Габидуллин, Ринат Гиндуллович

Ринат Гиндуллович Габидуллин
Дата рождения:	19 августа 1942(1942-08-19) (81 год)
Место рождения:	д. Ст. Киишки Кармаскалинского района БАССР
Род деятельности:	Депутат Государственной думы 2-го созыва

Рина́т Гинду́ллович Габиду́ллин (р. 19 августа 1942, д. Ст. Киишки Кармаскалинского района БАССР) — российский политический деятель. Депутат Государственной Думы второго созыва (1995—1999), член фракции КПРФ. Бывший второй секретарь Башкирского республиканского комитета КПРФ.

Биография

Родился 19.08.1942 г. в д. Ст. Киишки Кармаскалинского района БАССР. Nатарин.

1964-1968 – студент факультета журналистики Уральского госуниверситета, г. Свердловск.

1968-1979 – зам. редактора, редактор газеты «Восход» г. Ишимбая. В семидесятых годах преподавал в школе молодых журналистов при редакции газеты «Восход» (Ишимбай).

1979-1985 – зав. отделом, зам. редактора газеты «Советская Башкирия».

1985-1988 – директор издательства Башкирского ОК КПСС.

1988-1995 – зам. редактора газеты «Вечерняя Уфа».

Работал редактором, директором издательства, заместителем главного редактора газеты «Вечерняя Уфа».

1995-2000 – депутат Госдумы по общефедеральному избирательному списку от КПРФ.

2000 – 2003 – пом. депутата Госдумы, заместитель Председателя Коммунистической партии Республики Башкортостан.

2003 – по наст.время – на пенсии,участник оппозиционного движения. Окончил

В 1995 году избран депутатом Государственной Думы второго созыва. Вошёл в состав фракции КПРФ. Был заместителем председателя Комитета по информационной политике и связи. Был заместителем председателя Башкирского республиканского комитета КПРФ, кандидатом в члены ЦК КПРФ.

В марте 2003 года принимал участие в выборах депутатов Государственного собрания Республики Башкортостан по избирательному округу № 46. Занял третье место, набрав 16,35 % голосов.

В июне 2004 года на XIII отчётно-выборной конференции Башкирского республиканского отделения КПРФ избран вторым секретарём и членом бюро. Однако позднее в том же году в результате внутрипартийного конфликта в КПРФ Габидуллин подал заявление о выходе из партии. На пленуме Башкирского республиканского комитета КПРФ заявления о сложении полномочий подали первый секретарь рескома, член бюро рескома Валентин Никитин, секретарь рескома, член бюро Валерий Ширяев, члены бюро рескома — первый секретарь Уфимского райкома Леонид Михайлов и Владимир Хивинцев. По словам Габидуллина, причиной ухода в отставку секретариата рескома стало несогласие с политикой председателя ЦК КПРФ Геннадия Зюганова.

16 апреля 2005 года Габидуллин на митинге оппозиции в Уфе подвергся нападению, нападавший ударом кастета сбил его с ног и начал избивать на глазах милиции. Пришедшие на помощь Габидуллину женщины вынудили милиционеров задержать нападавшего. Согласно сообщениям в СМИ, нападавший принадлежал прорахимовской организации «Союз башкирской молодёжи». По словам местного оппозиционера, директора Фонда развития местного самоуправления Роберта Загреева, в тот же день на митинге было избито несколько стариков.

1 сентября 2009 года 67-летний Габидуллин был задержан милицейской опергруппой в Уфе при распространении листовок с призывом принять участие в акции протеста против отмены льгот пенсионерам. Во время допроса у него ухудшилось состояние здоровья, к нему была вызвана скорая помощь. Координационный совет региональных отделений политических партий и общественных организаций республики направлял по этому поводу запрос министру внутренних дел по Республике Башкортостан. В запросе говорилось, что Габидуллин «был подвергнут допросу с пристрастиями, оскорблениями и унижениями», «у Габидуллина начался нервный шок, который привел к потере способности двигаться», «выпустили Габидуллина спустя 6 часов после задержания. К нему, лежащему в конвульсиях у входа в отдел, была вызвана „скорая помощь“ и только медики с помощью укола спасли от худшего». Позднее Габидуллин заявил: «отступать перед диким произволом, вся сила которого в наглости — увольте, это ниже моего достоинства». Он отметил, что возвращённые ему листовки на следующий день раздал на том же месте.

Ссылки

• [www.duma.gov.ru/index.jsp?t=history/2/99101433.html Информация на сайте Государственной Думы]
• [www.габидуллин.рф Блог Габидуллина]

Отрывок, характеризующий Габидуллин, Ринат Гиндуллович

Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.