Сланов, Габдол

Габдол Сланов
Ғабдол Сланов
Марка Казахстана, посвященная 100-летию со дня рождения писателя Габдола Сланова
Дата рождения:	15 сентября 1911(1911-09-15)
Место рождения:	Кзыл-Кугинский район Гурьевской области (ныне Кзылкогинский район Атырауская область Казахстан
Дата смерти:	17 февраля 1969(1969-02-17) (57 лет)
Место смерти:	Алма-Ата
Гражданство:
Род деятельности:	писатель, журналист
Годы творчества:	1938-1969
Направление:	соцреализм
Жанр:	проза
Язык произведений:	казахский, русский
Награды:

Габдол Сланов (каз. Ғабдол Сланов; 15 сентября 1911, Кзыл-Кугинский район Гурьевской области (ныне Кзылкогинский район Атырауской области Казахстана) — 17 февраля 1969, Алма-Ата) — казахский советский писатель, журналист, переводчик.

Биография

Окончил Уральскую городскую ремесленно-техническую школу. В 1928-1931 работал на нефтянником на Макатском промысле. С 1930 года работал в Алма-Ате в Наркомземе Казахской автономной ССР.

С апреля 1931 Г. Сланов — сотрудник редакции газеты «Трудовой Казах», затем «Социалистик Казахстан», работал сначала литературным сотрудником, а потом руководителем отдела, очеркистом. В редакции газеты проработал 15 лет.

Позже до 1957 — директор литературно-мемориального музея Джамбула, продолжал сотрудничество с газетами республики.

Творчество

Габдол Сланов - автор многих романов и повестей, стихов, фельетонов, очерков на русском и на казахском языках .

Произведения его проникнуты глубокой романтикой и лиризмом. Писатель очень хорошо чувствует и описывает природу родного края.

Литературный дебют Г. Сланова состоялся в 1938 году выпуском в свет первой книги рассказов и очерков . В том же году написал повесть «Поток мечты», которая получила премию на республиканском конкурсе, посвященном 20-летию ВЛКСМ. Следующее большое произведение писателя — роман «Донь Аскан», (1941). В 1945 году был напечатан его роман «Огнедышащая гора».

Вскоре Г. Сланов создает роман «Приволье» (1954). В переводе на русский язык он вышел отдельной книгой в Москве и Алма-Ате. Перу писателя принадлежит также роман «Буйное русло реки» о тяжелых условиях труда рабочих на золотодобывающем руднике, жизни казахских жатаков в Западном Казахстане до Октябрьской революции, борьбе за свободу, их участии в гражданской войне, зарождении и становлении рабочего класса в Семиречье.

Роман «Донь Аскан», в котором автор описывает предреволюционные события в Западном Казахстане, дважды переиздавался на русском языке (в 1958 и 1965 годах) под названием «Степь да степь».

Г. Слановым переведен на казахский язык роман А. Фадеева «Молодая гвардия».

Избранные произведения

• романы «Шалкар», «Донь Аскан», «Буйное русло реки», «Степь да степь», «Жанар тау»,
• повесть «Кызбел»,
• пьеса «Махамбет»,
• сборник очерков «На вершине жизни»
• очерки «Современники», «Гражданин», «Сын Алтая», «Летопись эпохи» и другие.

Пьеса «Махамбет» была поставлена на сценах республиканских и областных театров.

Награды

• Орден «Знак Почёта»

Память

• В 1969 году улице Кирпичной в г Талды-Кургане было присвоено имя Г.Сланова
• Улица Г.Сланова имеется в г.Атырау.
• В 2001 Атырауской областной универсальной научной библиотеке присвоено имя казахского писателя Габдола Сланова (постановление Правительства Республики Казахстан от 24 июля 2001 г. № 1000).
• В 2011 почта Казахстана выпустила марку, посвященную 100-летию со дня рождения писателя.
• Улица Г.Сланова имеется в г. Алматы.

Ссылки

• [newskaz.ru/society/20110930/1953766.html Марка, посвященная писателю Сланову, вводится в обращение]

Отрывок, характеризующий Сланов, Габдол

К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.