Харьковский подшипниковый завод

Харьковский подшипниковый завод ХАРП
Тип	публичное акционерное общество
Листинг на бирже	ПФТС: [www.pfts.com/uk/moreinformation/?ticker=HARP HARP]
Год основания	1 ноября 1947
Расположение	СССР СССР → Украина Украина: Харьков
Отрасль	машиностроение
Продукция	подшипники
Чистая прибыль	648,108 млн грн (2010 год)
Число работников	около 3 тыс. (май 2014)
Материнская компания	индустриальная группа "УПЭК"
Награды
Сайт	[www.harp.ua www.harp.ua]

К:Предприятия, основанные в 1947 году

Харьковский подшипниковый завод (укр. Харківський підшипниковий завод) — промышленное предприятие в Харькове, один из крупнейших в СНГ производителей подшипниковой продукции (шариковых и цилиндрических роликовых подшипников) и единственное на Украине предприятие, выпускающее подшипники для железнодорожного транспорта.

Завод занимает территорию в 45,54 га.

История

1945 - 1991

Строительство подшипникового завода в Харькове (получившего наименование "8-й государственный подшипниковый завод") началось в конце 1944 года. Завод стал первым предприятием подшипниковой промышленности, построенным на территории УССР. После окончания Великой Отечественной войны, началось восстановление народного хозяйства страны и потребность в подшипниках, разных по своей конструкции, грузоподъемности, назначению резко возросла. К зиме построили первый заводской корпус. Материалы и техника поступали с 1-го, 3-го и 4-го ГПЗ, которые в те годы уже обладали большим опытом организации производства и выпуска подшипников. Из Москвы, Куйбышева, Саратова прибыли специалисты токарного, шлифовального, инструментального дела.

1 сентября 1946 года коллектив завода освоил изготовление первых трёх типов подшипников 203, 307 и 408.

Пуск первой очереди завода состоялся досрочно, 1 ноября 1947 года. К этому времени завод уже выпускал 14 типов подшипников и сдал государству 200 тыс. штук подшипников.

В 1950-1951 годах произведено переоснащение завода. Конструкторы решили одну из основных задач - повышение качества продукции и производительности труда. Были созданы автомат для полирования колец, агрегаты для механической переработки стружки, транспортная система доставки подшипников со сборочных операций на упаковку, консервационные установки.

Для завода характерны высокие темпы развития и рост объёмов производства.

За семилетку (1959-1965) объем производства вырос более чем в два раза.

В 1964 году на заводе развернулась подготовка к созданию автоматических линий обработки колец вагонных подшипников и перевода кузнечного производства на новую техническую основу. В результате, завод стал головным предприятием СССР по выпуску вагонных подшипников.

20 августа 1966 года за освоение выпуска новой продукции завод был удостоен ордена Трудового Красного знамени.

К 1967 году завод одним из первых среди предприятий Харькова успешно обеспечил внедрение в производственный процесс элементов производственной эстетики (было произведено озеленение свыше 50% заводской территории посадками туи, серебристой ели и устройством цветников, установлены фонтаны, в главном корпусе студентами-дипломниками Харьковского художественно-промышленного института было выложено настенное панно). В 1967 году завод производил 250 видов подшипников массой от 350 грамм до 45 кг для сельскохозяйственных машин, автомашин, подвижного состава железнодорожного транспорта и авиатехники. В результате, в 1967 году завод был награждён Памятным Красным знаменем компартии Украины.

В ходе девятой пятилетки (1971 - 1975) была проведена реконструкция производственной базы завода - созданы комплексные механизированные цеха, введены в эксплуатацию 38 автоматических линий, на 130 операциях были введены прогрессивные технологические процессы. Проведённая модернизация позволила на 38% увеличить производительность труда.

По состоянию на начало 1979 года завод выпускал 400 типоразмеров подшипников массой от нескольких граммов до 45 кг, которые поставлялись промышленности СССР и экспортировались в 40 стран мира.

В 1980-х завод становится головным в стране по поставкам вагонных подшипников. Их производство было организовано на 32 автоматических линиях токарной, шлифовальной и термической обработки. В это же время появляются новые промышленные корпуса.

По состоянию на 1985 год, на заводе действовали свыше 100 автоматизированных линий, производившие около 400 типоразмеров подшипников, применявшихся в сельскохозяйственном машиностроении, автомобильной промышленности, локомотиво- и вагоностроении, электротехнической промышленности.

После 1991

В 1994 году на базе предприятия создано открытое акционерное общество «Харьковский подшипниковый завод».

В мае 1995 года Кабинет министров Украины внёс завод в перечень предприятий, подлежащих приватизации в течение 1995 года.

В августе 1997 года завод был включён в перечень предприятий, имеющих стратегическое значение для экономики и безопасности Украины.

В 1999 году Индустриальная группа УПЭК приобрела первый крупный пакет акций Харьковского подшипникового завода, в дальнейшем став основным акционером. Оппонентом в этой сделке была американская компания «СигмаБлейзер».

С января 2000 года ХАРП входит в Индустриальную группу УПЭК.

С приходом нового инвестора за счет внедрения новых технологий и усовершенствования системы менеджмента был сделан качественный скачок в производстве и реализации продукции, а именно:
В 2000 году производство в АО "ХАРП" прошло наблюдательный аудит Международной сертифицирующей организации TUV CERT, подтвердившей соответствии производственной технологии предприятия стандарту ISO - 9002, были освоены новые типы подшипников.

