Габбе, Пётр Андреевич
| Пётр Андреевич Габбе | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Дата смерти: |
неизвестно |
| Гражданство: | |
| Род деятельности: | |
| Язык произведений: | |
Пётр Андреевич Габбе (1796 — после 1841[1]) — русский писатель и поэт; участник Отечественной войны 1812 года.
Биография
Пётр Габбе родился в 1796 году в семье коллежского советника Андрея Андреевича Габбе. С раннего детства находился под особенным покровительством цесаревича Константина Павловича, называвшего его «своим Петрушей»; его знала также и даже носила на руках российская императрица Мария Фёдоровна (жена Павла I Петровича)[2].
По окончании Первого кадетского корпуса, он служил в лейб-гвардии Литовском полку и в чине штабс-капитана командовал 5-й мушкетерской ротой.
Принимал участие в Отечественной войне 1812 года[3].
Согласно отзывам современников, по своим нравственным качествам, уму и образованию Пётр Габбе занимал выдающееся положение среди полковых товарищей, уважавших его за смелость и благородный образ мыслей. Научная любознательность Габбе в связи с любовью к чтению, открытое порицание господствовавшей тогда палочной системы воспитания солдат и попытки защитить их навлекли на него подозрение в политической неблагонадежности[2].
С июля 1822 года за ним был учрежден тайный полицейский надзор, продолжавшийся до февраля 1823 года, когда «за дерзкие суждения о высших себя в чине и даже о начальниках своих» Габбе был разжалован в солдаты с зачислением в Волынский пехотный полк. 18 сентября того же года он получил прощение, с возвращением чинов и с оставлением в Волынском полку, из которого вскоре перевелся в 49-й егерский полк, а в марте 1826 года уволен в отставку с запрещением въезда в Санкт-Петербург, Москву и Варшаву. Запрет этот был, по всей вероятности, вызван причастностью Габбе к делу декабристов, о чём сохранилось известие в записках И. И. Горбачевского — одного из членов общества соединенных славян «Общества соединённых славян»[2].
В 1826 году он получил место главного управляющего обширных имений Л. А. Нарышкина в Тамбовской и Саратовской губерниях. Находясь под надзором полиции, он проживал сперва в селе Березовке Саратовской губернии, а потом в киевском имении жены Нарышкина[2].
Живя в деревне, Габбе свой досуг посвящал литературе, чтению и переписке с друзьями, к числу коих принадлежал и поэт кн. П. А. Вяземский, с которым он познакомился ещё в польской столице.
Довольно большая его библиотека состояла из французских, немецких, итальянских, английских, русских и польских книг. Габбе помещал свои стихотворения и прозаические статьи в разных журналах. Ценителем его литературных трудов был князь П. А. Вяземский, приезжавший к нему и в Березовку. Когда Габбе приехал однажды под чужим именем в Москву, Пётр Вяземский познакомил его с Александром Пушкиным[2].
В 1833 году у Габбе диагностировали серьёзное психическое расстройство и он был отправлен в город Николаев. По ходатайству Льва Нарышкина и графа Михаила Воронцова император Николай I дозволил Габбе отправиться за границу «с тем, чтобы впредь не въезжать в Россию ни под своим, ни под чужим именем»[2].
Дальнейшая судьба Петра Андреевича Габбе неизвестна[2].
Избранная библиография
- "Биографическое похвальное слово г-же Сталь-Гольштейн", СПб., 1822 г. (Вяземский напечатал отзыв об этом сочинении в «Сыне Отечества», 1822 г., № 29);
- "Байрон в темнице", элегия (Сын Отечества, 1822 г., № 43, за подписью Г.б.е., Варшава);
- "О способности говорить и молчаливости (Московский Телеграф, 1825 г., № 21);
- "Брату на Кавказ", стихотворение (там же, № 22);
- "Песня", стихотворение (там же, №24);
- "Прогулка за Днепром" (там же, 1827 г., №№ 4 и 5);
- Отрывки из поэмы Т. Мура: "The loves of the Angels". Перевод с английского, там же, 1828 г., № 17);
- "Поэзия", стихотворение (Подснежник, 1830 г.).
Напишите отзыв о статье "Габбе, Пётр Андреевич"
Примечания
- ↑ [www.knigafund.ru/klassika_knigafonda/authors/14631 Габбе П.А.]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Габбе, Петр Андреевич // Русский биографический словарь : в 25 томах / Издание Императорского Русского Исторического Общества. — М.: Типография Г. Лисснера и Д. Собко, 1914. — Т. 4: Гааг — Гербель. — С. 7.
- ↑ Энциклопедия «Мордовия»
Литература
- Остафьевский архив князей Вяземских, том II, 276, 461—463, 548.
- Записки H. В. Веригина («Русская старина», 1892 г., т. 76, 1893 г., тт. 77 и 78).
- «Русский архив», 1882 г., книга I, 440.
