ГАЗ-3110

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

ГАЗ-3110 «Волга»

ГАЗ-3110 «Волга» на Викискладе

Общие данные

Производитель:

ГАЗ

Годы пр-ва:

1997—2004

Сборка:

ГАЗ (Нижний Новгород, Россия)

Дизайн

Тип(ы) кузова:

4‑дв. седан (5‑мест.)

Компоновка:

задний

Двигатели

ЗМЗ-402.10
ЗМЗ-4021.10
ЗМЗ-4062.10
ГАЗ-560
ГАЗ-5601

Трансмиссия

механическая, пятиступенчатая, синхронизированная механическая, четырехступенчатая, синхронизированная

Характеристики

Массово-габаритные

Длина:

4870 мм

Ширина:

1800 мм

Высота:

1422 мм

Клиренс:

156 мм

Колёсная база:

2800 мм

Колея задняя:

1444 мм

Колея передняя:

1500 мм

Масса:

1400 кг

Динамические

Разгон до 100 км/ч:

13,5 с двигателем ЗМЗ-4062.10

Макс. скорость:

175 км/ч с двигателем ЗМЗ-4062

На рынке

Предшественник Предшественник ГАЗ-31029

Преемник Преемник ГАЗ-31105

Связанные:

ГАЗ-3102 выпуска 1997-2004

Другое

Грузоподъёмность:

390 кг

Расход топлива:

трасса 9 л\100 км город 13,5 л\100 км

Объём бака:

70 или 55 л

ГАЗ-3110ГАЗ-3110

ГАЗ-3110 «Волга» — российский автомобиль среднего класса производства Горьковского автозавода. Является дальнейшей модернизации линейки «Волга», и сменил автомобиль ГАЗ-31029. Выпускался серийно с 1997 года по 2004 год, когда была проведена глубокая модернизация машины реализованная в ГАЗ-31105.

История

В отличие от Волжского автозавода и Москвича, встретившие переход в рыночную экономику новым поколением автомобилей (соответственно «Самара» и «Алеко»), легковое производство горьковского автомобильного завода имела морально устаревшие ГАЗ-3102 и ГАЗ-24-10, родословная которых берется от освоенной в конце 1960-х годов ГАЗ-24, с отдельными узлами от автомобиля ГАЗ-М20 «Победа» (конец 1940-х). Хотя ГАЗ-3102 был глубокой модернизацией ГАЗ-24 сохранившей лишь силуэт сердцевины кузова, волевое политическое решение ограничило массовый выпуск автомобиля. Это привело к тому, что ГАЗУ пришлось самостоятельно взять инициативу и скрестить ГАЗ-24 с новыми узлами «ноль второй», результатом которого стал ГАЗ-24-10(переход завершился в 1986 году). Такое решение носило временный характер, так как штампы ГАЗ-24 ещё в 1984 году прошли миллионную отметку, и их полный износ был вопросом времени, в то время как ресурсы производства ГАЗ-3102 простаивали из-за искусственно ограниченного тиража машины. На рубеже 1992 года было проведено второе скрещивание массовой модели с ГАЗ-3102, результатом чего стал автомобиль ГАЗ-31029 (1992).

Пока шел процесс поддерживания серийной Волги, ГАЗ параллельно вел работу над новым семейством автомобилей, техническое задание которого окончательно сформировалось в 1987 году перспективной линейкой ГАЗ-3103, 3104 и 3105. При этом сформировалось политическую лобби, которое толкало отраслевое министерство отказаться от проекта в пользу покупки лицензии заграницей. Пока шли споры в 1988 году политика вновь вмешалась в виде волевого и недальновидного решения Михаила Горбачева ликвидировать сборку лимузина ГАЗ-14 «Чайка» под эгидой «борьбы с привилегиями». Дабы не допустить победу заграничного лобби, ГАЗу пришлось размежевать проект топового автомобиля ГАЗ-3105 от основных массовых моделей 3103 и 3104, и её преподнести как перспективную замену «Чайки». Последствием этого стало то, что проекты 3103 и 3104 так и остались проектами на неопределенный срок, а «Волга» ГАЗ-3105, хоть и была доведена до серийного статуса и сертифицирована, но распад СССР привел к тому, что спрос на машину был не сопоставимым с её заоблачной ценой, в результате чего к 1994 году собрали всего 67 экземпляров.

