имел достаточно прогрессивную по меркам тех лет конструкцию, в частности — и блок цилиндров, и головки, и впускной коллектор, и поршни были выполнены из алюминиевого сплава — редчайшее по тем временам техническое решение (в Америке первые алюминиевые двигатели появились в начале шестидесятых годов, но особого распространения в то время так и не получили). Впоследствии дефорсированный вариант этого же двигателя под обозначением ЗМЗ-41 устанавливался на БРДМ-2, а созданные на его базе версии с уменьшенным рабочим объёмом до сих пор используются на грузовиках ГАЗ (ЗМЗ-53, −511, −523) и автобусах ПАЗ (ЗМЗ-523). С ним была спарена полностью автоматическая гидромеханическая коробка передач, родственная той, что была создана для пошедшей в то же самое время в производство «Волги» ГАЗ-21, которая существенно облегчала управление автомобилем по сравнению с предыдущей моделью. Помимо изменённых коэффициента трансформации гидротрансформатора и передаточных чисел планетарной части, коробка передач «Чайки» отличалась и механизмом управления: выбор диапазона работы трансмиссии осуществлялся [www.avtomir.com/_files/uphoto/article_2696/19003_img.jpg кнопочным селектором], расположенным слева на панели приборов. Он имел четыре кнопки: Н — нейтраль; Д — движение; Т — торможение (скорость до 36 км/ч — первая передача, выше — вторая; не рекомендуется при движении быстрее 60-70 км/ч[4], аналог режима L в современных АКПП); ЗХ — задний ход.

Также, в отличие от имевшего несущий кузов ЗИМа, конструкторы «Чайки» пошли на использование отдельной рамы, хотя и облегчённой по сравнению с традиционной лонжеронной — Х-образной формы, весьма оригинальной для того времени конструкции (в США впоследствии подобную раму получат модели General Motors, причём это произойдёт только в самом конце 50-х годов, уже после окончания цикла разработки «Чайки»). Кузов крепился к ней в 16 точках через виброизолирующие резиновые прокладки. У автомобиля с такой рамой кузов является по сути полунесущим — его силовые элементы, такие, как короба порогов, также участвуют в восприятии нагрузок наряду с самой рамой, благодаря чему достигается существенное облегчение конструкции в целом. «Чайка» была крупнее и тяжелее ЗИМа, так что использование несущего кузова было в данном случае нерационально. Кроме того, практика длительной эксплуатации ГАЗ-12 показывала наличие определённых проблем именно с жёсткостью его несущего кузова. Применение рамной конструкции позволило сохранить массу новой модели практически на уровне ГАЗ-12, несмотря на увеличение геометрических размеров, при этом крутильная жёсткость и долговечность кузова существенно возросли.

Впервые в продукции ГАЗа были использованы четырёхкамерный карбюратор, гидроусилитель рулевого управления, вакуумный усилитель тормозов, электростеклоподъёмники, радиоприёмник с автопоиском и антенной с электроприводом.

Что касается дизайна «Чайки», то, вопреки часто встречающимся утверждениям, он не нёс прямого сходства с конкретной иностранной моделью автомобиля (в том числе — с моделями Packard и др.), и не только за счёт совершенно иных пропорций её длиннобазного кузова с тремя рядами боковых окон, но и благодаря вполне оригинальным находкам дизайнера в пластике и оформлении. Если и говорить о стилистическом перекликании с другими автомобилями, то похожие козырьки над фарами использовали не только автомобили Packard 1955 и 1956 модельных годов, но и, в определённые годы, Lincoln (1956), Mercury (1955—1956), Plymouth (1955—1956) и другие марки, причём в качестве исходного прообраза этого стиля явно выступил концепт-кар [www.carstyling.ru/cars.1953_Ford_X-100.html Ford X-100], представленный ещё в 1953 году. Оформление хвостовой части «Чайки» с V-образными в профиль фонарями, имеющими горизонтальные секции поворотников, отчётливо напоминало тогдашний корпоративный стиль концерна General Motors, использовавшийся в период с середины пятидесятых до начала шестидесятых годов на автомобилях таких марок, как Chevrolet (1956—1957), Pontiac (1957), Buick (1955—1958), Holden (1960—1962), но никак не стилизованные под арки готического собора задние фонари «Паккардов». Большинство же элементов дизайна были просто характерны для «детройтского барокко» тех лет в целом (некоторые примеры такого сходства приведены в галерее изображений ниже).

