Гагаринский переулок
Поделись знанием:
Координаты: 55°44′41″ с. ш. 37°35′38″ в. д. / 55.74472° с. ш. 37.59389° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.74472&mlon=37.59389&zoom=12 (O)] (Я)Гагаринский переулокГагаринский переулок
– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
| Гагаринский переулок Москва | |
 Гагаринский переулок, 11. | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Протяжённость |
0,7 км |
| Ближайшие станции метро |
Кропоткинская (150 м.) |
| Почтовый индекс |
119019 (№ 1, 1/3 и 2—8), 119034 (№ 3—31), 119002 (с № 33 и 10 до конца) |
| Номера телефонов |
+7(499) XXX---- |
| [www.openstreetmap.org/?lat=55.744718&lon=37.593965&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/?text=%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%2C%20%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B2%D0%B0%2C%20%D0%93%D0%B0%D0%B3%D0%B0%D1%80%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9%20%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B5%D1%83%D0%BB%D0%BE%D0%BA&sll=37.593965%2C55.744718&sspn=0.032932%2C0.012385 на Яндекс.Картах] | |
| [maps.google.com/maps?ll=55.74472,37.59389&q=55.74472,37.59389&spn=0.03,0.03&t=k&hl=ru на Картах Google] | |
Гага́ринский переу́лок (до XVIII века — Старая Конюшенная улица, Долгий переулок, в 1962—1993 — улица Рылеева) — переулок в Центральном административном округе города Москвы. Проходит от Гоголевского бульвара до Плотникова переулка, лежит к югу от переулка Сивцев Вражек параллельно ему. Нумерация домов ведётся от Гоголевского бульвара.
Один из немногих топонимов с упоминанием фамилии Гагарин, не связанных с первым в мире космонавтом.
Содержание
История
Гагарины владели большой усадьбой в этом месте с конца XVII — начала XVIII века. В 30-е годы XVIII века здесь жил стольник — князь Богдан Иванович Гагарин. Тогда переулок называли Старой Конюшенной улицей, поскольку это была главная улица Конюшенной слободы. К концу XVIII века переулок стали называть Гагаринским, хотя усадьба Гагариных уже была распродана отдельными участками.
В 1962 году Гагаринский переулок переименовали в улицу Рылеева в честь поэта, руководителя Северного общества декабристов Кондратия Фёдоровича Рылеева, который во время пребывания в 1824 году в Москве останавливался в доме у декабриста В. И. Штейнгеля. Но Штейнгель продал свой дом в Гагаринском переулке ещё в 1819 году, а Рылеев жил в его доме на Чистых прудах. В 1994 году улица снова стала Гагаринским переулком[1].
В музыкальной Москве переулок известен как «родина» знаменитой Гнесинки (училище располагалось в переулке с 1895 по 1900 годы, здание не сохранилось до наших дней).
Примечательные здания и сооружения
По нечётной стороне
- № 1 — дом принадлежал семье известных московских булочников Филипповых. До середины 1990-х во дворе функционировала хлебопекарня.
- № 3 — отделение «Россельхозбанка».
- № 5, стр. 1 — жилой дом. В квартире № 1 в 1972—1986 годах жил и работал художник А. Т. Зверев[2].
- № 5, стр. 2, 3 — городская усадьба А. Т. Ржевского — Лихачевых — М. Филиппа (сер. XVIII в. — 1-я пол. XIX в.; 1990-е гг.), объект культурного наследия регионального значения. В 1839—1842 годах владельцем усадьбы был декабрист М. Ф. Орлов. Здесь в 1885 году жил художник-пейзажист И. И. Левитан, в 1915 году — поэт Б. Л. Пастернак[2].
- № 7 — жилой дом. В квартире № 3 в 1935—1938 годах жила семья М. Э. Плисецкого: жена, актриса Ра Мессерер и дочь, будущая балерина Майя Плисецкая.
- № 9 — доходный дом (1906, архитектор И. А. Герман)
- № 11 — собственный особняк архитектора Н. Г. Фалеева (1810-е; 1817—1845; 1895—1896, арх. Н. Г. Фалеев), объект культурного наследия регионального значения[2]. В 1920-х и 30-х годах дом предоставлялся иностранным дипломатам и назывался 10-м домом Наркоминдела. В этом доме жил знаменитый американский журналист Джон Рид, автор «10 дней, которые потрясли мир». В интерьерах сохранилась голландская печь в стиле рококо, паркет 19 в., в тамбуре при входе на полу мозаикой выложена дата последней перестройки дома «1896». Дом в собственности МИДа, отреставрирован в 2012 г.