Возможно, ГАЗ был бы более решительным в отстаивании проектов 3103 и 3104 и не стал бы прилагать такие усилия к поддерживанию ГАЗ-24-10/ГАЗ-31029 в производстве если бы не одно «но». Процесс перестройки экономики СССР привел к появлению кооперативному, а позже частному и коммерческому предпринимательству. Но автомобиля, отвечающим требованиям LCV в СССР не было. Выяснилось, что уже на закате своего существования, Волга ГАЗ-24-10 лучше всего подходила для заполнения этой ниши. Пока шел процесс освоения отечественного LCV, вначале на УАЗе, потом на так и не построенном заводе в Кировокане (Армения), Брянске и наконец на самом ГАЗе (результатом которого станет а/м ГАЗ-3302 «Газель» и её модификации), старой Волге предстояло «спустится» с её былой номенклатурной ступени в хозяйственный автомобиль, тем самом обеспечить ГАЗу временный доход до освоения своего LCV.

Освоенный в 1992 году ГАЗ-31029 с этой задачей справился. Конвейер был разогнан вдвое, работал в три смены, но это еле отвечало спросу и очередь на машину растягивалась до полугода. Ценой этого преобразования стало катастрофическое падение качества. Зазоры кузова вообще не подгонялись, красили машину без грунтовки, сама конструкция автомобиля требовала лишить машину тех немногих декораций для снижения себестоимости. При этом покупатель получил альтернативу, одновременно с запуском ГАЗ-31029 и распадом СССР, прежние ограничения на ГАЗ-3102 прекратили существовать, хотя машина также стала жертвой мер по снижению себестоимости производства (в том числе лишившейся своего уникального форкамерного зажигания), качество сборки 3102, которое также пострадало, было несоизмеримым с его отсутствием на ГАЗ-31029. При всех экономических и политических кризисах начала 1990-х, спрос на обе Волги оставался высоким.

Освоенная в 1994 году «Газель», и её последующие модификации фургона и микроавтобуса, обеспечили ГАЗу стабильный рынок, доход и теперь завод получил возможность навести порядок с легковыми автомобилями. Помимо уже серийной, хоть и невостребованной ГАЗ-3105, многие проектируемые узлы и агрегаты 3103 и 3104 были использованы и успешно дебютировали на «Газели», в том числе задний мост с неразрезной балкой-картером (первоначально его ошибочно называли Чайковским, хотя общих узлов с мостом ГАЗ-14 не было), карданный вал с промежуточной опорой, пятиступенчатая коробка передач и сцепление с диафрагментальным приводом. За ними последовали новые дисковые тормоза с плавающей скобой, более низкопрофильные 15-дюймовые колеса с протектором 195/65 и неинтегральный гидроусилитель руля. В 1996-м году началась серийная комплектация 3102 и, на заказ, 31029 новым 16 клапанным мотором ЗМЗ-406.2 с двумя верхними распредвалами и компьютерной системой управления угла зажигания, впрыска и охлаждения.

Развернув все мощности новых комплектующих, успешно апробировав их на существующих моделях, ГАЗ встал перед непростой дилеммой. Конструктивно платформа и остов ГАЗ-3103 и 3104 были современными, но внешняя клиновидная форма, создана под влиянием моды начала 1980-х (а именно Ауди 100), к середине 1990-х уже смотрелась вчерашней. При этом задача для нового автомобиля ставилась самая амбициозная — вернуть внутренний рынок автомобилей среднего класса, который в начале 1990-х был успешно потерян иномаркам, таким как Mercedes-Benz E-класс и BMW 5 серии, с перспективой выхода за рубеж. При этом, даже после запуска «Газели», выяснилось, что «Волга» 31029 прочно вписалась в новую действительность российского рынка и экономики. Альтернативой ей, при той же цене, просто не существовало. А развернутая ещё в СССР широкая сеть станций технического обслуживания и гаражных мастерских вполне справлялись с её проблемами качества из-за простой конструкции многих узлов. Более того, при грамотном уходе, например антикоррозионной обработки, ресурс автомобиля мог быть сопоставим с ГАЗ-24-10 завершающих лет выпуска.

