Гаврон, Роберт, барон Гаврон

Роберт Израэль Гаврон англ. Robert Israel Gavron<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Роберт Гаврон</td></tr>
Пожизненный пэр Палаты лордов
8 ноября 1999 — 7 февраля 2015
Глава правительства:	Тони Блэр Гордон Браун Дэвид Кэмерон
Монарх:	Елизавета II
Рождение:	13 сентября 1930(1930-09-13) Лондон, Англия, Великобритания
Смерть:	7 февраля 2015(2015-02-07) (84 года) Лондон, там же
Отец:	Натаниэль Гаврон
Мать:	Лия Гаврон
Супруга:	первая: Ханна Фавел (1955—1965; смерть) вторая: Ники Гаврон (1967—1987; развод) третья: Кэтрин Макнейр (1989—2015)
Дети:	первый брак: Джереми, Саймон второй брак: Дженнифер, Сара
Партия:	Лейбористская
Образование:	Лейтон-Парк-школа Колледж Святого Петра Оксфорда
Учёная степень:	магистр искусств
Профессия:	адвокат
Деятельность:	издатель, бизнесмен
Награды:

Роберт Израэль Гаврон, барон Гаврон (англ. Robert Israel Gavron, Baron Gavron; 1930—2015) — британский государственный и общественный деятель, миллионер и филантроп, пожизненный пэр Палаты лордов от Лейбористской партии.

Биография

Молодые годы и образование

Роберт Гаврон родился 13 сентября 1930 года в пригороде Лондона Хамстед-Гардене в еврейской семье иммигрантов из России и Литвы Лии и Натаниэля Гавронов. Его отец был юристом и адвокатом, мать владела небольшим бизнесом. Они имели средний достаток и вели светский образ жизни.

Роберт учился в школе Лейтон-Парк в Рединге, а затем в Колледже Святого Петра в Оксфорде, который окончил в 1950 году со степенью магистра искусств. Во время учёбы он увлёкся крикетом, теннисом и регби, сохранив интерес к этим видам спорта на всю жизнь. Позже Гаврон стал адвокатом и в 1955 году вступил в коллегию Миддл-Темпл. Однако, впоследствии он отказался от юридической карьеры и решил уйти в бизнес, так как не хотел быть всё время у кого-то «на побегушках».

Карьера в бизнесе и общественная деятельность

После ухода в бизнес, о чём говорил как об «одном из лучших решений в своей жизни», Гаврон поначалу работал в компании «Commercial Aids Printing Service». В 1964 году, заняв около пяти тысяч фунтов, он основал полиграфическую компанию «St Ives Group», название которой дал по имени курорта Сент-Айвс, где находилась одна из её типографий. Гаврон возглавлял эту компанию до 1993 года, и за время его 30-летнего руководства капитал фирмы вырос до 350 миллионов фунтов стерлингов. С 1974 года он был председателем своего семейного фонда «Robert Gavron Charitable Trust». В 1998 году он продал его акции, заработав на этом 29 миллионов фунтов. С 1975 по 1987 годы Гаврон был директором «Octopus Publishing», с 1981 по 1992 год «Electra Management». С 1983 года Гаврон был собственником «Carcanet Press», с 1982 года председателем «Folio Society», с 1996 по 1998 год — «National Gallery Co. Ltd.», с 1997 по 2000 год — «Guardian Media Group». При нём был запущен интернет-сайт издания «The Guardian».

Являясь большим поклонником искусства, с 1991 по 1996 год Гаврон был председателем Открытого колледжа искусств, с 1992 по 1998 год директором Королевского оперного театра, с 1994 по 2001 год попечителем Национальной галереи, с 1996 по 1998 год «National Gallery Publications Ltd». С 1997 по 2000 год он был попечителем «Scott Trust», с 1987 по 2005 год «Paul Hamlyn Foundation», с 1991 по 2010 год Института общественно-политических исследований. С 1997 года по 2002 год Гаврон был членом правления Лондонской школы экономики.

