Гавран, Душан
| Душан Гавран | |
| сербохорв. Душан Гавран / Dušan Gavran | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск |
пехота, партизанские войска |
| Годы службы |
1938—1942 |
| Звание |
командир роты |
| Часть |
|
| Командовал |
|
| Сражения/войны | |
| Награды и премии |
|
Душан Гавран (сербохорв. Душан Гавран / Dušan Gavran; 1922, Будель-Горни — середина декабря 1942, Боснийская Краина) — партизан времён Народно-освободительной войны Югославии, Народный герой Югославии.
Биография
Родился в 1922 году в селе Горни-Будель около Саницы. Окончил школу в Миячице, с 14 лет занимался тяжёлым физическим трудом. Весной 1938 года записался в школу младших офицеров пехоты в Белграде, служил в пехотном полку в Нише на момент начала Апрельской войны. После капитуляции его рота была взята в плен на границе с Болгарией на Старой горе, но Душан вырвался из плена. В Лесковаце снова схвачен немцами и отправлен в тюрьму, но опять сбежал. Вернувшись на родину, вступил в антинемецкое подполье. В рядах партизан с 28 июля 1941. Провёл первые бои в Боснийской Краине, подорвав с отрядом железнодорожные пути Сански-Мост — Саница-Доня — Бравско — Срнетица. С декабря 1941 года член Союза коммунистической молодёжи Югославии, с апреля 1942 — Коммунистической партии Югославии.
16 мая 1942 во время атаки на вражеский гарнизон в Приеполье Душан Гавран взобрался на мост, разрушил ограждения из колючей проволоки и спас свой батальон от окружения, за что был награждён благодарностью Оперативного штаба Боснийской Краины. В селе Заволе у Толягича, где укрепился взвод домобранцев из 3-го батальона 10-го Шантековского пехотного полка, Душан прорвался через линию обороны, выпустил очередь из своего пистолета-пулемёта, бросил несколько гранат во врага и скрылся, воспользовавшись паникой. Также он участвовал в операциях по подрыву линий электропередач и телефонной связи. В начале октября 1941 года группа бомбашей Душана засела в засаде между Грмечом и Лаништой и раскрылась, атаковав поезд с вражескими солдатами. Взрывами гранат была убита большая часть отряда домобранцев, выстрелами из винтовок и пистолетов-пулемётов были добиты оставшиеся на поле боя, около 200 человек сумели сбежать. Душан командовал взводом 2-й Саницкой роты, которой командовал непосредственно Народный герой Югославии Раде Бркич. За час боя между Горня-Саницей и Доня-Саницей взвод Душана уничтожил 20 усташей и домобранцев, взяв в плен 27 человек. Тогда партизаны захватили огромное количество вооружения и припасов.
В августе 1942 года была создана молодёжная рота, и Душан стал заместителем её командира (позднее командиром), а также военным советником, главой батальонского комитета СКМЮ и батальонского комитета КПЮ. 10 ноября 1942 в деревне Буковаче состоялся I съезд Союза коммунистической молодёжи Югославии в Боснийской Краине, на котором Гавран был делегатом.
В середине декабря 1942 года 1-я рота 1-го батальона 1-го Краинского партизанского отряда, ведомая Душаном Гавраном, вступила в бой в Боснийской Краине, атаковав вражеские позиции около одного из населённых пунктов, но отступила. Повторная атака также не увенчалась успехом. Душан попытался разобраться с вражеской батареей, но сам был смертельно ранен на глазах у своего курьера.
27 ноября 1953 указом Иосипа Броза Тито Душану Гаврану было посмертно присвоено звание Народного героя Югославии.
Напишите отзыв о статье "Гавран, Душан"
Литература
- „Народни хероји Југославије”. Београд: Младост. 1975.
Отрывок, характеризующий Гавран, Душан
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала:
– Я желаю только одного – исполнить вашу волю, – сказала она, – но ежели бы мое желание нужно было выразить…