В итоге, из использованных в «Чайке» стилистических решений, напоминающих — и то отдалённо — характерные непосредственно для продукции фирмы Packard, можно назвать, пожалуй, лишь панель приборов, с характерными золотистой отделкой и перчаточным ящиком по центру, при этом компоновочно сильно отличающуюся, визуально более легкую, слегка напоминающую также панели «Олдсмобилей» тех же лет, а также — передние сигналы поворота и бампер с не менее характерными клыками — «пулями». В остальном автомобиль хоть и был создан с явной ориентацией на веяния американского стиля, как и вся продукция ГАЗа тех лет (а также — значительная часть европейских автомобилей высшего класса, включая такие марки, как Facel-Vega, Borgward и, отчасти, Mercedes-Benz), но всё же не был ни «стилистической копией», ни «творческим развитием» иностранной модели, не говоря уже о том, что технически «Чайка» была вполне оригинальной и достаточно передовой для своего времени (облегчённая Х-образная рама, полностью алюминиевый двигатель, 3-ступенчатая гидромеханическая трансмиссия с гидротрансформатором, и так далее) советской разработкой.

Стоит также отметить, что кузов автомобилей Packard 1955-56 модельных годов представлял собой обновлённый вариант заведомо устаревшего по меркам того времени кузова модели 1951-54 годов, сравнительно высокого и узкого, с высоко расположенной нижней границей остекления, статичным рисунком боковины и в целом нехарактерными для второй половины 1950-х годов пропорциями. Спроектированный с нуля кузов «Чайки» же создавался без подобных ограничений, благодаря чему имел современные на тот момент обводы и пропорции. Любопытно также упомянуть, что в 1955 и 1956 модельных годах фирма «Паккард» вообще не предлагала подобных «Чайке» по форм-фактору лимузинов или длиннобазных кузовов.

Отчётливо видно и стремление дизайнеров ГАЗа «вписать» дизайн «Чайки» в линейку автомобилей ГАЗ, о котором говорят выштамповка над задней колёсной аркой, как у «Волги», и не менее характерный узор выштамповок на капоте, заимствованный у ЗИМа. Впоследствии уже «Волга» ГАЗ-21 получила в ходе модернизации элементы оформления, напоминающие «Чайку», например «двухэтажные» бампера (с 1962 года)

В 1957 году уже было изготовлено ещё два ходовых опытных образца; они отличались от будущих серийных «Чаек» не только внешне — молдингами вокруг арок колёс, рамкой лобового стекла, задними фонарями, передними подфарниками, колпаками колёс, — но и рабочим объёмом двигателя — 4,9 литра, против 5,5 л. у серийных. Примерно тогда же они были представлены на закрытой выставке в НАМИ. Из этих двух прототипов был выбран образец, по которому началась сборка [www.avtosssr.ru/userfiles/GAZ13_1(1).jpg опытной серии автомобилей] для государственных приёмочных испытаний. Судя по сохранившимся фотографиям и документам, можно сказать, что было изготовлено не менее 9 экземпляров, различавшихся окраской, причём у всех них она была комбинированной двухцветной. От серийных машин они отличались уже незначительно — например, накапотным украшением в виде чайки и вызолоченной решёткой радиатора.

[archive.is/20121225021356/www.denisovets.narod.ru/gaz/gazprototips/GAZ13_4.jpg Автомобили опытной серии] были отправлены в испытательный пробег протяжённостью около 21 000 км. В январе 1958 года экспериментальный образец с номером «Э-2», имевший бирюзово-молочную окраску, был отправлен на выставку Expo '58 в Брюсселе, Бельгия, где экспонировался с апреля по октябрь того же года.

