Гатти, Габриеле

Габриеле Гатти итал. Gabriele Gatti
Капитан-регент Сан-Марино
1 октября 2011 года — 1 апреля 2012 года
Соправитель:	Маттео Фьорини
Предшественник:	Мария Луиза Берти, Филиппо Таманьини
Преемник:	Маурицио Раттини, Итало Риги
Рождение:	27 марта 1953(1953-03-27) (71 год) Сан-Марино
Партия:	Христианско-демократическая партия
Награды:

Габриеле Га́тти (итал. Gabriele Gatti; родился 27 марта 1953 в Сан-Марино) — капитан-регент Сан-Марино на период с 1 октября 2011 года по 1 апреля 2012 года, избран вместе с Маттео Фьорини.

Член Христианско-демократической партии с 1974 года, он занимал должности заместителя секретаря партии с 1979 по 1985 год, затем Генерального секретаря до 1987 года и председателя Центрального совета партии в 2002 году.

С 1978 по 2008 год избирался членом Большого генерального совета (парламента Сан-Марино).

С 26 июля 1986 по 20 мая 2002 года занимал пост государственного секретаря (министра) по иностранным и политическим делам Сан-Марино. С 10 мая по 6 ноября 1990 года он был председателем Комитета министров Совета Европы.

3 декабря 2008 года Гатти был назначен государственным секретарём по финансам и бюджету.

Награды

• Кавалер Большого креста ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» (11 июля 1990 года).

Отрывок, характеризующий Гатти, Габриеле

Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.