- № 15/7 — дом барона Штейнгеля. В 1830 году снимался семьёй Тургеневых. Со второй половины XIX в. принадлежал семье профессора Н. М. Лопатина. Как писал Е. Н. Трубецкой, «в Москве в то время не было дома, который бы столь ярко олицетворял духовную атмосферу московского культурного общества, как дом Лопатиных»; на «лопатинские среды» здесь собирались многие известные литераторы, университетские профессора… Ныне — отделение архитектуры Академии художеств.[3] Одна из «парадных» приемных Зураба Церетели (в окно видны фото Церетели вместе с Путиным и Медведевым). Во дворе — ресторан грузинской кухни и мини-зоопарк с кроликами, козами и ручным удавом.
- № 23, стр. 1, 2 — ансамбль доходных домов О. А. Гартман (1910—1911, архитектор Д. М. Челищев), ценный градоформирующий объект[2].
- № 25 — деревянный усадебный дом, построенный в 1820 году. В 1867—1879 гг. в доме жил декабрист П. Н. Свистунов. Здесь бывали возвратившиеся из ссылки декабристы М. И. Муравьев-Апостол, М. А. Бестужев, А. Е. Розен. В 1878 г. декабриста дважды навестил Л. Н. Толстой. В 1912—1947 годах в особняке жил архитектор А. В. Щусев[2]. В 2000—2008 годах во дворе владения построен офисный комплекс (архитекторы М. Хазанов, Д. Размахнин, Г. Мудров)[4]. К началу 2000-х годов усадебный дом обветшал, на средства возводившего офисный комплекс инвестора в 2005—2007 годах была проведена реставрация особняка. В здании хорошо сохранились интерьеры XIX века[5].
- № 29 — жилой дом (1905, архитектор М. Я. Кульчицкий)
- № 33/5/2 — офисное здание Внешторгбанка (архитектор А. Р. Воронцов)
- № 35 — особняк А. Д. Муравьёва (1905, 1913, архитектор А. Д. Муравьёв)
- № 37 — особняк (1907, архитектор С. М. Калугин). В январе 1907 года князь А. В. Чегодаев купил у почётного гражданина Москвы И. А. Ермолова, «дворовое место» с одноэтажным деревянным домом, вместо которого было построено двухэтажное здание для хирургической лечебницы.
По чётной стороне
- № 2 — дом построен в 1852 г. арх. Николаем Козловским. Здесь вплоть до своей смерти в 1881 г. жил архитектор Константин Тон.
- № 4/2 — дом сестер Л. М. и А. М. Ильинских (воссоздан), объект культурного наследия регионального значения. Здесь в 1831 оду. у своего друга П. В. Нащокина жил А. С. Пушкин[2].
- № 6 — жилой дом. Здесь жили актёр Вячеслав Тихонов[6], военачальники Георгий Егоров[7] и Михаил Зайцев[8].
- № 8А — особняк С. Д. Мстиславского (1925, архитекторы А. В. Щусев, Б. К. Рерих, инж. С. И. Макаров)[2] В настоящее время в доме мастерская художника-иллюстратора Владимира Чапли, называющего себя внуком С. Д. Мстиславского.
- № 14/5— доходный дом И. М. Коровина (1914, архитектор И. Г. Кондратенко)[9]. В доме жил актёр и режиссёр Олег Ефремов[10].
- № 16 — жилой дом. Здесь жил советский и российский политический деятель А. Н. Яковлев[11].
- № 18/2 — особняк Николая Петровича Вишнякова (Пристройки 1903 года, архитектор М. А. Фелькнер).
- № 18/2, стр. 3 — Дом, в котором в 1900—1915 годах жил композитор С. И. Танеев[2].
- № 20 — Храм священномученика Власия в Старой Конюшенной слободе
- № 24/7 — жилой дом. Здесь жили видные врачи — невропатолог Е. В. Шмидт[12], рентгенолог И. Л. Тагер[13], кардиохирург Г. М. Соловьёв[14].
Переулок в произведениях литературы и искусства
- Упоминается в рассказе «Охотники 2» серии «Этногенез».
- Особняк с грифонами (№ 11) описан в плутовском романе Георгия Давыдова «Аполлон».