Официальной датой начала выпуска ГАЗ-13 «Чайка» было 16 января 1959 года, но на самом деле первые автомобили собирались на стапелях ещё осенью 1958. Первые выпущенные автомобили имели ряд незначительных отличий от последующих, вроде иного расположения надписи «Чайка» сзади.

В последующие несколько лет «Чайки» многократно экспонировались на автомобильных и промышленных выставках за рубежом, в том числе в городах Брно, Будапешт, Женева, Нью-Йорк, Лейпциг и Мехико. В Нью-Йорке на советской выставке 1959 года (ответной на американскую выставку в СССР того же года) была представлена одноцветная «Чайка» (скорее всего — чёрного цвета), но с характерным для двухцветных машин салоном (с алой тканевой обивкой, имевшей «шахматный» узор). На протяжении нескольких лет двухцветная бордово-бежевая «Чайка» экспонировалась на ВДНХ в павильоне «Машиностроение».

Многие конструктивные решения «Чайки» были впоследствии использованы при проектировании модели среднего класса, «Волги» ГАЗ-24, в частности — передняя подвеска на резинометаллических шарнирах, рулевое управление с задней трапецией, телескопические амортизаторы, саморегулирующиеся тормозные цилиндры, вакуумный усилитель тормозов, и так далее. На начальном этапе проектирования этого автомобиля даже предусматривался переход к аналогичной «Чайке» отдельной раме.

Хронология выпуска

В 1961 году в дополнение к базовому седану был разработан и вариант с кузовом «кабриолет» (в других источниках — «фаэтон»), получивший обозначение ГАЗ-13Б. У него имелся складной тент с электрогидравлическим приводом, рамки стёкол дверей отсутствовали — вместо них на самих боковых стёклах были лёгкие металлические окантовки, убиравшиеся вместе с ними. В сложенном состоянии тент укладывался в ниши по бокам от заднего сидения, поэтому на нём помещалось только два человека, а общее число посадочных мест снизилось до шести.

Кроме того, с того же года в производственной программе значился и вариант с кузовом «лимузин», имевший перегородку в салоне — ГАЗ-13А.

Выпущено таких автомобилей было немного — а в настоящее время известно лишь около 10 сохранившихся кабриолетов и всего один лимузин.

Выпуск автомобиля к этому времени достиг 150 штук в год, и впоследствии оставался примерно на этом же уровне.

В 1962 году базовая модификация ГАЗ-13 получила незначительное техническое и внешнее обновление, в частности появился карбюратор К-114 (вместо К-113), новый приёмник с дополнительным регулятором громкости в левом подлокотнике заднего дивана, новые колёса с иными колпаками. Салоны автомобилей теперь стали обшивать сукном парадных офицерских шинелей серого цвета.

В начале 1970-х годов «Чайка» получила боковое зеркало заднего вида на левой двери.

В конце 1970-х годов, параллельно с выпуском «Чайки» ГАЗ-14 и по её образцу, на ГАЗ-13 был модернизирован салон. Вместо латунной сетки на панели приборов появилась плёнка с текстурой «под дерево», диваны и обивочные панели дверей стали обтягивать велюром горчичного или зелёного цвета. Появился новый радиоприёмник — транзисторный, с коротковолновым диапазоном. Именно такой автомобиль — один из последних выпущенных экземпляров — находится на обозрении в музее ОАО «ГАЗ».

Автомобили семейства ГАЗ-13 «Чайка» были сняты с производства в апреле 1981 года.

