Гадамер, Ханс-Георг

Ханс-Георг Гадамер
Дата рождения:	11 февраля 1900(1900-02-11)
Место рождения:	Марбург
Дата смерти:	13 марта 2002(2002-03-13) (102 года)
Место смерти:	Гейдельберг
Страна:	Германия Германия
Школа/традиция:	континентальная философия, герменевтика
Направление:	Западная Философия
Период:	Философия XX века
Основные интересы:	Метафизика, Эстетика, Онтология, Эпистемология, Язык
Оказавшие влияние:	Платон, Аристотель, И. Кант, Гегель, С. Кьеркегор, Ф. Шлейермахер, В. Дильтей, Э. Гуссерль, М. Хайдеггер
Испытавшие влияние:	Р. Рорти, Дж. Ваттимо, Richard Kearney, Д. Дэвидсон
Награды:

Ханс-Георг Га́дамер (нем. Hans-Georg Gadamer; 11 февраля 1900 года, Марбург — 13 марта 2002 года, Гейдельберг) — немецкий философ, один из самых значительных мыслителей второй половины XX в., известен прежде всего как основатель «философской герменевтики». Главный труд — «Истина и метод. Основы философской герменевтики» (Wahrheit und Methode. Grundzüge einer philosophischen Hermeneutik, 1960).

Биография

Родился в протестантской семье. Его мать умерла от диабета, когда Хансу-Георгу было только четыре года. Он вырос в Бреслау, где его отец был профессором фармацевтики в местном университете, после возглавивший кафедру в Марбурге. По причине слабого здоровья (полиомиелит ) Гадамер не призывался в армию и не участвовал ни в Первой, ни во Второй мировых войнах.

Ханс-Георг учился философии, германистике и теории литературы в университетах Бреслау (с 1918) и затем Марбурга, куда они с отцом переехали в 1919 году.

В 1922 году в Марбурге он защитил диссертацию под руководством Пауля Наторпа. В 1923 году Гадамер познакомился и с преподававшим там Мартином Хайдеггером, оказавшим на него исключительное влияние. В Марбурге Гадамер дополнил своё образование изучением классической филологии (1924—1927). В 1929 году он под руководством Хайдеггера защитил диссертацию о платоновском «Филебе». С того же года преподавал философию в Марбургском университете, с 1937 года профессор. В НСДАП не состоял, однако состоял в Нацистском союзе учителей (с 1933 года).

С 1939 по 1947 годы профессор в Лейпцигском университете, одновременно директор его института философии, также в 1946 году декан философского факультета, а в 1946—1947 годах ректор университета.

С 1947 по 1949 возглавлял кафедру философии в университете Франкфурта-на Майне. Затем, в 1949 году, занял кафедру в университете Гейдельберга, которой руководил Карл Ясперс. Основал в 1953 году журнал «Philosophische Rundschau». С 1962 по 1966 год возглавлял Немецкое философское общество.

После выхода на пенсию (1968, эмерит) преподавал в качестве приглашённого профессора в университетах США (до 1989 года). В 1968—72 годах президент Академии наук в Гейдельберге.

Член академий наук Лейпцига, Гейдельберга, Афин, Будапешта, Брюсселя, Рима, Турина и Лондона, почетный член немецкой академии творчества в Дармштадте и американской академии изящных искусств в Бостоне. Почётный доктор Оттавского и Макмастерского университетов (Канада), Католического университета Америки (США), Бамбергского, Лейпцигского, Марбургского, Тюбингенского университетов (ФРГ), Карлова университета (Чехия), Вроцлавского университета (Польша), СПбГУ (2000, Россия). Почётный профессор МГУ (2000).

Философские идеи

Гадамер исследует задачи исторической науки. По мысли Гадамера, у историка, обращающегося к какому-либо историческому тексту, всегда есть некоторое «предварительное понимание» (Vorverständnis) этого текста, заданное ему традицией, в которой он живёт и мыслит; оно может корректироваться в процессе работы над текстом, но историк не может полностью освободиться от предпосылок своего мышления: беспредпосылочного мышления не существует, поскольку бытие — это время, а человеческий опыт конечен. Для характеристики предварительного понимания Гадамер использует слово «предрассудок» (Vorurteil), которое, говорит Гадамер, до эпохи Просвещения не имело привычного для нас отрицательного значения. Предрассудок означает нечто, предшествующее рассуждению и размышлению, некоторую дорефлексивную установку сознания. С точки зрения герменевтической философии, предрассудок — неотъемлемая характеристика сознания, поскольку оно понимается исторически. Отрешиться от предрассудка полностью невозможно, но можно, как говорит Гадамер, привести его во взвешенное состояние — в этом и состоит задача историка. Условием достижения такого состояния является наличие временно́й дистанции между исследователем и тем, что исследуется. При этом нечто понимается только в том случае, если исследователю удаётся понять «вопрос, на который это нечто является ответом» (Гадамер). Понимание такого вопроса означает «сплавление горизонтов» интерпретатора и интерпретируемого, которое, согласно Гадамеру, есть действие языка. Язык (естественный), по Гадамеру, составляет содержание того, что у Гуссерля названо «жизненным миром».