Напишите отзыв о статье "Гагаринский переулок"
Примечания
- ↑ Вострышев М. И. Москва: все улицы, площади, бульвары, переулки. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2010. — С. 112. — ISBN 978-5-699-33874-0.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [reestr.answerpro.ru/monument/?page=0&search=%E0%F4%E0%ED%E0%F1%FC%E5%E2%F1%EA%E8%E9&Submit=%CD%E0%E9%F2%E8 Городской реестр недвижимого культурного наследия города Москвы]. Официальный сайт Комитета по культурному наследию города Москвы. Проверено 12 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BVIX53Qt Архивировано из первоисточника 18 октября 2012].
- ↑ [www.prech.ru/shteingel/ Пречистенка]
- ↑ Малинин Н. С. Архитектура Москвы. 1989—2009: Путеводитель. — М.: Улей, 2009. — С. 382. — 400 с. — ISBN 978-5-91529-017-3.
- ↑ [www.maps-moscow.com/userdata/part_01.pdf Московское архитектурное наследие: точка невозврата (выпуск 1)]. www.maps-moscow.com. Проверено 5 июня 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=11621 Тихонов Вячеслав Васильевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 13 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=10788 Егоров Георгий Михайлович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 16 сентября 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=10796 Зайцев Михаил Митрофанович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 19 марта 2015.
- ↑ Москва: все улицы, площади, бульвары, переулки / Вострышев М. И. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2010. — С. 554—555. — 688 с. — ISBN 978-5-699-33874-0.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=1491 Ефремов Олег Николаевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 17 сентября 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8137 Яковлев Александр Николаевич]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9322 Шмидт Евгений Владимирович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 12 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=9505 Тагер Иосиф Львович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 14 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8750 Соловьёв Глеб Михайлович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 15 марта 2015.
Литература
- Муравьёв В. Б.. Московские улицы. Секреты переименований. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2006. — 336 с. — (Народный путеводитель). — ISBN 5-699-17008-1.
- [slovari.yandex.ru/art.xml?art=mostoponim/imu/imu-0990.htm Имена московских улиц: топонимический словарь.](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2870 дней)) — М.: ОГИ, 2007. ISBN 5-94282-432-0
Ссылки
- [maps.yandex.ru Карты Яндекс] — [maps.yandex.ru/map.xml?mapID=1&size=1&scale=9&mapX=6018&mapY=8724&act=5&mapWidth=960&distance=1230,-6250;950,-6450;780,-7010;950,-7230;1340,-7410;1840,-7600;2360,-7800;3090,-8110&tool=grab Гагаринский переулок]
- [maps.google.com Google Maps] — [maps.google.com/maps?q=Moscow&t=h&hl=en&om=1&ie=UTF8&z=15&ll=55.758032,37.605515&spn=0.010504,0.034161 Гагаринский переулок]
Отрывок, характеризующий Гагаринский переулок
Все очень хорошо знали, что болезнь прелестной графини происходила от неудобства выходить замуж сразу за двух мужей и что лечение итальянца состояло в устранении этого неудобства; но в присутствии Анны Павловны не только никто не смел думать об этом, но как будто никто и не знал этого.– On dit que la pauvre comtesse est tres mal. Le medecin dit que c'est l'angine pectorale. [Говорят, что бедная графиня очень плоха. Доктор сказал, что это грудная болезнь.]
– L'angine? Oh, c'est une maladie terrible! [Грудная болезнь? О, это ужасная болезнь!]
– On dit que les rivaux se sont reconcilies grace a l'angine… [Говорят, что соперники примирились благодаря этой болезни.]
Слово angine повторялось с большим удовольствием.
– Le vieux comte est touchant a ce qu'on dit. Il a pleure comme un enfant quand le medecin lui a dit que le cas etait dangereux. [Старый граф очень трогателен, говорят. Он заплакал, как дитя, когда доктор сказал, что случай опасный.]
– Oh, ce serait une perte terrible. C'est une femme ravissante. [О, это была бы большая потеря. Такая прелестная женщина.]
