Габдулла Амантай

Габдулла Амантай
Ғабдулла Амантай
Дата рождения:	23 июля 1907(1907-07-23)
Место рождения:	д. Верхний Кунакбай, Бузулукский уезд, Самарская губерния
Гражданство:	Российская империя Российская империяСССР СССР
Дата смерти:	10 июля 1938(1938-07-10) (30 лет)
Место смерти:	Уфа
Дети:	сын и дочь

Габдулла́ Аманта́й (башк. Ғабдулла Амантай); полное имя — Габдулла́ Сахипгаре́евич Аманта́ев (башк. Ғабдулла Сахипгәрәй улы Амантаев); 23 декабря 1907, д. Верхний Кунакбай Бузулукского уезда Самарской губернии, ныне Красногвардейского района Оренбургской области — 1938, Уфа) — башкирский советский поэт, литературовед и фольклорист, общественный деятель.

Биография

Принимал активное участие в составлении словарей и учебников башкирского языка, один из организаторов башкирской филологической науки. Его научные труды посвящены принципам определения национальной литературы, проблемам исследования башкирского фольклора и литературного языка.

Делегат Первого съезда писателей СССР. Член БашЦИКа.

Начал печататься с 15 лет. Первый сборник стихов «Песни борьбы» вышел в 1927. Всего при жизни издал 9 книг.

В 1937 году репрессирован. Реабилитирован посмертно, в конце 90-х годов ХХ века.

Образование

• медресе «Хусаиния»
• Башкирский институт народного образования (Оренбург)
• 1928—1931 годы учился на восточном факультете Ленинградского института философии и лингвистики

Работа

• 1926—1928 гг. Редактор молодёжных газет «Йәш юҡһыл», «Башҡортостан йәштәре» (ныне «Йэшлек»).
• 1933—1936 гг — директор Башкирского НИИ национальной культуры, редактор журнала «Октябрь».

Память

• В Уфе, по адресу улица Ленина, д.2, на белом мраморе золотом вписан текст: «В этом доме в 1933—1937 годах жил видный башкирский поэт, ученый и общественный деятель Габдулла Амантай (1907—1938)».
• Улица в г. Уфе (микрорайон «Колгуевский»)

Ссылки

• [encycl.bash-portal.ru/amantay.htm АМАНТАЙ Габдулла в Башкирской энциклопедии]
• [www.oodb.ru/index.php/orenburjie/literaturnaya-karta/name/701-2012-06-13-08-58-37 Амантай Габдулла]
• [orenbash.ru/index.php/persones/item/19-амантаев-габдулла-сахипгареевич Амантаев Габдулла Сахипгареевич]

Отрывок, характеризующий Габдулла Амантай

– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.