Гагенмейстер, Владимир Николаевич

Владимир Николаевич Гагенмейстер
Автопортрет.
Имя при рождении:	Карл-Рихард Гагенмейстер
Дата рождения:	30 июня 1887(1887-06-30)
Место рождения:	Выборг, Выборгская губерния, Российская империя
Дата смерти:	20 января 1938(1938-01-20) (50 лет)
Место смерти:	Киев
Подданство:	Российская империя Российская империя
Гражданство:
Жанр:	живопись, графика, иллюстрация
Учёба:	Санкт-Петербургская художественно-промышленная академия имени А. Л. Штиглица
Влияние на:	Василий Артеменко

Владимир Николаевич Гагенмейстер (настоящие имя и фамилия — Карл-Рихард Гагенмейстер) (30 июня 1887, Выборг, Выборгская губерния, Российская империя — 20 января 1938, Киев) — живописец, график, иллюстратор, педагог, искусствовед, издатель.

Биография

Из дворян. Родился в семье военного чиновника.

Обучался в Псковской гимназии, затем перешёл в Сергиевское реальное училище, которое окончил в 1904 году. Продолжил обучение в Петербурге в художественно-промышленном училище барона Александра Штиглица.

В 1913 получил звание художника прикладного искусства и право на командировку за границу.

В 1914 был назначен штатным преподавателем лепки, живописи, геометрического и проекционного чертежа Художественно-промышленной школы Фан-дер-Флита в Пскове. В следующем году Министерство торговли и промышленности направило его на Поволжье, Кавказ и Украину для изучения и сбора материалов и памятников народного искусства. Гагенмейстер начал исследования в музеях Москвы, Петрограда, Киева и Полтавы, продолжил их в селах Подолья и Полтавщины.

В 1916 был направлен в Каменец-Подольский, где он возглавил художественно-ремесленные учебные мастерские. Кроме того, преподавал историю всемирного прикладного искусства, композицию и графику.

Исследовал народное искусство и организовал при художественной школе мастерскую литографии (1921—1931). Издательство школы выпустило более ста изданий, которые сейчас являются библиографической редкостью. В 1933 приглашен в Харьковский полиграфический институт преподавать композицию и графику, одновременно возглавил отдел графики Харьковской картинной галереи.

Среди его учеников — Василий Артеменко.

Позже переехал в Киев, где стал во главе экспериментально-художественных мастерских при Музее украинского искусства.

12 декабря 1937 года арестован и обвинён в участии в украинской националистической организации и шпионаже в пользу буржуазной Польши. 20 января 1938 расстрелян.

Подавляющее большинство произведений В. Гагенмейстера погибло во время фашистской оккупации, поэтому работы художника является большой редкостью.

Избранные работы

• серии литографий архитектурных памятников Подолья,
• портреты Устима Кармелюка и Тараса Шевченко,
• альбом «Старый Каменец-Подольский»,
• издания «Стеновые росписи на Подолье», «Гончар Бацуца», «Настенные бумажные украшения Каменеччины», «Крестьянские настенные росписи Каменеччины …», «Гутное стекло», «Графика подольских метрик», «Изразцы: Украина, Россия, Польша». 1927 г., «Тульщина. Село Орловка. Вышивки гладью», «Образцы народного искусства на Подолье», «Гутное стекло Подолье», 1931.

Иллюстрировал и оформлял книги других авторов.

Память

• В 1993 году в честь В. Гагенмейстера в г. Каменец-Подольский названа улица.

Ссылки

• [kampod.at.ua/publ/znakhidki_vid_o_budzeja/personaliji/pribalt_shho_stav_ukrajincem/35-1-0-552 Будзей О. Прибалт, що став українцем] (укр.)
• [www.artmuseum.km.ua/?dep=20&w=show_exibition&dep_up=5&dep_cur=13&exibition_id=48 Володимир Гагенмейстер і культура Поділля. Твори з музейної колекції]  (укр.)

Отрывок, характеризующий Гагенмейстер, Владимир Николаевич

Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.