– Vous parlez de la pauvre comtesse, – сказала, подходя, Анна Павловна. – J'ai envoye savoir de ses nouvelles. On m'a dit qu'elle allait un peu mieux. Oh, sans doute, c'est la plus charmante femme du monde, – сказала Анна Павловна с улыбкой над своей восторженностью. – Nous appartenons a des camps differents, mais cela ne m'empeche pas de l'estimer, comme elle le merite. Elle est bien malheureuse, [Вы говорите про бедную графиню… Я посылала узнавать о ее здоровье. Мне сказали, что ей немного лучше. О, без сомнения, это прелестнейшая женщина в мире. Мы принадлежим к различным лагерям, но это не мешает мне уважать ее по ее заслугам. Она так несчастна.] – прибавила Анна Павловна.
Полагая, что этими словами Анна Павловна слегка приподнимала завесу тайны над болезнью графини, один неосторожный молодой человек позволил себе выразить удивление в том, что не призваны известные врачи, а лечит графиню шарлатан, который может дать опасные средства.
– Vos informations peuvent etre meilleures que les miennes, – вдруг ядовито напустилась Анна Павловна на неопытного молодого человека. – Mais je sais de bonne source que ce medecin est un homme tres savant et tres habile. C'est le medecin intime de la Reine d'Espagne. [Ваши известия могут быть вернее моих… но я из хороших источников знаю, что этот доктор очень ученый и искусный человек. Это лейб медик королевы испанской.] – И таким образом уничтожив молодого человека, Анна Павловна обратилась к Билибину, который в другом кружке, подобрав кожу и, видимо, сбираясь распустить ее, чтобы сказать un mot, говорил об австрийцах.
– Je trouve que c'est charmant! [Я нахожу, что это прелестно!] – говорил он про дипломатическую бумагу, при которой отосланы были в Вену австрийские знамена, взятые Витгенштейном, le heros de Petropol [героем Петрополя] (как его называли в Петербурге).
– Как, как это? – обратилась к нему Анна Павловна, возбуждая молчание для услышания mot, которое она уже знала.
И Билибин повторил следующие подлинные слова дипломатической депеши, им составленной:
– L'Empereur renvoie les drapeaux Autrichiens, – сказал Билибин, – drapeaux amis et egares qu'il a trouve hors de la route, [Император отсылает австрийские знамена, дружеские и заблудшиеся знамена, которые он нашел вне настоящей дороги.] – докончил Билибин, распуская кожу.
– Charmant, charmant, [Прелестно, прелестно,] – сказал князь Василий.
– C'est la route de Varsovie peut etre, [Это варшавская дорога, может быть.] – громко и неожиданно сказал князь Ипполит. Все оглянулись на него, не понимая того, что он хотел сказать этим. Князь Ипполит тоже с веселым удивлением оглядывался вокруг себя. Он так же, как и другие, не понимал того, что значили сказанные им слова. Он во время своей дипломатической карьеры не раз замечал, что таким образом сказанные вдруг слова оказывались очень остроумны, и он на всякий случай сказал эти слова, первые пришедшие ему на язык. «Может, выйдет очень хорошо, – думал он, – а ежели не выйдет, они там сумеют это устроить». Действительно, в то время как воцарилось неловкое молчание, вошло то недостаточно патриотическое лицо, которого ждала для обращения Анна Павловна, и она, улыбаясь и погрозив пальцем Ипполиту, пригласила князя Василия к столу, и, поднося ему две свечи и рукопись, попросила его начать. Все замолкло.
– Всемилостивейший государь император! – строго провозгласил князь Василий и оглянул публику, как будто спрашивая, не имеет ли кто сказать что нибудь против этого. Но никто ничего не сказал. – «Первопрестольный град Москва, Новый Иерусалим, приемлет Христа своего, – вдруг ударил он на слове своего, – яко мать во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу твоея державы, поет в восторге: «Осанна, благословен грядый!» – Князь Василий плачущим голосом произнес эти последние слова.
Билибин рассматривал внимательно свои ногти, и многие, видимо, робели, как бы спрашивая, в чем же они виноваты? Анна Павловна шепотом повторяла уже вперед, как старушка молитву причастия: «Пусть дерзкий и наглый Голиаф…» – прошептала она.
Князь Василий продолжал:
– «Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; кроткая вера, сия праща российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего отечества, приносится вашему императорскому величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим вашим лицезрением. Теплые воссылаю к небесам молитвы, да всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания вашего величества».
– Quelle force! Quel style! [Какая сила! Какой слог!] – послышались похвалы чтецу и сочинителю. Воодушевленные этой речью, гости Анны Павловны долго еще говорили о положении отечества и делали различные предположения об исходе сражения, которое на днях должно было быть дано.