Сочинения

• Wahrheit und Methode (Истина и метод) (1960)
• Kleine Schriften (Philosophical Hermeneutics) (1967)
• Dialogue and Dialectic (1980)
• Vernunft im Zeitalter der Wissenschaft. Разум во времени науки (1976)

Публикации на русском

• Гадамер Г. Г. [www.hist.bsu.by/images/stories/files/uch_materialy/muz/3_kurs/Estetika_Leschinskaya/11.pdf Актуальность прекрасного] // Гадамер Г. Г. Актуальность прекрасного. — М.: Искусство, 1991.
• Гадамер Х.-Г. Истина и метод / Пер. с нем.; общ. ред. и вступ. ст. Б. Н. Бессонова. — М.: Прогресс, 1988. — 704 с ISBN 5-01-001035-6 [files.msucity.ru/file.php?id=5181 копия]
• Гадамер Х.-Г. [www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Article/Gadam_HaidGr.php Хайдеггер и греки] / Перевод и примечания М. Ф. Быковой // Логос. — 1991. — № 2. — С. 56—68.
• Гадамер Х.-Г. [ec-dejavu.ru/i/Istina.html#Gadamer Что есть истина?] / Перевод М. А. Кондратьевой при участии Н. С. Плотникова // Логос. — 1991. — № 1. — С. 30—37.
• Гадамер Г.-Г. Игра искусства / Пер. с нем. А. В. Явецкого // Вопросы философии. — 2006. — № 8. — С. 164—168. — Доклад 1973 года; опубликован в 1977 году.
• Гадамер Г.-Г. Интервью // Вопросы философии. — 1996. — № 7. — С. 127—132.
• Гадамер Г.-Г. Диалектическая этика Платона: феноменологическая интерпретация «Филеба» / пер. с нем. и предисл. О. А. Коваль. СПб.: С.-Петербургское философское о-во, 2000. — 255 с. ISBN 5-93597-006-6
• Гадамер Х.-Г. Пути Хайдеггера: исследования позднего творчества. / Пер. с нем. А. В. Лаврухина.- Минск, Пропилеи, 2007.-240 c. ISBN 985-6329-56-6 ISBN 985-6723-54-X

Литература

• [www.strana-oz.ru/?numid=10&article=46 Плотников Н. Человек-традиция. Памяти Гадамера // Отечественные записки. — 2003. — № 1.]
• Гадамер, Ханс-Георг. — Малахов, Владимир. Русские в Германии. Беседа // Логос. — 1992. — № 3. — С. 228—232.
• Лопханова, Н. И. Проблема понимания и интерпретации в герменевтике Г. Г. Гадамера и культурно-исторической теории языка Л. С. Выготского: Автореф. дис. … канд. филос. наук : 09.00.01 / Лопханова, Нина Ивановна; Соврем. гуманит. ин-т. — М., 2003.
• Волин, Р. [left.ru/2003/17/gadamer93.html Оправдание Сократа: Замечательная и ужасная жизнь Ханса-Георга Гадамера] / Пер. Ю. Жиловеца // Лефт.ру/Левая Россия — 2003. — № 17. Ссылка проверена 18.03.2007. — Рецензия на Jean Grondin. Hans-Georg Gadamer: A Biography. Trans. Joel Weinsheimer. Yale University Press, 2003.
• Малахов, В. С. Воспоминание о Х.-Г.Гадамере // Вопросы философии. — 2002. — № 9. — С. 172—177.
• Шестакова, М. А. [www.philos.msu.ru/vestnik/philos/art/1999/shest_gadamer.htm Функции здравого смысла в герменевтике Гадамера] // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. — 1999. — № 4. — С. 90—100.

См. также

• Апофансис

Ссылки

• [plato.stanford.edu/entries/gadamer/]
• [www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/filosofiya/GADAMER_GANS_GEORG.html Гадамер, Ханс-Георг] // Энциклопедия «Кругосвет».
• [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_culture/290/ГАДАМЕР Культурология. XX век. Энциклопедия. 1998.]

Отрывок, характеризующий Гадамер, Ханс-Георг

– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.