Гаврилов, Александр Константинович
Поделись знанием:
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
| Александр Константинович Гаврилов | |
| Место рождения: | |
|---|---|
Алекса́ндр Константи́нович Гаври́лов (род. 1941) — российский филолог-классик, доктор исторических наук, главный научный сотрудник отдела всеобщей истории и член учёного совета Санкт-Петербургского института истории РАН[1].
Содержание
Биография
В 1964 году окончил филологический факультет ЛГУ по классическому отделению. В 1975 году защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата филологических наук («„Плутос“ Аристофана (старое в редакции 388 г. до н. э.)»), а в 1995 году — на соискание степени доктора исторических наук («Театр Еврипида и афинское Просвещение: источниковедческое исследование»). С 1993 года сотрудничает с Институтом перспективных исследований в Принстоне, а также с его европейскими отделениями[2]. Семидесятилетию А. К. Гаврилова был посвящён юбилейный сборник работ его коллег и учеников «Variante loquella», представляющий собой сдвоенный том журнала Hyperboreus. Название сборника «Variante loquella», взято из Лукреция (Lucr. V, 71-72.) и намекает и на содержание сборника, и на многоязычность ученого. А. К. Гаврилов также является директором-основателем Петербургского Античного кабинета (Bibliotheca classica Petropolitana).
Основные работы
- Первый встречный в «Плутосе» 1-ом Аристофана // Вопросы филологии. Изд. ЛГУ, Вып. 5. (1976). — С. 196—203.
- Λα ἐπιτατικόν (история одной лжеприставки) // Тезисы конференции «Античная балканистика» 3. М., 1978. — С. 9-10.
- ΛΗΚΥΘΙΟΝ ΑΠΩΛΕΣΕΝ (Arsph.Ran. 1197—1247) и греческая филологическая терминология // Тезисы докладов научной конференции «Историчность и актуальность античной культуры». Тбилиси, 1980. — С. 51-53.
- Знаменья и действие — мантика в «Ифигении Таврической» Еврипида // Philologia classica. Вып. 2 (Толстовский сборник). Л., 1982. — С. 88-101.
- Языкознание византийцев // История лингвистических учений. Вып. 3. Л.: Наука, 1985. С. 106—156.
- Древнегреческая лексика как объект идеографического описания // Предметно-понятийный словарь древнегреческого языка. Крито-микенский период. Л., 1986. — С. 3-41.
- Si vis pacem (Arsph.Ach.1018-1068) // ВДИ. № 2 (1989). — С. 14-28.
- Учёная община сократиков в «Облаках» Аристофана // Некоторые проблемы истории античной науки. Сборник научных работ. Л., 1989. — С.62-77.
- Латиноязычные источники по истории Древней Руси. М.-Л., ч. 1, 1989; ч. 2, 1991 (отв. ред.)
- Петербург в судьбе Генриха Шлимана. СПб., 2006. — 448 с.
- С. Я. Лурье и У. фон Виламовиц-Меллендорф: история заочного сотрудничества // Всеобщая история и история культуры. Петербургский историографический сборник. СПб., 2008. — С. 45—67.
- Яков Маркович Боровский // Двойной портрет. Филологи-классики о филологах-классиках. М., 2011. — С. 31-39.
Напишите отзыв о статье "Гаврилов, Александр Константинович"
Примечания
- ↑ [www.spbiiran.nw.ru/modules.php?name=Content&pa=showpage&pid=8 Структура СПбИИ РАН] (24 июня 2006). Проверено 10 февраля 2012. [www.webcitation.org/6Acrbh1sE Архивировано из первоисточника 12 сентября 2012].
- ↑ [www.bibliotheca-classica.org/node/10 Гаврилов Александр Константинович]. Bibliotheca Classica. Проверено 25 сентября 2012. [www.webcitation.org/6Bja2hsNQ Архивировано из первоисточника 27 октября 2012].
Литература
- Variante Loquella. Сборник статей к семидесятилетию Александра Константиновича Гаврилова. // Hyperboreus: Классическая филология и история. Vol.16-17. СПб., 2011. ISSN 0949-2615
Ссылки
- [www.spbiiran.nw.ru/гаврилов-александр-константинович/ Страница] на сайте СПбИИ РАН
|
Это заготовка статьи об учёном-историке. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Гаврилов, Александр Константинович
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Учёные по алфавиту
- Историки по алфавиту
- Историки России
- Антиковеды России
- Выпускники филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета
- Преподаватели филологического факультета Санкт-Петербургского государственного университета
- Сотрудники СПбИИ РАН
- Переводчики с древнегреческого языка
- Эллинисты