– Vous verrez, [Вы увидите.] – сказала Анна Павловна, – что завтра, в день рождения государя, мы получим известие. У меня есть хорошее предчувствие.
Предчувствие Анны Павловны действительно оправдалось. На другой день, во время молебствия во дворце по случаю дня рождения государя, князь Волконский был вызван из церкви и получил конверт от князя Кутузова. Это было донесение Кутузова, писанное в день сражения из Татариновой. Кутузов писал, что русские не отступили ни на шаг, что французы потеряли гораздо более нашего, что он доносит второпях с поля сражения, не успев еще собрать последних сведений. Стало быть, это была победа. И тотчас же, не выходя из храма, была воздана творцу благодарность за его помощь и за победу.
Предчувствие Анны Павловны оправдалось, и в городе все утро царствовало радостно праздничное настроение духа. Все признавали победу совершенною, и некоторые уже говорили о пленении самого Наполеона, о низложении его и избрании новой главы для Франции.
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя. Это было как удавшийся сюрприз. В известии Кутузова сказано было тоже о потерях русских, и в числе их названы Тучков, Багратион, Кутайсов. Тоже и печальная сторона события невольно в здешнем, петербургском мире сгруппировалась около одного события – смерти Кутайсова. Его все знали, государь любил его, он был молод и интересен. В этот день все встречались с словами:
– Как удивительно случилось. В самый молебен. А какая потеря Кутайсов! Ах, как жаль!
– Что я вам говорил про Кутузова? – говорил теперь князь Василий с гордостью пророка. – Я говорил всегда, что он один способен победить Наполеона.
Но на другой день не получалось известия из армии, и общий голос стал тревожен. Придворные страдали за страдания неизвестности, в которой находился государь.
– Каково положение государя! – говорили придворные и уже не превозносили, как третьего дня, а теперь осуждали Кутузова, бывшего причиной беспокойства государя. Князь Василий в этот день уже не хвастался более своим protege Кутузовым, а хранил молчание, когда речь заходила о главнокомандующем. Кроме того, к вечеру этого дня как будто все соединилось для того, чтобы повергнуть в тревогу и беспокойство петербургских жителей: присоединилась еще одна страшная новость. Графиня Елена Безухова скоропостижно умерла от этой страшной болезни, которую так приятно было выговаривать. Официально в больших обществах все говорили, что графиня Безухова умерла от страшного припадка angine pectorale [грудной ангины], но в интимных кружках рассказывали подробности о том, как le medecin intime de la Reine d'Espagne [лейб медик королевы испанской] предписал Элен небольшие дозы какого то лекарства для произведения известного действия; но как Элен, мучимая тем, что старый граф подозревал ее, и тем, что муж, которому она писала (этот несчастный развратный Пьер), не отвечал ей, вдруг приняла огромную дозу выписанного ей лекарства и умерла в мучениях, прежде чем могли подать помощь. Рассказывали, что князь Василий и старый граф взялись было за итальянца; но итальянец показал такие записки от несчастной покойницы, что его тотчас же отпустили.
Общий разговор сосредоточился около трех печальных событий: неизвестности государя, погибели Кутайсова и смерти Элен.
На третий день после донесения Кутузова в Петербург приехал помещик из Москвы, и по всему городу распространилось известие о сдаче Москвы французам. Это было ужасно! Каково было положение государя! Кутузов был изменник, и князь Василий во время visites de condoleance [визитов соболезнования] по случаю смерти его дочери, которые ему делали, говорил о прежде восхваляемом им Кутузове (ему простительно было в печали забыть то, что он говорил прежде), он говорил, что нельзя было ожидать ничего другого от слепого и развратного старика.
– Я удивляюсь только, как можно было поручить такому человеку судьбу России.
Пока известие это было еще неофициально, в нем можно было еще сомневаться, но на другой день пришло от графа Растопчина следующее донесение:
«Адъютант князя Кутузова привез мне письмо, в коем он требует от меня полицейских офицеров для сопровождения армии на Рязанскую дорогу. Он говорит, что с сожалением оставляет Москву. Государь! поступок Кутузова решает жребий столицы и Вашей империи. Россия содрогнется, узнав об уступлении города, где сосредоточивается величие России, где прах Ваших предков. Я последую за армией. Я все вывез, мне остается плакать об участи моего отечества».
