Гагрипш (ресторан)

Ресторан «Гагрипш» («Гагрыпш») — один из символов города Гагра. Расположен напротив фонтана в Приморском парке в Старой Гагре.

История

Деревянное здание с часами было привезено в разобранном виде из Скандинавии в 1902 году. Это строение купил на всемирной выставке в Париже основатель курорта Гагра принц Александр Ольденбургский.

Здание «гагрской дачи» было привезено в Абхазию и собрано на месте. Особенностью постройки является то, что все сооружение собрано без металлического крепежа. Там же было куплено здание для дворца принцессы Евгении Ольденбургской, который вместе с этим домом составлял единый архитектурный ансамбль (не сохранилось).

В 1903 году возведение здания было закончено, и 9 января 1903 года в нем состоялось торжественное открытие Гагрского курорта или, как его называли в то время, — Гагрской климатической станции.

Когда-то в этом зале бывали император Николай II, Сталин, писатели Чехов, Бунин, Максим Горький, певец Фёдор Шаляпин. Позже Леонид Леонов и Бруно Ясенский в Гаграх в гостинице «Гагрипш» встретились с председателем ЦИК Абхазии Нестором Лакоба.

Император Николай II был здесь при своем визите в Абхазию в мае 1912 года, когда навещал родственника Александра Ольденбургского.

«С хлебом и солью встретили государя императора представители абхазской аристократии во главе с Александром Григорьевичем Чачба — головой города Сухума, который принимал деятельное участие в подготовке этих торжеств. Гости проследовали в дом (современный ресторан „Гагрипш“), где в узком кругу с принцем и представителями абхазского дворянства общались за чаем. Затем проехались на автомобилях и вышли в парк».

Достопримечательность

Внешний облик и интерьеры ресторана, несмотря на многочисленные реконструкции, остались практически без изменений до настоящего времени, передавая атмосферу самого начала ХХ столетия. «Гагрипш» — сохранившийся памятник истории, действующий и сейчас. Все также работает сцена. Все также работают механические часы, которые до сих пор заводят вручную.

Гагрипш в искусстве

В ресторане Гагрипш проходили съёмки фильма «Зимний вечер в Гаграх».

Василий Аксенов описывает ресторан в рассказе «Перемена образа жизни».

Петр Вайль в «Гении места» вспоминает заросшую лестницу ресторана как один из символов разрухи после грузино-абхазской войны.

Ссылки

• [abkhazia.travel/gagra_rest/321.html Ресторан Гагрипш]
• [abhazia-stranadushi.ru/viewtopic.php?f=38&t=1684 Меню ресторана Гагрипш]

Отрывок, характеризующий Гагрипш (ресторан)

– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.