2001 год: Создан ООО "УПЭК ТРЕЙДИНГ" дистрибьютор АО "ХАРП" с эксклюзивными правами продажи подшипниковой продукции; Организованы торговые представительства; Создана, эффективно работающая дилерская сеть; Восстановлены торговые отношения с АО "Ростсельмашем", Волжским автомобильным и Минским тракторным заводами; Принят крупнейший в Харьковской области инвестиционный проект модернизации производства на АО "ХАРП".

2002 год: Расширена номенклатура подшипников и увеличение объемов производства продукции; Заключены новые договора на долгосрочную работу с АО "АвтоВАЗ", СП "АвтоЗАЗ-ДЭУ" и другими крупными промышленными предприятиями; Увеличен объем продаж; Разработан и внедрен новый фирменный стиль; Закончен первый этап технического перевооружения и модернизации производства Харьковского подшипникового завода в рамках инвестиционного проекта.

В 2003 г. завод увеличил объёмы производства на 23% по сравнению с 2002 годом и произвел 22,293 млн. подшипников.

К началу 2004 года завод освоил производство более 500 типов шариковых и роликовых подшипников диаметром от 30 до 320 мм.

В 2006 году завод увеличил чистый доход до 229,7 млн. гривен и завершил год с убытком в размере 13,6 млн. гривен.

В 2007 г. завод освоил производство горячештампованных и токарнообработанных полуфабрикатов и компонентов автомобильных, железнодорожных и индустриальных подшипников, увеличив чистый доход до 311,5 млн. гривен и завершил 2007 год с убытком в размере 4 млн. гривен.

В 2008–2010 гг. на ХАРП (также, как на других предприятиях группы УПЭК) была внедрена комплексная система автоматизации конструкторско-технологической подготовки и компьютерного сопровождения машиностроительного производства (КСА).

В 2009 г. ХАРП сертифицировал и приступил к серийному производству новой разработки — сдвоенного подшипника качения закрытого типа (так называемой «цилиндрической кассеты» CRU-дуплекс), предназначенного для установки в корпусы букс грузовых вагонов с нагрузкой на ось 23,5 тонно-сил.

2010 год ОАО «Харьковский подшипниковый завод» закончил с чистым доходом 648,108 млн грн., что на 34,2% выше показателя 2009 года. По итогам периода завод зафиксировал прибыль в сумме 13,94 млн грн. (в 2009 г. - 35,5 млн грн.).

С 2011 года — преобразование в Публичное акционерное общество «Харьковский подшипниковый завод».

В ходе реализации программы реконструкции производственной базы, в конце марта 2011 на заводе были установлены четыре новых токарных станка с числовым программным управлением производства фирмы "Goodwаy" (Тайвань). В октябре 2011 года завод приобрел и установил две дисковые пилы для получения заготовок колец шариковых подшипников производства немецкой фирмы "Behringer". Кроме того, в июне 2011 года завод заказал три термические печи для закалки колец железнодорожных подшипников производства польской фирмы "Seco/Warwick" (первая из которых была получена летом 2012 года).

Во втором полугодии 2014 года завод снизил объемы производства, в первом полугодии 2015 года сокращение объемов производства продолжилось.

В конце 2015 года на заводе было проведено обновление лабораторного оборудования, в эксплуатацию были введены новые приборы вихретокового контроля дефектов поверхностного слоя колец роликовых подшипников типа ПВК-КМ2.

В марте 2016 года завод освоил производство корпусных подшипниковых узлов и подшипников для импортной сельхозтехники c уплотнением повышенной герметичности "X-SHIELD".

Руководство

Председатель наблюдательного совета — Юров Вячеслав Геннадиевич
Генеральный директор — Коханов Владимир Марксович
Директор технический — Хмель Сергей Иванович

Деятельность

Завод является лидером в СНГ по производству подшипников для предприятий сельскохозяйственного машиностроения, а также одним из ведущих поставщиков компаний транспортного машиностроения и железнодорожной отрасли. Продукция ХАРП применяется также в автомобильной, добывающей и электротехнической промышленности, в горно-металлургическом комплексе.

Завод выпускает более 500 типов подшипников наружным диаметром от 30 до 400 мм под торговой маркой HARP (ХАРП), HAPR-AGRO, HARP-AUTO.

На предприятии внедрена система менеджмента качества, соответствующая требованиям международного стандарта ISO 9001:2008 (орган по сертификации — MOODY INTERNATIONAL, Великобритания). На ХАРП ведется подготовка к проведению сертификации по системе ISO/TS 16949:2002.

Разработку и совершенствование продуктов ХАРП на основе современных инженерных решений ведет Инженерный центр Украинское конструкторско-технологическое бюро подшипниковой промышленности (УКТБПП) совместно с Объединенным инженерным центром УПЭК. УКТБПП — ведущий на Украине центр разработки роликовых и шариковых подшипников для железнодорожного и автомобильного транспорта и других отраслей народного хозяйства. С 2008 г. УКТБПП — головная организация на Украине по стандартизации в подшипниковой промышленности: ведет разработку новых государственных стандартов и нормативной документации по подшипниковой продукции.

Литература и источники

• Харкiв iндустрiальний. Харкiв, "Прапор", 1972 - 128 стор.

Ссылки

• [www.harp.ua Официальный сайт компании]
• [www.upec.ua Официальный сайт Индустриальной группы УПЭК]

Отрывок, характеризующий Харьковский подшипниковый завод

Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.


Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.