Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина

 памятник архитектуры (федеральный)

Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина
Дата основания	1912
Местонахождение	ул. Волхонка, 12 Москва, Россия
Директор	Марина Девовна Лошак Президент: Ирина Александровна Антонова
Сайт	[www.arts-museum.ru Официальный сайт]

К:Музеи, основанные в 1912 году

Госуда́рственный музе́й изобрази́тельных иску́сств и́мени А. С. Пу́шкина (сокращённо ГМИИ им. А. С. Пушкина) — один из самых крупных и значительных в России и в мире музеев европейского и мирового искусства. Памятник архитектуры, расположен в центре Москвы по адресу: улица Волхонка, 12. Открыт 31 мая (13 июня) 1912 года.

История

Проекты создания Музея изящных искусств в Москве неоднократно излагались в печати: княгиней З. А. Волконской и академиком Степаном Шевырёвым (1831), профессором К. К. Герцем (1858), директором Московского Публичного и Румянцевского музеев Н. В. Исаковым (1864).

В качестве инициатора создания музея в 1893 году выступил заслуженный профессор Московского университета, доктор римской словесности и историк искусства Иван Владимирович Цветаев. Он же стал первым директором Музея (1911—1913). Музей создавался на основе Кабинета изящных искусств и древностей Московского университета как учебно-вспомогательное и публичное хранилище слепков и копий с классических произведений мирового искусства. Церемония закладки Музея состоялась 17 августа 1898 года. Бо́льшую часть денег на строительство музея пожертвовал русский меценат Ю. С. Нечаев-Мальцов. Первый публичный конкурс проектов привлёк 19 проектов из разных концов России, из них было рассмотрено 15 и награждено 7 проектов. Руководство постройкой было доверено архитектору Р. И. Клейну, который выработал окончательный проект здания, использовав при этом проект архитектора-самоучки П. С. Бойцова. Правление Императорского Московского университета организовало Клейну длительную командировку в европейские музеи, Египет и Грецию. Клейну помогали в строительстве инженеры И. И. Рерберг — первый заместитель руководителя проекта и В. Г. Шухов — автор уникальных светопрозрачных перекрытий музея. Через школу Клейна на постройке музея прошли десятки молодых архитекторов (Г. Б. Бархин, А. Д. Чичагов, М. М. Перетяткович и др.), инженеров, художников. Над интерьерами, кроме самого Клейна, работали И. И. Нивинский, А. Я. Головин. Здание музея использует общий градостроительный план и внутреннюю планировку Бойцова, но подробная архитектурная разработка фасадов и интерьеров — безусловно, авторская работа Клейна и его команды.

Здание было закончено вчерне в 1904 году. Экспонаты (гипсовые слепки и другие копии) заказывались с 1890-х в зарубежных мастерских по формам, снятым непосредственно с оригиналов; в ряде случаев копии делались впервые.
Торжественное открытие «Музея изящных искусств имени императора Александра III при Императорском Московском университете» состоялось 31 мая (13 июня) 1912 года.

В 1932 году музей был переименован в Государственный музей изобразительных искусств, а в 1937 г. музею было присвоено имя А. С. Пушкина. Во время Великой Отечественной войны значительная часть музейных фондов была эвакуирована в Новосибирск и Соликамск. С 1944 года началось восстановление здания ГМИИ, пострадавшего во время войны от бомбардировок, и подготовка к развертыванию экспозиции. Бомбёжкой была разбита часть стёкол металло-стеклянных перекрытий В. Г. Шуховa^{[неавторитетный источник? 3014 дней]}, и в течение трёх лет музей стоял под открытым небом. В верхней части западного фасада Музея остались выбоины от осколков немецких бомб. В этот период, с февраля 1944 г. и по 1949 г., директором музея был С. Д. Меркуров. Послевоенное открытие экспозиции состоялось 3 октября 1946 года.

В период 1949—1953 годов экспозиционная деятельность ГМИИ была свёрнута; помещения музея были отданы под «Выставку подарков И. В. Сталину от народов СССР и зарубежных стран». После смерти Сталина профильная деятельность ГМИИ была восстановлена и расширена.

В 1985 г. по инициативе доктора искусствоведения И. С. Зильберштейна и директора ГМИИ И. А. Антоновой на правах научного отдела ГМИИ был основан Музей личных коллекций.