В этом плане ГАЗ принял решение, разработать новый кузов и салон для будущего автомобиля ГАЗ-3103 в соответствии с модой 1990-х, а пока существует спрос на обычную «Волгу», провести её через ещё одну модернизацию. Результатом чего и стал автомобиль ГАЗ-3110, впервые показан публике на выставке ММАС-95 и серийно заменил ГАЗ-31029 в январе 1997 года. Дебют серийной машины был приручен к 65-летию завода.

Описание

Экстерьер

Реализовать задачу внешнего облика 3110 для ГАЗа была не впервой. Ещё в начале 1970-х, «сверху» спустили указ — построить новый автомобиль ГАЗ-3101 в кузове ГАЗ-24. По сути ГАЗ-3110 было повтором, только намного сложнее. Если силуэт ГАЗ-24 позволил создать актуальный облик, относительно начала 1980-х, за счет новых панелей переда и зада и реализовать его на ГАЗ-3102, то к середине 1990-х её сердцевина уже никак не вписывалась в моду современников. Автомобильный дизайн тех лет в основном состоял из перехода от рубленных и выразительных угловых линий к округленным и обтекаемым формам, что особенно видно на примере перехода от импозантного Mercedes-Benz W140 (прозванный в России как шестисотый) к Mercedes-Benz W220 (1998). Примечательно то, что за счет использования компьютерного моделирования деталей, композитных материалов и компактной компоновки, внутренний объём салона вырос.

Созданная в 1960-х сердцевина и остов ГАЗ-24 существенно связывала руки горьковским инженерам. Помимо сердцевины, главным минусом внешнего облика ГАЗ-31029, был её визуальный диссонанс, в котором современный обтекаемый передок не гармонировал с широким рубленными контурами от 3102 и 24. Но все-таки выход был найден. Не имея возможности перемещения моторного щита вперед (что позволило бы наклонить передних пассажиров, тем самом позволив опустить линию крыши и наклонить лобовое стекло получая силуэт совершенно иного автомобиля — очень распространенное решение в 1980-х и 1990-х) ГАЗ решил поступить иначе и предать облику ГАЗ-31029 визуальную гармонию. В этом плане передние крылья и сам передок сохранились, новым был капот с более высоким выступом и выразительным перекатом в решетку радиатора. Она имела форму равнобедренной трапеции с обтекаемыми хромированными контурами и центральным разделителем. Сами створки вернули машине фирменный образ «китовой ус», но они остались пластиковыми. Приборы освещения остались прежними по конструкции, а вот светорассеиватели поворотников стали прозрачными.

Если передок был лишь грамотно улучшен, то задняя часть кузова была совершенно новой, кардинально изменивший визуальное представление машины. ГАЗ-3110 имел совершенно новые крылья, крышку багажника, заднюю панель и пол. Архитектура задка по сути была неизменной ещё с ГАЗ-24 так как отличия 3102 и, следовательно, 31029 заключались в ином расположении заднего светового блока и декоративной отделкой. Общий контур повторял форму передка в виде плавного перехода от крыши к боковине за счет скругленных обводов заднего оперения и бампера. Тем самым, задний свес, особенно на углах был значительно сокращен, что имело и практический смысл упрощая маневрирование автомобилем в тесных условиях. При этом высота самого свеса, в том числе фартук задка — понизилась, предавая более стильный облик автомобилю. Продолжая гармоничный переход от заднего окна, крышка багажника была приподнята в центре, тем самом увеличив объём внутри, но самое главное, задняя панель выполнялась с ней воедино, тем самом значительно упростив погрузку и разгрузку. Световой блок стал раздельным и, в контрасте с прямоугольным блоком 3102 и 31029, имел скругленную форму и не был утоплен в сам кузов, сохраняя гладкий контур автомобиля. Сам блок был раздельным — угловая часть с габаритом и повторителем поворота (светорассеиватель которого был выполнен по схеме «фара в фаре») оставалась на крыле, а широкий блок содержащий сигнал заднего хода (внизу), стоп сигнал и задний противотуманный огонь (сверху) устанавливался на крышке багажника. Появился и дублирующий стоп сигнал в заднем окне.

