Гавриил (де Вильдер)

Архиепископ Гавриил
Архиепископ Команский, Управляющий Западноевропейским экзархатом русских приходов
3 мая 2003 — 15 января 2013
Избрание:	1 мая 2003
Церковь:	Константинопольская православная церковь
Предшественник:	Сергий (Коновалов)
Преемник:	Иов (Геча)
Епископ Команский, викарий Западноевропейского экзархата русских приходов
24 июня 2001 — 3 мая 2003
Предшественник:	Георгий (Папаиоанну)
Оригинал имени при рождении:	Гёй Сирил Мариа Вейдер Guy Cyriel Maria Vijder
Рождение:	13 июня 1946(1946-06-13) Локерен, Бельгия
Смерть:	26 октября 2013(2013-10-26) (67 лет) Маастрихт, Нидерланды
Принятие священного сана:	5 октября 1975 года
Принятие монашества:	11 мая 1994 года
Епископская хиротония:	24 июня 2001 года

Архиепи́скоп Гаврии́л (в миру Гуидо де Вильдер, фр. Guido de Vylder, Гёй Сирил Мариа Вейдер, нидерл. Guy Cyriel Maria Vijder; 13 июня 1946, Локерен, Бельгия — 26 октября 2013, Маастрихт, Нидерланды) — епископ Константинопольской Православной церкви, архиепископ Команский, с 2003 по 2013 годы — управляющий Западноевропейским экзархатом русских приходов Константинопольского Патриархата, член Ассамблеи православных епископов Франции.

Тезоименитство — 8 ноября (архангела Гавриила).

Биография

Родился 13 июня 1946 году в бельгийском городе Локерен, недалеко от города Гент во фламандской католической семье.

После окончания военной службы в 1966 году, поступил в Институт позднего призвания в Кортрейке, где продолжал обучение до 1970 года. Затем до 1974 года изучал философию и богословие в католической семинарии в городе Гент.

В январе 1974 году принял православие и стал активным прихожанином православной Свято-Андреевской церкви в Генте.

Поступил в отделение нравственных и религиозных наук Лёвенского католического университета, который окончил в 1976 году. Изучал церковно-славянский язык в Лувенском университете.

5 октября 1975 года в Троицкой крипте Парижского Александро-Невского собора был рукоположён во диакона архиепископом Сиракузским Георгием (Тарасовым).

27 июня 1976 года был рукоположён во иерея в состоянии безбрачия тем же владыкой в том же соборе.

В 1977 году назначен настоятелем храма святителя Иоанна Златоуста и святого Сервация в Маастрихте (Нидерланды). С 1984 года одновременно исполнял настоятельские функции в храме святых апостолов Петра и Павла в Девентер (Нидерланды). Параллельно работал преподавателем в средней школе.

9 марта 1985 года был возведён в сан протоиерея.

Духовно окормлял православную общину в городе Бреда (Нидерланды).

12 декабря 1992 года назначен настоятелем храма святого князя Александра Невского в Льеже (Бельгия).

С 1993 году назначен благочинным приходов в Бельгии, Нидерландах и Германии Архиепископии православных русских церквей в Западной Европе под омофором Константинопольского Патриархата.

11 мая 1994 года архиепископом Евкарпийским Сергием (Коноваловым) в Сергиевском подворье пострижен в монашество с наречением имени Гавриил в честь архангела Гавриила.

В том же году стал членом совета Западноевропейской архиепископии русских приходов в Западной Европе.

10 декабря 1995 года был возведен в сан игумена, а 20 декабря 1998 года — архимандрита.

17 декабря 1998 года, сохраняя за собой настоятельство в Льеже, был также назначен настоятелем прихода в Маастрихте.

С 2000 года также состоял в Дисциплинарной комиссии (Церковном суде) Западноевропейской архиепископии русских приходов.

В январе 2001 года был избран, а 24 июня того года хиротонисан во епископа Команского, викария Западноевропейской архиепископии, с местопребыванием в Париже, для окормления приходов Северной Франции, Бельгии, Нидерландов и Германии. Хиротония была совершена в парижском Александро-Невском соборе.

Сопровождал архиепископа Сергия (Коновалова) в его посещениях Константинополя и паломничестве в Россию в июле 1999 года. Также участвовал в епархиальном паломничестве в Святую Землю.

Во время своей предсмертной болезни, в декабре 2002 года, архиепископ Сергий (Коновалов) поручил ему управление делами Западноевропейской архиепископии русских приходов.