В 1992 году Роберт Гаврон был избран почетным членом колледжа Святого Петра Оксфорда, в 1996 году — Королевского литературного общества. Он также он был членом Ассоциации крикета Барбадоса и в его честь был назван приз «The Lord Gavron Award», ежегодно вручаемый молодым игрокам в крикет в Барбадосе.

В 1991 году Гаврон вошёл в совет попечителей независимого Института общественно-политических исследований, а в 1994 году стал его финансовым директором. Обладая необходимой профессиональной компетенцией, Гаврон стал соавтором одной из работ для Института по вопросам государственного стимулирования предпринимательства. Как активным член Лейбористской партии, Гаврон вносил значительные денежные вклады в фонд лидера лейбористов, находящийся в ведении Майкла Леви, барона Леви, финансировавший правительство Тони Блэра до и после парламентских выборов 1997 года.

Смерть

Роберт Гаврон скончался 7 февраля 2015 года в возрасте 84 лет от сердечного приступа после игры в теннис у себя дома в Лондоне. После него остались жена Кэтрин, две дочери Дженнифер и Сара, сын Джереми и 10 внуков. Соболезнования семье Гаврона выразил целый ряд издателей, близко знавших его по работе.

Личная жизнь

Семья

В 1955 году Роберт Гаврон женился на Ханне Файвел — дочери Т. Р. Файвела — редактора «Tribune» и основателя «Encounter». В 1965 году она покончила жизнь самоубийством, и Гаврон полностью погрузился в работу, стремясь найти в ней отвлечение от трагедии. У них было двое сыновей: Джереми Гаврон (ставший писателем) и Саймон Гаврон (издатель). Последний был женат на писательнице Марте Пичи — у них родилось трое детей, один из которых — Рафи Гаврон, стал известным актёром.

В 1967 году Роберт Гаврон женился на Фелиции Николлет Коутс, с которой развёлся в 1987 году. У них родилось двое дочерей: Дженнифер Гаврон и Сара (ставшая известным режиссёром). В 1989 году Гаврон женился в третий раз — на Кэтрин Макнейр. Брак был счастливым, несмотря на 20-летнюю разницу в возрасте.

Состояние

На 2008 год состояние Гаврона оценивалось в 8 миллионов, а на 2012 год — 11 миллионов фунтов стерлингов. Пристрастившись к чтению книг ещё в студенческие годы, Гаврон был заядлым библиофилом, он читал каждый день и особенно ценил произведения Джорджа Оруэлла. Его собственная библиотека состояла из более чем 25 тысяч книг. Как председатель книжного издательства «Folio Society», выпускаюшего 450 старых и 60 новых книг в год, излишки прибыли от продаж книг он направлял на благотворительность.

Награды

15 июня 1990 года Роберт Гаврон был награждён орденом Британской империи. 19 июня 1999 года Королева Великобритании Елизавета II даровала ему пожизненное пэрство. 6 августа Гаврон получил пожизненное звание пэра как «барон Гаврон из Хайгейта и Боро Кэмден». 8 ноября он был введён в Палату лордов

Библиография

• Robert Gavron, Marc Cowling, Gerald Holtham, Andrea Westall. [books.google.ru/books/about/The_Entrepreneurial_Society.html?id=hQPvfIgqcJMC&hl=ru The Entrepreneurial Society]. — London: Institute for Public Policy Research, 1998. — 148 с. — ISBN 1860300634.

Ссылки

• [www.parliament.uk/biographies/lords/lord-gavron/2504 Лорд Гаврон]. Парламент Великобритании.
• [archive.is/AKrRj#selection-1203.0-1279.37 Роберт Гаврон, Барон Гаврон]. DodOnline.co.uk.
• [www.thetimes.co.uk/tto/opinion/obituaries/article4348101.ece Лорд Гаврон]. The Times (9 февраля 2015).

Великобритания   Политика   Искусство

Отрывок, характеризующий Гаврон, Роберт, барон Гаврон

Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.