С 1980 г. по инициативе Святослава Рихтера и И. А. Антоновой в залах музея проводится ежегодный фестиваль музыки и живописи «Декабрьские вечера».

Коллекция

Коллекция ГМИИ представляет собой собрание произведений западного искусства от античности до XX века.

Первоначально коллекция была сформирована И. В. Цветаевым из гипсовых копий античных скульптур, копий римских скульптур и мозаик, а также купленной государством коллекции подлинных древностей египтолога Голенищева.

В апреле 1923 г. Наркомпрос принимает решение о создании в здании Музея изящных искусств Центрального музея старой западной живописи на основе собраний Государственного музейного фонда, Московского Публичного и Румянцевского музеев, собрания Первого музея старой западной живописи (коллекция Д. И. Щукина), собрания Г. А. Брокара и других частных коллекций, национализированных после революции. В течение года в Музей поступают картины, а в ноябре 1924 года открываются первые залы новой картинной галереи.

В 1930 году в ГМИИ из Эрмитажа были переданы картины Боттичелли, Кранаха, Пуссена и Давида.

После окончания Второй мировой войны в ГМИИ поступила большая часть картин из Дрезденской галереи, а также Клад Приама, найденный Генрихом Шлиманом на месте древней Трои. Впоследствии собрание Дрезденской галереи было возвращено властям Восточной Германии. Однако некоторые ценности, принадлежавшие западногерманским музеям и частным коллекционерам, остались в ГМИИ.

В 1948 г. был закрыт Государственный музей нового западного искусства (ГМНЗИ), и его собрание было поделено между Пушкинским музеем и Эрмитажем. В результате ГМИИ получил большую часть конфискованных советской властью собраний московских купцов Сергея Щукина и Ивана Морозова, состоящих из картин Ренуара, Ван Гога, Моне, Дега, Сезанна, Матисса, Пикассо и других западноевропейских и американских мастеров конца XIX — начала XX веков (около 300 картин и свыше 60 скульптур). В основном это были работы французских импрессионистов и постимпрессионистов, являющиеся сейчас гордостью и основой экспозиции ГМИИ. В музее находятся принадлежавшие Ивану Морозову картины «Красные виноградники в Арле» Ван Гога, «Девочка на шаре» Пабло Пикассо и «Смерть Софонисба» Джамбаттиста Питтони.

В 2005 году была обособлена Галерея искусства стран Европы и Америки XIX—XX веков (расположенная теперь во флигеле усадьбы Голицыных), многие картины, находившиеся после ликвидации ГМНЗИ в запасниках, пополнили постоянную экспозицию музея.

Сейчас коллекция ГМИИ им. А. С. Пушкина насчитывает свыше 670 тысяч произведений живописи, графики, скульптуры, произведений прикладного искусства, памятников археологии и нумизматики, художественной фотографии. Экспозиционно-выставочная площадь музея составляет 2672,2 квадратных метров, фондохранилищ — 2364,8 квадратных метров.

Предлагаются услуги аудиогида.

• Lucas Cranach d.Ä. - Madonna mit Kind (ca.1520).jpg

  Лукас Кранах Старший
  Мадонна с Младенцем

• Giambattista Pittoni-Sophonisba.jpg

  Смерть Софонисба
  Джамбаттиста Питтони

• Rembrandt Harmensz van Rijn - Ahasuerus, Haman and Esther - Google Art Project.jpg

  Рембрандт
  Артаксеркс, Аман и Эсфирь

• Edgar Germain Hilaire Degas 076.jpg

  Эдгар Дега
  Голубые танцовщицы

• Red vineyards.jpg

  Ван Гог
  Красные виноградники в Арле

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Пикассо
  Девочка на шаре

Библиотека

При музее имеется крупная библиотека, основанная ещё до официального открытия музея в 1904. Фонд библиотеки насчитывает почти 1 млн единиц хранения, в основном это литература по искусствоведению.