После смерти архиепископа Сергия 22 января 2003 года Священный Синод Константинопольской православной церкви избрал епископа Гавриила временным управляющим епархией.

1 мая 2003 года на общем собрании архиепископии в Александро-Невском соборе был избран главой Западноевропейского экзархата русских приходов. 3 мая 2003 года года был утверждён в должности Священным Синодом Константинопольского Патриархата и возведён в сан архиепископа. Интронизация состоялась в соборе Святого Александра Невского в Париже 1 июня 2003 года. Как архиепископ, принял на себя должность ректора Парижского Свято-Сергиевского богословского института.

В январе 2013 года объявил о том, что направил Вселенскому Патриарху прошение о уходе на покой в связи с ухудшением состояния здоровья; с 15 января — на покое, проживал в городе Маастрихте, где продолжал лечение.

Скончался от опухоли головного мозга 26 октября 2013 года в Маастрихте. Отпевание было намечено на 2 ноября в Париже.

Отношения с Московским патриархатом

Начало правления архиепископа Гавриила ознаменовалось, как признал сам иерарх в интервью в 2004 году, осложнением диалога между возглавляемой им Архиепископией и Московским патриархатом, церковную политику которого архиепископ Гавриил в том же интервью расценил как «довольно националистическую». Поводом конфликта явилось послание Патриарха Московского Алексия II от 1 апреля 2003 года, обнародованное накануне выборов (в период местоблюстительства епископа Гавриила), с предложением создания в Западной Европе единого митрополичьего округа, «объединяющего всех верных русской православной традиции в странах Западной Европы» (то есть на основе приходов, монастырей и общин Архиепископии, епархий Московского Патриархата и РПЦЗ). Подобным предложением архиепископ Гавриил, по его словам в том же интервью, «был очень удивлен и даже уязвлен», ибо «воспринял это письмо как посягательство на единство нашей Архиепископии, могущее внести в церковное тело раскол»; после получения письма «обстановка обострилась»..

Архиепископия разделилась на два лагеря: Влиятельное большинство, которое полностью держит епархиальный Совет и приходские советы основных приходов, сразу развернуло кампанию против сближения с Русской Церковью и активное меньшинство, часть которого объединилось в «Движение за поместное Православие русской традиции в Западной Европе» (OLTR), которое ратует, наоборот за сближение с Московской патриархией и Зарубежной Церковью (РПЦЗ), беря за ориентир упомянутое Патриарха Алексия, создать «самоуправляемый Митрополичий округ, объединяющий всех верных чад русской православной традиции в странах Западной Европы».

По избрании управляющим экзархатом, архиепископ Гавриил провёл ряд консультаций, итоги которых были изложены в официальном заявлении Епархиального Совета Архиепископии от 9 декабря 2004 года; патриарху Алексию II был направлен подробный ответ с указаниями на невозможность следования предложениям последнего. Реакции из канцелярии Московской Патриархии не последовало, а председатель ОВЦС митрополит Кирилл позже заявлял, что ответ архиепископа Гавриила был составлен в резком тоне и письменно отвечать на него было невозможно. Также прозвучал упрёк, что обещанного архиепископом Гавриилом широкого обсуждения патриаршего послания так и не последовало. Тем не менее, по свидетельству архиепископа Корсунского Иннокентия (Васильева), во Франции у него, как управляющего Корсунской епархией, сложились добрые рабочие и братские отношения с архиепископом Гавриилом, в сферу которых, однако не входило «обсуждение проблем между Русской православной церковью (Московский Патриархат) и Архиепископией русских православных церквей в 3ападной Европе».

13 февраля 2006 года, Корсунская епархия опубликовала заявление о том, что во время официального визита в Париж председателя ОВЦС МП митрополита Кирилла (Гундяева) архиепископ Гавриил отказался от совместного сослужения, сославшись на архипастырскую занятость и воспрепятствовал намерению московской делегации посетить Успенский храм на кладбище в Сен Женевьев де Буа. Вместе с тем Епархиальное управление Архиепископии опубликовало свою версию тех же событий, по которой согласие возглавить службу в кладбищенской церкви со стороны архиепископа Гавриила было дано, а совместное служение было отменено по инициативе Корсунской епархии.

