Гавар (город)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Город
Гавар
Գավառ
Страна
Армения
Марз
Координаты
Основан
Прежние названия
Новобаязет, Нор-Баязет (до 1959)
 Камо (до 1996)
Город с
Площадь
Официальный язык
Население
20 765 человек (2011)
Национальный состав
армяне
Конфессиональный состав
христиане ААЦ
Названия жителей
гаварцы, гаварец
Часовой пояс
Телефонный код
+374 (264)
Почтовые индексы
1201-1205
Автомобильный код
02
Официальный сайт
[www.gavariqaghaqapetaran.am/ ariqaghaqapetaran.am]
К:Населённые пункты, основанные в 1830 году

Гава́р (арм. Գավառ [gavař]) (Ново-Баязет, Нор-Баязе́т, Камо́) — город в Армении, столица Гехаркуникской области. Расположен на реке Гаварагет в 8 км от её впадения в озеро Севан, в 90 км к северо-востоку от Еревана.





История

В черте города сохранились остатки циклопической крепости, посвящённой богу Халди времен Араратского царства Урарту. На месте современного Гавара с давних пор существовало село, известное как Гавар или Кавар. Первым достоверным свидетельством названия города является хачкар, который находится на старом кладбище у часовни Св. Степаноса. Надпись на камне гласит: «Год 291… Я, амира Васак, сын князя Васила, построил церковь и прорыл канал Гаварай через горы и ущелья»[1].

В пост-урартийскую эпоху территория Гавара входила в состав провинции Сюник Великой Армении и была северо-западной частью Гехаркуникского уезда. В IX веке вошла в состав владений арцахского князя Смбатяна. С 885 года территория находилась в составе армянского Багратидского царства. С середине X до конца XII века Гавар пребывал под сельджукско-турецким игом. В конце XII века Гавар завоевали князья Закаряны и передали его князям Верни-Хачена.

В 1230 году Гавар признал монгольское господство. В 1385 году эти края были разорены войсками Золотой Орды, во главе с ханом Тохтамышем. В 1387 г. на них обрушились орды Тамерлана. В 1430 г. Гавар захватило тюрское племя кара-коюнлу. В 1555 году Гавар перешёл под власть Сефевидской Персии, и в 1604 году местные армяне подверглись, по указу шаха Аббаса, насильственному переселению в Иран. В 1736 году старый Гавар был окончательно разорён Надир-шахом. Вплоть до 1828 года старый Гавар входил в состав Эриванского ханства и был частью Гекча-Дангизского магала.

В ходе Русско-персидской войны 1826—1828 гг. фельдмаршал И. Ф. Паскевич освободил Восточную Армению от кызылбашского ига. В марте 1828 года, по инициативе Паскевича, была образована Армянская область, на территории коей оказались и руины Гавара. После Русско-турецкой войны 1828—1829 гг. сюда переселились армяне из города Баязета[2] в исторической Западной Армении. В 1830 году переселенцы переименовали Гавар в Нор-Баязет[3].

В 1850 г., при образовании Эриванской губернии, село Кавар было возведено на степень уездного города и официально переименовано в Ново-Баязет.

В центре города находится крестовокупольная церковь Сурб Аствацацин, построенная из чистотёсанных каменных блоков в 1905 г., по инициативе епископа Хорена I. Вплоть до начала 1990-х это был самый высокий храм Армении.

В городе сохранилось древнее кладбище, захоронения которого относятся к IXXIV вв.; посреди кладбища возвышается церковь Сурб Карапет, построенная в 1848 г.

На выезде из города в сторону Арцвакара сохранилась небольшая церковь IX в. Сурб-Ованес.

В 1936 г. город стал называться Нор-Баязет. Первый главный план города был разработан в 1929-1930 гг. (архитектор А. Таманян), второй – в 1946-1948 гг. (архитекторы Н. Заргарян и А. Минасян). В советские времена здесь работали заводы: электролитических конденсаторов, кабельный, приборостроительный, авторемонтный, сыродельный, рыбоводный; завод минеральных вод «Севан»; трикотажная, швейная, мебельная, ковроткацкая и обувная фабрика.

В 1959 году Нор-Баязет переименован в Камо, в память о революционере С. А. Тер-Петросяне (партийный псевдоним Камо). Тогда же в черту города вошли сёла Арцвакар и Ацарат. В 1961-1962 гг. был разработан третий главный план города (архитекторы И. Немиджанова и К. Габриелян). В 1963 году город Камо перешёл в республиканское подчинение.

21 сентября 1991 г. Армения обрела независимость. Камо стал областным центром Гехаркуника.

В 1996 году городу было возвращено название Гавар.

Города—побратимы

Известные уроженцы

  • Довлатян, Фрунзе Вагинакович (1927—1997) — советский режиссёр, актёр, народный артист СССР (1983)
  • Бурназян, Аветик Игнатьевич (1906—1981) — заместитель министра здравоохранения СССР (1947—1972). Один из участников разработки первой советской ядерной бомбы и создателей элементов «ядерного щита» в СССР. Генерал-лейтенант медицинской службы (1945).
  • Колозян, Геворк Агабекович (1917—1944) — красноармеец, впоследствии итальянский партизан, закрывший своим телом амбразуру вражеского дзота.
  • Кочарянц, Самвел Григорьевич (1909—1993) — советский конструктор, разработчик первых советских атомных и термоядерных боеприпасов.

См. также

Напишите отзыв о статье "Гавар (город)"

Ссылки

  • [www.gavariqaghaqapetaran.am/ Портал города]
  • [norbayazet.am/ norbayazet.am]

Примечания

  1. Согласно версии М. Смбатянца, к числу 291 нужно прибавить цифру армянского летоисчисления 551. Получится 842 год – дата изготовления хачкара. Однако, по мнению Тадевоса Авдалбекяна, число 291 нужно прибавить к армянскому малому или Саргавазкому летоисчислению. В этом случае получится: 291+1083=1374 год.
  2. Армянский город Даруйнк стал называться Баязетом отнюдь не в честь кровожадного турецкого султана Баязета I (1389-1402). По достоверным историческим источникам, еще в VIII веке Ашот Мсакер Коговит Багратуни переименовал Даруйнк в Паязат. В дальнейшем же, турки с лёгкостью переделали Паязат в Баязид.
  3. Это переименование первоначально было неофициальным.

Отрывок, характеризующий Гавар (город)

– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.