Изменить саму компоновку (топливный бак под багажником, запасное колесо внутри) на старую от первоначальных 3102 (запасное колесо в выштампованной нише под ковриком багажника, топливный бак за заднем сидением) было признано нецелесообразным из-за необходимости параллельного выпуска 3110, 3102 и универсалов (см. статьи 3102 и 31029). Но за счет более высокого профиля крышки, в самом багажнике установили растяжку, которая фиксировала запасное колесо к потолку, под задним окном. Более высокий профиль кузова позволил увеличить объём топливного бака с 55 до 70 литров. В целом горьковским инженерам удалось вписать сердцевину ГАЗ-24 в современную моду 1990-х.

Производство

Ещё до начала выпуска машины за весь 1996 год была проведена модернизация производства, которая включала боле семи тысяч единиц инструментальной оснастки, в том числе 190 из одной пластмассы. Силами собственного станкостроения создана новая линия сборки и сварки кузова, в которой участвовало 38 роботов KUKA. Первоначально сохранилась переходная модель, но вскоре её мощности.

ГАЗ-3110 представлял собой дальнейшую модернизацию модели ГАЗ-31029 с заменой части наружных кузовных панелей, включая панель крыши, но исключая двери и передние крылья. В 1997 году производилась ограниченная «переходная» серия, комплектовавшаяся внутренними обивками дверей от предыдущей модели. Изначально на машину устанавливались узкие бамперы из чёрного термопластика, с 2000 года они были заменены объёмными накладными пластиковыми бамперами. Салон был полностью обновлён и стал в целом соответствовать по отделке стандартам недорогих иномарок.

На ГАЗ-3110 был штатно установлен гидроусилитель руля, изменен рулевой редуктор (3,5 оборота руля, вместо 4,5 как на прошлых моделях «Волги»), передние дисковые тормоза типа Lucas, неразрезной задний мост, карданный вал с промежуточной опорой, более низкопрофильные 15-дюймовые колеса 195/65, электрокорректор фар, довольно редкий на легковых автомобилях маслорадиатор, подогрев форсунок омывателей стекла, двухрежимный обогрев заднего стекла. С 2001 года все «Волги» окрашивались на новом окрасочном комплексе «Хайден-2». Новая технология грунтования и окраски позволила применять двухкомпонентные эмали «металлик» и вместе с тем повысить срок службы кузова. Начиная с мая 2002 года на «Волгах» появилась передняя бесшкворневая подвеска.

С 2004 года началось производство седана ГАЗ-31105, являющегося глубоким рестайлингом ГАЗ-3110, снятого с производства в середине 2004 г. Выпуск автомобиля ГАЗ-310221 с кузовом универсал продолжался малыми партиями на отдельной конвейерной линии, параллельно с моделью ГАЗ-3102 до декабря 2008 г. Версия универсала с «оперением» в стиле ГАЗ-31105 выпускалась под заказ.

Последней моделью конвейерной сборки в семействе «Волги» стал медицинский универсал ГАЗ-310223, заключительная партия которых была произведена в декабре 2008 года уже после прекращения массовой сборки седанов 31105 и 3102.