По случаю официального визита патриарха Алексия II во Францию в октябре 2007 года архиепископ Гавриил пригласил его посетить храм св. Сергия Радонежского и Богословский институт св. Сергия в Париже, но приглашение было отклонено, и канцелярия Московской патриархии отказалась обсуждать «другие варианты встречи», сославшись на загруженный график визита патриарха. Тем не менее встреча состоялась 4 октября 2007 года в кладбищенской церкви Успения пресвятой Богородицы в Сент-Женевьев-де-Буа, где иерархи обменялись речами и обозначили свои принципиальные позиции. В ноябре 2009 года архиепископ Гавриил присутствовал на торжествах инаугурации Русской семинарии в Париже и сослужил митрополиту Илариону (Алфееву).

Впоследствии отношения Архиепископии и Московской патриархии вновь обострились из-за судебной тяжбы по поводу прав собственности над собором в Ницце (см. ниже),, но полного разрыва отношений не произошло : так в феврале 2012 по приглашению архиепископа Гавриила митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев) посетил Свято-Сергиевский богословский институт в Париже, где встретился с профессорами и руководством Архиепископии.

Конфликт в Биаррице

26 декабря 2004 года отставленный к тому моменту от настоятельства и запрещённый в служении настоятель храма Александра Невского в Биаррице протоиерей Георгий Монжош созвал внеочередное приходское собрание, которое 59-ю голосами при двух воздержавшихся приняло решение о переходе в юрисдикцию Московского Патриархата. На следующий год представители епархии обратились в светский суд с требованием отмены этого решения, которое было удовлетворено. Сам Архиепископ Гавриил посетил Биарриц в 2006 году и обратился к прихожанам с проповедью о «глобальной стратегии российской власти». Тем не менее, по данным Московского патриархата, большая часть прихожан осталась в её юрисдикции, а «Движение за поместное православие русской традиции» назвало действия архиепископа «унизительными».

Раскол в Сурожской епархии

В апреле 2006 года епископ РПЦ Василий (Осборн) объявил о переходе в Константинопольский патриархат, что вызвало многомесячный конфликт в Сурожской епархии, управлявшейся Василием. Архиепископ Гавриил принял в событиях участие: Василий сообщил ему о своих планах ещё до подачи прошения; в июне 2006 года архиереи возглавили совместную службу в Париже.

Конфликт в Ницце

В конце 2005 года Правительство Российской Федерации заявило о свои правах на здание мущество Николаевского собора в Ницце, а в ноябре 2006 года Россия обратилась во французский суд с требованием признать её права собственности на собор, которое было удовлетворено в 2010. Весной 2008 года архиепископ Гавриил отлучил от причастия прихожанку собора Лидию Плас, обвинившую руководство Парижской архиепископии в русофобии..

Вследствие тяжбы и принятого, несмотря на недовольство значительной части прихожан, в пользу Правительства РФ решения, возникла напряжённость в отношениях между руководством Экзархата и Московским патриархатом, выразившаяся в частности в отзыве в марте 2010 года Архиепископом Гавриилом приглашения председателю Отдела внешних церковных связей МП митрополиту Илариону (Алфееву) совершить литургию в соборе Александра Невского в Париже..

Отношения с РПЦЗ

В мае 2006 года, в связи с развитием процесса сближения между Русской зарубежной церковью и Московским Патриархатом, завершившимся в мае 2007 года вхождением РПЦЗ в состав МП, архиепископ Гавриил приветствовал намерение руководства РПЦЗ найти пути воссоединения с Русской православной церковью, но отметил отсутствие такой потребности для своего Экзархата:

<…> мы рады узнать, что Вы стремитесь сегодня установить эту необходимую каноническую связь с всемирным Православием. Нам же здесь в Западной Европе, эта связь была дарована через наше присоединение ко Святейшему Престолу Константинопольской Патриархии, что позволило нашему церковному уделу жить самостоятельно и быть огражденным от чуждых влияний Церкви.

— [www.blagovest-info.ru/index.php?ss=2&s=8&id=6113 Послание архиепископа Команского Гавриила митрополиту Лавру и членам Четвертого Всезарубежного Собора РПЦЗ]

Поддерживал тёплые отношениям с правящим архиереем Западно-Европейской епархии РПЦЗ архиепископом Михаилом (Донсковым).

20 ноября 2011 года в парижском Александро-Невском соборе впервые состоялось сослужение предстоятелей данных юрисдикций: архиепископа Гавриила и первоиерарха РПЦЗ митрополита Илариона (Капрала).