Модификации

Модификации, производившиеся на ГАЗе

Сам ГАЗ выпускал «Чайку» в следующих модификациях:

  • ГАЗ-13 — абсолютное большинство «Чаек» имело закрытые четырёхдверные кузова с тремя рядами сидений без внутренней перегородки;
  • ГАЗ-13А — по спецзаказам, в основном Министерства обороны, выпускались автомобили с установленной внутренней перегородкой между водительским и пассажирским отделениями;
  • ГАЗ-13Б — эти машины имели открытый кузов типа «фаэтон», или в других источниках — «кабриолет»; мягкий верх поднимался и опускался электрогидравлической системой, управляемой с места водителя; количество изготовленных фаэтонов, по разным оценкам, составляет не более 20 штук[5].

Сторонние модификации

Помимо этих, выпускавшихся самим заводом-изготовителем модификаций, ГАЗ-13 был базой для многочисленных переделок, исполнявшихся различными сторонними заводами и авторемонтными мастерскими.

ГАЗ-13С

Эмбюленс (санитарный вариант) ГАЗ-13С с кузовом универсал выпускалась на заводе РАФ в 1973-82 годах, было выпущено примерно 20 штук, из которых сохранилось порядка 12. В них имелись перегородка в кузове, носилки. Практически все универсалы имели между собой те или иные отличия из-за сборки вручную. Автомобили предназначались для обслуживания высшей номенклатуры. Известен также универсал-катафалк.

Киносъёмочная «Чайка»

Было изготовлено несколько «Чаек», переделанных в [archive.is/20121225053709/www.denisovets.narod.ru/remz/remzprototips/OASD3_1.jpg киносъёмочные машины]. Крыша за сидением водителя срезалась, и устанавливались площадки для кинотехники в салоне и перед передним бампером. Две таких машины эксплуатировались на Мосфильме. Вероятно, вариантами киносъёмочных машин были и полуфаэтоны, один из которых был изготовлен в Черниговском АТП. Они имели мягкую откидную крышу над задними сидениями при сохранявшихся рамках задних дверей.

Прочие модификации

Известны и несколько «передельных» парадных фаэтонов на базе «Чайки». Например, лидеры ГДР — Вальтер Ульбрихт, позднее Эрих Хонеккер использовали парадную «Чайку» с высоким поручнем вокруг салона.

В начале выпуска модели, когда в эксплуатации ещё сохранялись автомобили предыдущего поколения, существовали переделки [gaz20.spb.ru/images/oslobyk.htm «Чайки» с навесным кузовным «железом» от ЗИМа] — так называемый «овцебык» или «ослобык». Их сооружали на военных ремзаводах по желанию некоторых номенклатурных работников, которым «Чайка» по рангу положена не была.

Есть неподтверждённая информация о двух спецмодификациях седана — машина связи и сопровождения, имевшая оборудование спецсвязи марки «Роса», и машина-толкатель («таран» с усиленным передком, идущий впереди правительственной колонны).

Из списанных «Чаек» была изготовлена как минимум одна [archive.is/20121225070509/www.denisovets.narod.ru/gaz/gazprototips/GAZ13_5.jpg железнодорожная мотодрезина].

Проект модернизации

Из-за исключительно быстрой, по сути ежегодной смены модельных рядов в США во второй половине пятидесятых годов, уже к началу следующего десятилетия «Чайка» при вполне адекватном техническом уровне потеряла визуальную свежесть своего дизайна. Поэтому в 1961 году, параллельно с работами по модернизации массовой модели среднего класса ГАЗ-21 «Волга», была предпринята попытка обновления и внешности автомобиля большого класса. На [gaz24.ru/c117592/wp-content/uploads/2012/12/6586accs-9601.jpg сохранившихся фотографиях прототипа] видно новое оформление передка с горизонтально-полосной решёткой радиатора на всю ширину автомобиля, четыре фары уменьшенного диаметра под более широкими козырьками, более квадратный передний бампер. Боковина осталась прежней. Задняя часть, вероятно, также имела изменённое оформление, но фотографий прототипа сзади не известно. Салон имел отделку из современных синтетических материалов ярких цветов.