Название

• 1912—1917 — Музей изящных искусств им. Императора Александра III при Московском университете
• 1917—1923 — Музей изящных искусств при Московском университете
• 1923—1932 — Государственный музей изящных искусств
• 1932—1937 — Государственный музей изобразительных искусств
• 1937 — настоящее время — Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина

Список директоров

• 1911—1913 — И. В. Цветаев
• 1913—1921 — В. К. Мальмберг
• 1921—1923 — В. Е. Гиацинтов, и. о. директора
• 1923—1928 — Н. И. Романов
• 1928—1929 — Ф. Н. Ильин
• 1929—1932 — В. П. Полонский
• 1932—1933 — Б. Е. Этингоф
• 1933—1935 — И. М. Бык-Бек
• 1935—1936 — А. Н. Васильев
• 1936—1939 — В. А. Эйферт
• 1939—1944 — И. И. Коротков
• 1941—1942 — В. Н. Крылова, и. о. директора
• 1944—1950 — С. Д. Меркуров
• 1950—1954 — Н. Н. Слоневский
• 1954—1961 — А. И. Замошкин
• 1961—2013 — И. А. Антонова
• с 2013 года — М. Д. Лошак

Президент

• 2013 — по настоящее время — И. А. Антонова

Перспективы

Администрация музея боролась за выполнение проекта реконструкции здания Дворянского собрания и его объединения с главным зданием музея по проекту британского архитектора Нормана Фостера. В августе 2013 года выяснилось, что проект реконструкции музея отсутствует. Норман Фостер выступил с заявлением, в котором он отказался от участия в проекте и просил не упоминать его имени в связи с этой стройкой. Осенью 2013 года московские власти заявили, что намерены объявить новый конкурс на реконструкцию музея.

Планируемая реконструкция может привести к изменению исторического облика основного здания Музея, являющегося памятником архитектуры, и вызывает опасения экспертов.

в 2014 году архитектурное бюро "Проект Меганом" стало победителем конкурса на разработку концепции по развитию музейного квартала. 9 сентярбря 2016 г. будет заложен камень в основание нового здания - депозитария с открытым хранением и выставочным пространством "Музейный городок". Реконструкция музея продлится предположительно до 2022 года.

100-летие

К 100-летнему юбилею музея в 2012 году была выпущена серия юбилейных медалей и почтовая марка.

Изображение	Краткое описание	Изображение	Краткое описание
	Главное здание ГМИИ им. А. С. Пушкина		Пикассо, Девочка на шаре

В день юбилея, 31 мая 2012 года на «Первом канале» состоялась премьера двухсерийного фильма Леонида Парфёнова «Глаз Божий», посвящённого столетней истории музея.

См. также

• Иван Владимирович Цветаев
• Юрий Степанович Нечаев-Мальцов
• Зинаида Александровна Волконская
• Сергей Иванович Щукин

Литература

• Демская А. А., Смирнова Л. М. И. В. Цветаев создает музей. — М.: Галарт, 1995. — 448 с. — 7 500 экз. — ISBN 5—269—00718—5.
• Музей 3: Художественные собрания СССР: Сборник (70 лет Государственному музею изобразительных искусств имени А.С. Пушкина) / Ред.-сост. И. Е. Прусс; Под общ. ред. д-ра искусствовед. И. Е. Даниловой. — М.: Советский художник, 1982. — 256 с. — 10 000 экз. (обл.)
• Демская А. А., Смирнова Л. М. Музей на Волхонке. — М.: Московский рабочий, 1982. — 49, [16] с. — (Биография московского дома). — 50 000 экз. (обл.)
• Никольский А.А. Неоклассические тенденции в монументально-декоративной живописи интерьеров Музея изящных искусств в Москве. Неизвестные эскизы Р.И. Клейна и И.И. Нивинского sias.ru/upload/2015_1-2_114-141_nikolsky.pdf // Искусствознание : журнал. - 2015. - №. - 1-2. ISSN 2073316X.

Ссылки

• [www.arts-museum.ru Официальный сайт]
• [community.livejournal.com/gmii/428.html История создания ГМИИ]
• [arheo.manefon.org/?cat=69 О ГМИИ им. А. С. Пушкина на сайте Мировая Археология]
• [youtube.com/watch?v=uRL6qMPUGmo Пушкинский музей в начале прошлого века (кинохроника «Пробег кино-глаза» М.Кауфмана, И.Копалина, 1927 год), 00:01:12] на YouTube
• Изобразительных искусств музей имени А. С. Пушкина в Москве — статья из Большой советской энциклопедии.

Критика

• Штейнер Е. С. [www.polit.ru/article/2008/02/20/pushk/ Экскурсионный осел в Пушкинском музее] // Полит.ру

Отрывок, характеризующий Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина

– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.