Гаврилово (Лотошинский район)

Деревня Круглово Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Московская областьМосковская область Муниципальный район Лотошинский Сельское поселение Ошейкинское Координаты 56°13′58″ с. ш. 35°44′51″ в. д.56.23278° с. ш. 35.74750° в. д. / 56.23278; 35.74750    Высота центра 166 м Население ↘86 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Почтовый индекс 143800 Автомобильный код 50, 90, 150, 190, 750 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=46229808010 46 229 808 010] Показать/скрыть карты

Гаврилово — деревня в Лотошинском районе Московской области России.

Относится к Ошейкинскому сельскому поселению, до реформы 2006 года относилась к Кировскому сельскому округу. По данным Всероссийской переписи 2010 года численность постоянного населения деревни составила 86 человек (41 мужчина, 45 женщины).

География

Расположена примерно в 6 км к востоку от районного центра — посёлка городского типа Лотошино, на ответвлении автодороги Р107 Клин — Лотошино, на берегу озера Круглого — истока реки Озёрни, впадающей в Ламу. Ближайшие населённые пункты — деревни Круглово, Новошино, Березняки, Чекчино и Бренево.

Исторические сведения

До 1919 года входила в состав Ошейкинской волости Волоколамского уезда Московской губернии, затем была передана в Лотошинскую волость.

По сведениям 1859 года в деревне было 18 дворов, проживало 145 человек (66 мужчин и 79 женщин), по данным на 1890 год число душ деревни — 67, по материалам Всесоюзной переписи населения 1926 года проживало 347 человек (171 мужчина, 176 женщин), насчитывалось 62 хозяйства, располагался сельсовет. В 1925—1939 годах Гаврилово — центр Гавриловского сельсовета.

Население

Численность населения
1852	1859	1926	2002	2006	2010
199	↘145	↗347	↘97	↗103	↘86

Отрывок, характеризующий Гаврилово (Лотошинский район)

– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.