Тем не менее, это предложение не было принято к серийному производству, и, в отличие от претерпевшего в 1963 году рестайлинг автомобиля ЗИЛ-111 более высокого класса, «Чайка» на протяжении всего выпуска внешне практически не изменилась.

По одной из версий, причина этого была в том, что исходное сходство «Чайки» с ЗИЛом более высокого класса «наверху» было воспринято как нарушение установленного типажа представительских автомобилей. И действительно, если ЗИМ и по габаритам, и по числу цилиндров двигателя уступал современному ему ЗИС-110, да и по дизайну весьма от него дистанцировался, то «Чайка» и внешне, и по размерам, и по характеристикам вплотную приблизилась к ЗИЛ-111. Поэтому ЗИЛ-111 был через четыре года после начала выпуска видоизменён внешне, что позволило визуально «развести» его с «Чайкой», и впоследствии дизайн легковых автомобилей этой марки менялся сравнительно регулярно, а вот модернизированная версия «Чайки» ГАЗ-13 в серию так и не пошла.

По другой версии, проект модернизации не был утверждён художественным советом завода как заведомо устаревший.

Эксплуатация

В отличие от ЗИМа, который официально находился в свободной продаже населению (хотя и по очень высокой цене, более чем в два раза дороже «Победы»), «Чайка» никогда не была товаром народного потребления, даже не имела установленной розничной цены. Никаких подтверждённых данных об автомобилях данной марки, новыми попавшими в личное пользование граждан, нет (по другим источникам, «Чайки» получили писатель Шолохов и балерина Уланова, женщина-космонавт Терешкова получила первый белый ГАЗ-13).

«Чайки» использовались в качестве персонального транспорта высшей номенклатуры (преимущественно — министров, первых секретарей обкомов), который выдавался как составная часть положенного «пакета» привилегий. Служили они и в посольствах, как самого СССР за границей, так и других стран в СССР. И седаны, и кабриолеты «Чайка» использовались на парадах, подавались при встречах иностранных лидеров, видных деятелей и героев, применялись в качестве машин сопровождения.

Также «Чайки» поступали в «Интурист», где, в свою очередь, их могли заказать все желающие, для использования в качестве свадебных лимузинов.

С автомобилем ГАЗ-13 связано несколько громких ДТП. Так, в 1966 г. на этом автомобиле попал в тяжелую аварию командующий Московским военным округом генерал армии А. П. Белобородов. В 1970 году в Минске на «Чайке» в ДТП со смертельным исходом попал заместитель Председателя Совета Министров БССР Г. Я. Киселев. В 1976 году на «Чайке» попали в ДТП и погибли Председатель Президиума Верховного Совета БССР Ф. А. Сурганов и командующий 26-й воздушной армии Л. И. Беда, которые ехали из Беловежской пущи. На «Чайке» в 1980 г. погиб первый секретарь ЦК Коммунистической партии Белоруссии П. М. Машеров. Именно гибель Машерова и послужила причиной скорого прекращения производства морального устаревшей к этому времени машины.

В наше время основная масса сохранившихся «Чаек» используется в свадебном бизнесе, и, как правило, находится в полностью переделанном состоянии. Сохранившиеся аутентичные экземпляры находятся в частных коллекциях и музеях по всему миру.

В 2013 году во время празднования 50-летия полёта Терешковой на корабле «Восток-6» во время поездки по Ленинскому проспекту была использована «Чайка».

На 2015 год два фаэтона ГАЗ-13Б используются в качестве парадных автомобилей в Душанбе (Таджикистан).

В игровой и сувенирной продукции

Масштабные модели ГАЗ-13 выпускались п/о «Агат» (ранее известном как п/о «Радон», на котором, до 1987 года модель имела № А15), а также в «Русской Серии» от Autotime.

В 1990-х годах модель «Чайки» от АГАТа стали выпускаться с чёрным салоном (ранее он был белый) и пластмассовым днищем. Качество литья стало ухудшаться. В 2007 году на «Чайки» вернули металлические днища, окрашенные в чёрный цвет.