В после кончины кончины архиепископа Гавриила правящий епископ Женевской и Западно-Европейской епархии РПЦЗ Михаил (Донсков) призвал совершать панихиды по успошему иерарху во всех приходах возглавляемой им епархии вплоть до 2 декабря 2013 года, сорокового дня со дня кончины.

Ссылки

• [www.exarchat.eu/spip.php?article1425 Archevêque Gabriel de Comane (1946—2013)]
• Владимир Мельник [www.kiev-orthodox.org/site/personalities/4880/ Памяти архиепископа Команского Гавриила (де Вильдера)]
• [www.cathedrale-orthodoxe.com/vechnaya-pamyat/ Архиепископ Гавриил (13/06/1946 – 26/10/2013)]

Отрывок, характеризующий Гавриил (де Вильдер)

– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.


На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.
Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.
Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее, и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел к нему и стал что то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер, увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним, он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему то узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом, что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.
Во втором акте были картины, изображающие монументы и была дыра в полотне, изображающая луну, и абажуры на рампе подняли, и стали играть в басу трубы и контрабасы, и справа и слева вышло много людей в черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие то люди и стали тащить прочь ту девицу, которая была прежде в белом, а теперь в голубом платье. Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза во что то металлическое, и все стали на колена и запели молитву. Несколько раз все эти действия прерывались восторженными криками зрителей.
Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не приходило в голову, чтобы в этом было что нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.


В антракте в ложе Элен пахнуло холодом, отворилась дверь и, нагибаясь и стараясь не зацепить кого нибудь, вошел Анатоль.
– Позвольте мне вам представить брата, – беспокойно перебегая глазами с Наташи на Анатоля, сказала Элен. Наташа через голое плечо оборотила к красавцу свою хорошенькую головку и улыбнулась. Анатоль, который вблизи был так же хорош, как и издали, подсел к ней и сказал, что давно желал иметь это удовольствие, еще с Нарышкинского бала, на котором он имел удовольствие, которое не забыл, видеть ее. Курагин с женщинами был гораздо умнее и проще, чем в мужском обществе. Он говорил смело и просто, и Наташу странно и приятно поразило то, что не только не было ничего такого страшного в этом человеке, про которого так много рассказывали, но что напротив у него была самая наивная, веселая и добродушная улыбка.
Курагин спросил про впечатление спектакля и рассказал ей про то, как в прошлый спектакль Семенова играя, упала.
– А знаете, графиня, – сказал он, вдруг обращаясь к ней, как к старой давнишней знакомой, – у нас устраивается карусель в костюмах; вам бы надо участвовать в нем: будет очень весело. Все сбираются у Карагиных. Пожалуйста приезжайте, право, а? – проговорил он.
Говоря это, он не спускал улыбающихся глаз с лица, с шеи, с оголенных рук Наташи. Наташа несомненно знала, что он восхищается ею. Ей было это приятно, но почему то ей тесно и тяжело становилось от его присутствия. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Но, глядя ему в глаза, она со страхом чувствовала, что между им и ей совсем нет той преграды стыдливости, которую она всегда чувствовала между собой и другими мужчинами. Она, сама не зная как, через пять минут чувствовала себя страшно близкой к этому человеку. Когда она отворачивалась, она боялась, как бы он сзади не взял ее за голую руку, не поцеловал бы ее в шею. Они говорили о самых простых вещах и она чувствовала, что они близки, как она никогда не была с мужчиной. Наташа оглядывалась на Элен и на отца, как будто спрашивая их, что такое это значило; но Элен была занята разговором с каким то генералом и не ответила на ее взгляд, а взгляд отца ничего не сказал ей, как только то, что он всегда говорил: «весело, ну я и рад».
В одну из минут неловкого молчания, во время которых Анатоль своими выпуклыми глазами спокойно и упорно смотрел на нее, Наташа, чтобы прервать это молчание, спросила его, как ему нравится Москва. Наташа спросила и покраснела. Ей постоянно казалось, что что то неприличное она делает, говоря с ним. Анатоль улыбнулся, как бы ободряя ее.
– Сначала мне мало нравилась, потому что, что делает город приятным, ce sont les jolies femmes, [хорошенькие женщины,] не правда ли? Ну а теперь очень нравится, – сказал он, значительно глядя на нее. – Поедете на карусель, графиня? Поезжайте, – сказал он, и, протянув руку к ее букету и понижая голос, сказал: – Vous serez la plus jolie. Venez, chere comtesse, et comme gage donnez moi cette fleur. [Вы будете самая хорошенькая. Поезжайте, милая графиня, и в залог дайте мне этот цветок.]
Наташа не поняла того, что он сказал, так же как он сам, но она чувствовала, что в непонятных словах его был неприличный умысел. Она не знала, что сказать и отвернулась, как будто не слыхала того, что он сказал. Но только что она отвернулась, она подумала, что он тут сзади так близко от нее.
«Что он теперь? Он сконфужен? Рассержен? Надо поправить это?» спрашивала она сама себя. Она не могла удержаться, чтобы не оглянуться. Она прямо в глаза взглянула ему, и его близость и уверенность, и добродушная ласковость улыбки победили ее. Она улыбнулась точно так же, как и он, глядя прямо в глаза ему. И опять она с ужасом чувствовала, что между ним и ею нет никакой преграды.
Опять поднялась занавесь. Анатоль вышел из ложи, спокойный и веселый. Наташа вернулась к отцу в ложу, совершенно уже подчиненная тому миру, в котором она находилась. Всё, что происходило перед ней, уже казалось ей вполне естественным; но за то все прежние мысли ее о женихе, о княжне Марье, о деревенской жизни ни разу не пришли ей в голову, как будто всё то было давно, давно прошедшее.
В четвертом акте был какой то чорт, который пел, махая рукою до тех пор, пока не выдвинули под ним доски, и он не опустился туда. Наташа только это и видела из четвертого акта: что то волновало и мучило ее, и причиной этого волнения был Курагин, за которым она невольно следила глазами. Когда они выходили из театра, Анатоль подошел к ним, вызвал их карету и подсаживал их. Подсаживая Наташу, он пожал ей руку выше локтя. Наташа, взволнованная и красная, оглянулась на него. Он, блестя своими глазами и нежно улыбаясь, смотрел на нее.