Отрывок, характеризующий Габбе, Пётр Андреевич
– Catiche a fait donner du the dans le petit salon, – сказал князь Василий Анне Михайловне. – Allez, ma pauvre Анна Михайловна, prenez quelque сhose, autrement vous ne suffirez pas. [Катишь велела подать чаю в маленькой гостиной. Вы бы пошли, бедная Анна Михайловна, подкрепили себя, а то вас не хватит.]Пьеру он ничего не сказал, только пожал с чувством его руку пониже плеча. Пьер с Анной Михайловной прошли в petit salon. [маленькую гостиную.]
– II n'y a rien qui restaure, comme une tasse de cet excellent the russe apres une nuit blanche, [Ничто так не восстановляет после бессонной ночи, как чашка этого превосходного русского чаю.] – говорил Лоррен с выражением сдержанной оживленности, отхлебывая из тонкой, без ручки, китайской чашки, стоя в маленькой круглой гостиной перед столом, на котором стоял чайный прибор и холодный ужин. Около стола собрались, чтобы подкрепить свои силы, все бывшие в эту ночь в доме графа Безухого. Пьер хорошо помнил эту маленькую круглую гостиную, с зеркалами и маленькими столиками. Во время балов в доме графа, Пьер, не умевший танцовать, любил сидеть в этой маленькой зеркальной и наблюдать, как дамы в бальных туалетах, брильянтах и жемчугах на голых плечах, проходя через эту комнату, оглядывали себя в ярко освещенные зеркала, несколько раз повторявшие их отражения. Теперь та же комната была едва освещена двумя свечами, и среди ночи на одном маленьком столике беспорядочно стояли чайный прибор и блюда, и разнообразные, непраздничные люди, шопотом переговариваясь, сидели в ней, каждым движением, каждым словом показывая, что никто не забывает и того, что делается теперь и имеет еще совершиться в спальне. Пьер не стал есть, хотя ему и очень хотелось. Он оглянулся вопросительно на свою руководительницу и увидел, что она на цыпочках выходила опять в приемную, где остался князь Василий с старшею княжной. Пьер полагал, что и это было так нужно, и, помедлив немного, пошел за ней. Анна Михайловна стояла подле княжны, и обе они в одно время говорили взволнованным шопотом:
– Позвольте мне, княгиня, знать, что нужно и что ненужно, – говорила княжна, видимо, находясь в том же взволнованном состоянии, в каком она была в то время, как захлопывала дверь своей комнаты.
– Но, милая княжна, – кротко и убедительно говорила Анна Михайловна, заступая дорогу от спальни и не пуская княжну, – не будет ли это слишком тяжело для бедного дядюшки в такие минуты, когда ему нужен отдых? В такие минуты разговор о мирском, когда его душа уже приготовлена…
Князь Василий сидел на кресле, в своей фамильярной позе, высоко заложив ногу на ногу. Щеки его сильно перепрыгивали и, опустившись, казались толще внизу; но он имел вид человека, мало занятого разговором двух дам.
– Voyons, ma bonne Анна Михайловна, laissez faire Catiche. [Оставьте Катю делать, что она знает.] Вы знаете, как граф ее любит.
– Я и не знаю, что в этой бумаге, – говорила княжна, обращаясь к князю Василью и указывая на мозаиковый портфель, который она держала в руках. – Я знаю только, что настоящее завещание у него в бюро, а это забытая бумага…
Она хотела обойти Анну Михайловну, но Анна Михайловна, подпрыгнув, опять загородила ей дорогу.
– Я знаю, милая, добрая княжна, – сказала Анна Михайловна, хватаясь рукой за портфель и так крепко, что видно было, она не скоро его пустит. – Милая княжна, я вас прошу, я вас умоляю, пожалейте его. Je vous en conjure… [Умоляю вас…]
Княжна молчала. Слышны были только звуки усилий борьбы зa портфель. Видно было, что ежели она заговорит, то заговорит не лестно для Анны Михайловны. Анна Михайловна держала крепко, но, несмотря на то, голос ее удерживал всю свою сладкую тягучесть и мягкость.
– Пьер, подойдите сюда, мой друг. Я думаю, что он не лишний в родственном совете: не правда ли, князь?
– Что же вы молчите, mon cousin? – вдруг вскрикнула княжна так громко, что в гостиной услыхали и испугались ее голоса. – Что вы молчите, когда здесь Бог знает кто позволяет себе вмешиваться и делать сцены на пороге комнаты умирающего. Интриганка! – прошептала она злобно и дернула портфель изо всей силы.
Но Анна Михайловна сделала несколько шагов, чтобы не отстать от портфеля, и перехватила руку.
– Oh! – сказал князь Василий укоризненно и удивленно. Он встал. – C'est ridicule. Voyons, [Это смешно. Ну, же,] пустите. Я вам говорю.
Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