Общепризнанным недостатком ранних серий ГАЗ-3110 «Волга» было плохое качество сборки и низкая стойкость кузова к коррозии, впоследствии улучшенные, но общая моральная устарелость конструкции автомобиля, особенно по активной и пассивной безопасности, снизила спрос на «Волгу» до критического. Впрочем, за счет ряда востребованных потребительских качеств (хорошая выносливость и вместимость в сочетании с умеренной ценой) автомобиль стал достаточно распространённым на территории России, в частности, «Волгами» по традиции продолжали комплектовать свой автопарк многие таксомоторные компании. ГАЗ-3110 экспортировались в ряд стран, в частности, в довоенный Ирак.

Модификации

• ГАЗ-3110-446/ −447 — версии такси со специальной раскраской, подготовкой под таксометр и отделкой салона из легкомоющихся материалов;
• ГАЗ-3110-600/ −601 — версии с турбодизельными двигателями ГАЗ-560 и ГАЗ-5601, выпускаемыми по лицензии Steyr. Отличаются пониженным до 7,1—8,5 л/100км средним расходом дизельного топлива, против среднего расхода в 11,5—13,5 л/100 км у бензиновых версий. Выпускались ограниченной серией (не более 150—200 ед. в год);
• ГАЗ-310221 — модель с 5-местным (по заказу 7-местным) 5-дверным кузовом универсал, унифицированная с седаном 3110 по оперению, силовым установкам и ходовой части;
• ГАЗ-310223 — медицинская версия универсала с 4-дверным кузовом для перевозки одного больного на носилках и трех человек медперсонала.

Проект модернизации

В 2002 году планировалось обновить базовую модель ГАЗ-3110. «Волга» 2002 модельного года должна была отличаться новой решёткой радиатора, сегментованными фарами головного света и задними фонарями с круглыми световыми сегментами, а также изменёнными ручками дверей (поднимаемыми вверх, а не поворотными) и наружными зеркалами от ГАЗ-3111. Двигатель планировался ЗМЗ-40621 с нейтрализатором отработавших газов отвечающий экологическим нормам Евро-2. В алгоритм работы стеклоочистителей планировалось ввести режим «регулируемой паузы». Также, машины планировалось оснащать ABS фирмы Bosch.

В полном объёме все нововведения в серию не пошли, но часть из них была внедрена на «Волге» 2003 модельного года ГАЗ-31105.

В 2004 году на Заводе автомобилей малых серий (ЗАМС) при ГАЗе была выпущена малая партия экземпляров с установленным рядным четырёхцилиндровым мотором Ford объёмом 2,3 л и мощностью 147 л.с. с четырёхступенчатой АКПП.

ГАЗ-3110 в кино

• Перекрёсток
• Д.Д.Д. Досье детектива Дубровского
• Старые клячи
• Агент национальной безопасности (все сезоны)
• Улицы разбитых фонарей
• Хоттабыч
• День Д
• Теневой партнёр
• Марш Турецкого 2
• Капкан
• В аду
• Спецназ
• Дикий 3
• Московское такси (клип на песню Михаила Шуфутинского)
• Четыре таксиста и собака
• Четыре таксиста и собака 2
• Дружная семейка
• Таксист
• Чернобыль. Зона отчуждения на ТНТ
• Автомобиль снимали в художественном фильме 2004 года «Превосходство Борна». Сцена погони по московским улицам получила в 2005 году мировую премию в области трюков Таурус (англ. Taurus World Stunt Awards) в номинации «лучшая машина» (англ. Best Vehicle). Руководил постановкой этой автомобильной погони российский каскадёр Виктор Иванов. Для того, чтобы отснять сцену, ушло шесть автомобилей.

В игровой и сувенирной индустрии

Масштабная модель ГАЗ-3110 в масштабе 1:43 в промышленных масштабах в России не выпускалась. Зато выпускались конверсии саратовских моделей ГАЗ-3102, выпускаемые фирмами "Скейл" и "Миниград".

Модель ГАЗ-3110 представлена на российском рынке фирмами IST Models и «Наш Автопром 1:43».

Отрывок, характеризующий ГАЗ-3110

Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.