Только приехав домой, Наташа могла ясно обдумать всё то, что с ней было, и вдруг вспомнив князя Андрея, она ужаснулась, и при всех за чаем, за который все сели после театра, громко ахнула и раскрасневшись выбежала из комнаты. – «Боже мой! Я погибла! сказала она себе. Как я могла допустить до этого?» думала она. Долго она сидела закрыв раскрасневшееся лицо руками, стараясь дать себе ясный отчет в том, что было с нею, и не могла ни понять того, что с ней было, ни того, что она чувствовала. Всё казалось ей темно, неясно и страшно. Там, в этой огромной, освещенной зале, где по мокрым доскам прыгал под музыку с голыми ногами Duport в курточке с блестками, и девицы, и старики, и голая с спокойной и гордой улыбкой Элен в восторге кричали браво, – там под тенью этой Элен, там это было всё ясно и просто; но теперь одной, самой с собой, это было непонятно. – «Что это такое? Что такое этот страх, который я испытывала к нему? Что такое эти угрызения совести, которые я испытываю теперь»? думала она.
Одной старой графине Наташа в состоянии была бы ночью в постели рассказать всё, что она думала. Соня, она знала, с своим строгим и цельным взглядом, или ничего бы не поняла, или ужаснулась бы ее признанию. Наташа одна сама с собой старалась разрешить то, что ее мучило.
«Погибла ли я для любви князя Андрея или нет? спрашивала она себя и с успокоительной усмешкой отвечала себе: Что я за дура, что я спрашиваю это? Что ж со мной было? Ничего. Я ничего не сделала, ничем не вызвала этого. Никто не узнает, и я его не увижу больше никогда, говорила она себе. Стало быть ясно, что ничего не случилось, что не в чем раскаиваться, что князь Андрей может любить меня и такою . Но какою такою ? Ах Боже, Боже мой! зачем его нет тут»! Наташа успокоивалась на мгновенье, но потом опять какой то инстинкт говорил ей, что хотя всё это и правда и хотя ничего не было – инстинкт говорил ей, что вся прежняя чистота любви ее к князю Андрею погибла. И она опять в своем воображении повторяла весь свой разговор с Курагиным и представляла себе лицо, жесты и нежную улыбку этого красивого и смелого человека, в то время как он пожал ее руку.


Анатоль Курагин жил в Москве, потому что отец отослал его из Петербурга, где он проживал больше двадцати тысяч в год деньгами и столько же долгами, которые кредиторы требовали с отца.