Габдулхаков, Ильдус Ахатович
| Ильдус Ахатович Габдулхаков | |
| Личная информация | |
|---|---|
| Гражданство | |
| Клуб | |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Спортивная карьера |
1974—1992 |
| Тренеры | |
| Вес |
до 57 кг |
Габдулха́ков Ильду́с Аха́тович (27.5.1962, Куеда, Пермская область, СССР [1]) — советский самбист и дзюдоист, чемпион мира, Заслуженный мастер спорта СССР по самбо (1990), Мастер спорта СССР по дзюдо.
Биография
Ильдус Габдулхаков родился в 1962 году в посёлке Куеда Пермской области. С 1974 года начал занятия дзюдо в Куеде у тренера Коновалова В.М. После службы в СА, в 1983 году переехал в Пермь, где продолжил занятия в ДСО «Динамо» у тренера Лузина В.П.
В 1984 году занял второе место на первенстве Динамо среди молодёжи в Перми и также стал серебряным призёром на чемпионате России в Курске, в 1985 году выиграл первенство РСФСР «Динамо» в Волгограде. После этого, И. Габдулхаков перешёл в самбо.
В самбо, выступая в категории до 57 килограммов, в 1986 году занял третье место на Кубке СССР, в следующем году выиграл Кубок СССР и получил серебро на чемпионате СССР. Поступив в Чайковский филиал Челябинского государственного института физкультуры, переехал в Чайковский.
В 1988 году также был вторым на чемпионате СССР и выиграл Кубок Мира по самбо в 1989 году на чемпионате СССР занял третье место, а на Кубке Мира стал вторым.
Удачным для борца стал 1990 год, в котором он наконец выиграл чемпионат СССР, выиграл чемпионат Европы по самбо [2] и стал чемпионом мира по самбо. Закончил карьеру в 1992 году, заняв 2 место на международном турнире по дзюдо в Мадриде.
Женат, имеет двоих детей. На настоящее время проживает в Дзержинском [3]. Некоторое время являлся Президентом федерации дзюдо Центрального округа России
Напишите отзыв о статье "Габдулхаков, Ильдус Ахатович"
Ссылки
[www.judo-profi.perm.ru/html/JUDO%20PERM/Sportsmeni/Sportsmeni/Gabdulhakov_Album%201.html Фотоальбом И. Габдулхакова]
Примечания
Отрывок, характеризующий Габдулхаков, Ильдус Ахатович
– Ну, а по правде, Marie, тебе, я думаю, тяжело иногда бывает от характера отца? – вдруг спросил князь Андрей.Княжна Марья сначала удивилась, потом испугалась этого вопроса.
– МНЕ?… Мне?!… Мне тяжело?! – сказала она.
– Он и всегда был крут; а теперь тяжел становится, я думаю, – сказал князь Андрей, видимо, нарочно, чтоб озадачить или испытать сестру, так легко отзываясь об отце.
– Ты всем хорош, Andre, но у тебя есть какая то гордость мысли, – сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, – и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно было, какое другое чувство, кроме veneration, [глубокого уважения,] может возбудить такой человек, как mon pere? И я так довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все были счастливы, как я.
Брат недоверчиво покачал головой.
– Одно, что тяжело для меня, – я тебе по правде скажу, Andre, – это образ мыслей отца в религиозном отношении. Я не понимаю, как человек с таким огромным умом не может видеть того, что ясно, как день, и может так заблуждаться? Вот это составляет одно мое несчастие. Но и тут в последнее время я вижу тень улучшения. В последнее время его насмешки не так язвительны, и есть один монах, которого он принимал и долго говорил с ним.
– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