Модели «Агата» и «Тантала» внешне различаются формой и цветом колпаков на колёсах — «агатовская» модель имела целиком металлизированные колпаки. Также «агатовские» модели отличались заметно более светлой фурнитурой, чем у «танталовских» (на старых моделях она желтоватая).[6].

Медицинский универсал ГАЗ-13С выпускался также на базе агатовской модели В. Сальниковым (Челябинск) и фирмой «Скейл» (Санкт-Петербург), также в 2012 году модель вышла в журнальной серии «Автолегенды СССР».[7].

Модели фаэтона ГАЗ-13Б выпускались как «Агатом» из бракованных «Чаек», так и мастерскими.[8].

В 2006 году фирма «Autotime» выпустила модель «Чайки» ГАЗ-13А в 1:43. Модели окрашивались в традиционный чёрный цвет, красно-белый и чёрно-белый. Кроме того предлагались никогда не существовавшие в реальности модификации — такси, ГАИ, скорая помощь и госбезопасность с гербом СССР

В 2009 году масштабная модель «Чайки» ГАЗ-13 представительского чёрного цвета вышла в рамках проекта «Автолегенды СССР» от издательства «ДеАгостини»[5] (выпуск № 13); стоит отметить неплохое качество модели с точки зрения копийности. Также, в 2012 году, в рамках этого же проекта, вышла модель санитарного универсала «ГАЗ-13С» чёрного цвета (выпуск № 89).

В 2010 году вышла «Чайка» белого цвета от фирмы IST-models с более качественной, чем у журнальной, фурнитурой.

См. также

Источники и примечания

  1. 1 2 Таурит, Г. [www.gaz24.ru/cars-we-are-waiting-for.jpg Машины, которые мы ждём] // Огонёк. — 1957. — С. 14.
  2. [www.freedomcars.ru/retro/oldamcar.shtml Галерея раритетных американских автомобилей в СССР.]
  3. ответственный редактор главный конструктор завода А.Д.Просвирнин. Автомобиль "Чайка", руководство по эксплуатации. — г. Горький: Горьковское книжное издательство, 1975. — С. 11. — 95 с.
  4. 1 2 Де Агостини Автолегенды СССР № 13. ГАЗ-13 «Чайка» Москва ISSN 2071-095X
  5. Игорь Денисовец. [denisovets.narod.ru/gaz/gazpages/gaz13.html ГАЗ-13 "Чайка"]. Проверено 9 августа 2009. [www.webcitation.org/65jSPInHW Архивировано из первоисточника 26 февраля 2012].
  6. Игорь Денисовец. [denisovets.narod.ru/gaz/gazpages/gaz13s.html ГАЗ-13С "Чайка"]. Проверено 9 августа 2009. [www.webcitation.org/65jSQP127 Архивировано из первоисточника 26 февраля 2012].
  7. Игорь Денисовец. [denisovets.narod.ru/gaz/gazpages/gaz13b.html ГАЗ-13Б "Чайка"]. Проверено 9 августа 2009. [www.webcitation.org/65jSRKUwC Архивировано из первоисточника 26 февраля 2012].

Напишите отзыв о статье "ГАЗ-13"

Ссылки

  • На Викискладе есть медиафайлы по теме ГАЗ-13
  • [auto-lib.ru/?p=60 ГАЗ-13 «Чайка» Руководство по эксплуатации]
  • [www.ak34.ru/events/article-GAZ-13C-Chayka-(24-07-2009)---AK34.RU.html ГАЗ-13C «Чайка» (санитарная) 1979 года выпуска.]
  • [www.Lomakovka.ru/GAZ-13-Chaika.html ГАЗ-13 «Чайка» 1977 года выпуска.]
  • [retroauto.org/index.php/auto/legk/64-gaz-13chaika Технические характеристики, описание и чертежи ГАЗ-13 «Чайка»].

Отрывок, характеризующий ГАЗ-13

– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.


Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.


Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.